– Господи, Джейн, зачем же так мучиться? Почему бы тебе не взять ноутбук и не устроиться за столиком в «Блю блюз»? – предложила как-то Мадлен.
Вот так Джейн стала каждый день появляться там с ноутбуком и файлами. Кафе было заполнено солнцем и светом, и Том растапливал дровяную печь. Переступая порог, Джейн всякий раз восхищенно вздыхала. Ей казалось, она села в самолет и перенеслась в совершенно иное окружение, не имеющее ничего общего с ее жалкой сырой квартирой. Она старалась приходить в промежутке между утренним и вечерним наплывом посетителей и, разумеется, заказывала в течение дня скромный ланч и кофе.
Бариста Том представлялся ей теперь чем-то вроде коллеги, занимающего соседний отсек. С ним было приятно поболтать. Им нравились одни и те же телевизионные шоу, а случалось, одна и та же музыка. Музыка! Она и забыла о существовании музыки, как и о книгах тоже.
– Я превращаюсь в бабушку, да? – ухмыльнулся Том. – Кормлю всех насильно. Попробуй кусочек. Не съедай все из вежливости.
Джейн смотрела, как он уходит, но потом отвела глаза, сообразив, что с удовольствием созерцает его широкие плечи в форменной черной футболке. От Мадлен она узнала, что Том – гей и сейчас приходит в себя после любовной драмы. Мужчины-геи обычно хорошо сложены, каким бы банальным ни казалось это мнение.
За последние несколько недель, с тех пор как она прочитала сексуальную сцену в ванной, с ней что-то творилось. Как будто ее истосковавшееся по ласке тело начинало само по себе возрождаться к жизни. Она ловила себя на том, что бросает случайные праздные взгляды на мужчин и на женщин, но в основном на мужчин. Но эти ее взгляды выражали, пожалуй, не вожделение, а заинтересованность и любование.
Внимание Джейн привлекали не такие безусловно красивые люди, как Селеста, а обычные люди с заурядными, но по-своему красивыми телами. Загорелое предплечье с татуировкой солнца, виднеющееся над стойкой станции обслуживания. Затылок старика в очереди супермаркета. Икроножные мышцы и ключицы. Происходили странные вещи. Она вспомнила об отце, которому несколько лет назад сделали операцию на пазухах, вернувшую ему обоняние, об утрате которого он не догадывался. Самые обычные запахи приводили его в восторг. Он без конца нюхал шею матери Джейн, мечтательно говоря: «Я позабыл запах твоей мамы! И даже не знал, что забыл его!»
Дело было не только в той книге.
А также и в том, что она рассказала Мадлен о Саксоне Бэнксе и повторила его дурацкие словечки. От этого его слова потеряли силу. Теперь они провисли и съежились, как надувной детский батут, когда из него выпускают воздух.
Саксон Бэнкс – мерзкий тип. На свете существуют мерзкие люди. Это знает каждый ребенок. Родители учат детей держаться от них подальше. Игнорировать их. Уходить прочь. Громким и твердым голосом говорить: «Нет. Мне это не нравится», а если они не отстают, позвать учителя.
Даже оскорбления Саксона годились для школьного двора. «От тебя воняет. Ты уродина».
Джейн всегда понимала, что ее реакция на ту ночь была чересчур сильной или, быть может, чересчур слабой. Она даже не расплакалась. И никому не рассказала. Она проглотила все целиком, сделав вид, что это ничего не значит, и это стало значить очень многое.
А теперь получалось, что ей хочется говорить на эту тему. Несколько дней назад, когда они с Селестой были на утренней прогулке, она рассказала ей сокращенный вариант своей истории. Селеста только посочувствовала ей, добавив, что Мадлен совершенно права и Зигги совсем не похож на отца. На следующий день Селеста подарила Джейн красную бархатную коробочку с кулоном. На тонкой серебряной цепочке висел голубой камешек.
– Этот камень называется лазурит, – застенчиво произнесла Селеста. – Считается, что этот камень залечивает душевные раны. Я не особо верю в такие вещи, но, как бы то ни было, кулон симпатичный.
А сейчас Джейн приложила к подвеске ладонь.
Новые подруги? Дело в этом? Морской воздух?
Вероятно, помогали и регулярные физические нагрузки. Они с Селестой постепенно приобретали хорошую форму. Они обе очень радовались, когда замечали, что, поднявшись наверх по лестнице около кладбища, не останавливаются, чтобы перевести дух.
Да, вероятно, физические нагрузки.
Все, чего ей недоставало по жизни, – это быстрая ходьба на свежем воздухе и целительный камень.
Она воткнула вилку в кекс и отломила кусочек. Прогулки с Селестой к тому же возвращали ей аппетит. Если не поостеречься, можно снова растолстеть. Горло сдавил спазм, и она положила вилку. Значит, еще не совсем вылечилась. Неправильное отношение к еде.
Но нельзя же обижать милого Тома. Она взяла вилку и положила в рот крошечный кусочек. Кекс был воздушным, и Джейн распробовала все ингредиенты, о которых говорил Том: макадамия, персик, лайм. Закрыв глаза, она почувствовала уютное тепло кафе, вкус кекса, знакомый аромат кофе и запах подержанных книг. Отломив кусок побольше, она зачерпнула взбитых сливок.
– Ну как? – Том склонился над соседним столиком, протирая его салфеткой, которую достал из заднего кармана.
Джейн подняла руку, показывая, что у нее набит рот. Том взял книгу, оставленную на столе посетителем, и положил ее на верхнюю полку. Его черная футболка задралась над джинсами, и Джейн на миг увидела его поясницу. Совершенно обычную поясницу. Ничего особенно примечательного. Осенью его кожа была цвета некрепкого латте, а летом – горячего шоколада.
– Замечательно, – сказала она.
– Вкусно? – Том повернулся к ней. Сейчас в кафе были только они двое.
Джейн указала вилкой на кекс:
– Потрясающе! Заслуживаешь приз. – Зазвонил ее мобильник. – Извини.
На дисплее появилось слово «школа». Из школы ей звонили только однажды, когда у Зигги заболело горло.
– Миз Чепмен? Говорит Патриция Липман.
Директор школы. У Джейн свело живот.
– Миссис Липман? Все в порядке?
Ей не нравились трусливые нотки в собственном голосе. Мадлен разговаривала с миссис Липман бодрым, немного снисходительным и приязненным тоном, как мог бы говорить старый чудаковатый дворецкий.
– Да, все хорошо, правда, мне хотелось бы безотлагательно встретиться с вами, если это возможно. Сегодня было бы идеально. Вас устроит около двух часов, как раз перед окончанием занятий?
– Конечно. Все ли…
– Замечательно. Тогда до скорой встречи.
Джейн положила телефон:
– Со мной хочет встретиться миссис Липман.
Том знал почти всех детей, родителей и учителей из школы. Он вырос в этой округе и сам ходил в ту же школу, когда миссис Липман была скромной учительницей третьего класса.
– Уверен, тебе не о чем беспокоиться, – сказал он. – Зигги – хороший парнишка. Может быть, она хочет перевести Зигги в специальный класс или что-то еще.
