В любых переговорах существуют ключевые моменты. Пан или пропал. Такой момент как раз настал. Я сказал:
– Двадцать пять тысяч – это и есть три месяца зарплаты.
Тень скептицизма еще маячила между нами, но я чувствовал, что вот-вот сумею убедить Николь. И знал почему. Все из-за надежды, необоримой надежды, этой гнусности.
– Почему ты не объяснил все Матильде?
– Потому что Матильда не слушала ничего, кроме своей ярости.
Я подошел к Николь и обнял ее.
– Ну ладно, – сказала она, – а что означает этот захват заложников?
Мне оставалось только доказать, что никакой трагедии в этом деле нет. Я прекрасно себя чувствовал, словно сам наконец поверил в собственную ложь.
– Это всего лишь предлог, душа моя, и ничего больше! В сущности, вполне бесполезный, потому что дело-то решенное! Появятся два парня с пластиковыми ружьями, попугают заложников несколько минут, вот и все. Ролевая игра, которая продлится не больше четверти часа, – просто чтобы удостовериться, что люди не теряют начисто голову, и клиент будет доволен. Все будут довольны.
Николь на мгновение задумалась, потом:
– Значит, тебе больше ничего не надо делать? Ты заплатил, и работа твоя?
Я ответил:
– Именно. Я заплатил. Остается только ждать.
Если бы Николь задала мне еще вопрос, один-единственный, пришел бы мой черед разрыдаться. Но вопросов у нее больше не было, она успокоилась. На мгновение у меня возник соблазн заметить ей, что захват заложников кажется ей намного более приемлемым теперь, когда она уверена, что меня наймут, но мне и так уже повезло, а если честно, то все это вранье с передергиванием меня порядком вымотало.
– Я знаю, что ты очень мужественный человек, Ален, – сказала она. – Знаю, какие усилия ты прикладываешь, чтобы снова встать на ноги. Знаю, что ты берешься за любые приработки и никогда мне ничего не говоришь, потому что боишься, что мне будет за тебя стыдно.
Меня потрясло то, что она была в курсе.
– Я всегда восхищалась твоей энергией и волей, но наших девочек вмешивать в это нельзя, мы должны все преодолеть сами, без них.
В принципе я согласен, но если выход зависит только от девочек, как тогда быть? Сделать вид, что ты его не видишь? Или солидарность действует только в одном направлении? Разумеется, ничего из этого я вслух не сказал.
– Ситуацию с деньгами и что ты купил работу – надо объяснить все это Матильде, – продолжала Николь. – Успокоить ее. Уверяю тебя, надо ей позвонить.
– Послушай, Николь, все мы еще не отошли от гнева, волнений и паники. Через несколько дней я получу работу, верну ей все деньги, она купит свою квартиру – и все войдет в норму.
На самом деле мы оба измотаны, что я, что она.
Николь поддалась на мои трусливые уговоры.
17
Мое досье о деятельности «Эксиаль-Европы» теперь довольно полное.
Я выучил наизусть организационную схему европейской группы компаний (как и основных акционеров американской группы), держал в памяти ключевые цифры развития за последние пять лет, этапы карьеры основных руководителей, подробное распределение капитала, наиболее существенные даты биржевой истории группы, проекты, особенно те, которые касались территориального сближения нефтеперерабатывающих предприятий с местами добычи и соответствующего закрытия многих нефтеперерабатывающих предприятий в Европе, одно из которых было расположено в Сарквиле. Самым сложным оказалось разобраться в деятельности «Эксиаль». Я потратил две ночи, чтобы освоить базовые понятия в этой области: месторождение, эксплуатация, добыча, бурение, транспортировка, материально-техническое обеспечение… Вначале все это меня пугало, потому что я не очень силен в технике, но мною двигал столь мощный стимул, что постепенно я втянулся. Удивительно, но иногда мне кажется, что я уже там, в этой компании. Я даже думаю, что некоторые ее сотрудники знают о корпорации меньше, чем я.
Я стал выписывать данные на карточки. Сейчас их у меня около восьмидесяти. Желтые для экономических показателей группы и ее биржевых реалий, синие для технических, белые для партнеров. Пользуясь отсутствием Николь, я зачитывал их себе вслух, расхаживая по гостиной. Я весь в этом – техника погружения.
Я зубрил уже четыре дня. Это всегда самый неблагодарный этап: сведения зарегистрированы мозгом, но еще путаются. Через пару дней начнется отсев информации. Я буду готов как раз ко дню испытания. С этой стороны все в порядке.
Исходя из их функций в компании, я начал прикидывать, какие вопросы я смогу задать захваченным в заложники руководителям, – вопросы, которые могли бы выбить их из колеи. Юристы должны располагать конфиденциальной информацией о контрактах с субподрядчиками, партнерами и клиентами; финансисты наверняка в курсе подоплеки переговоров о крупных рынках. Но все это еще довольно размыто, нужна более углубленная и тщательная подготовка, ко дню «Д»
[16]
я должен быть во всеоружии. Отдельные карточки я сделал для захвата заложников и просмотрел их вместе с Камински.
Вчера я получил первые отчеты от агентства Месташа.
Их чтение повергло меня в настоящий ужас: в своей частной жизни эти люди абсолютно заурядны. Похоже на среднестатистическую выборку зрительской аудитории. Учебы, браки, несколько разводов, дети учатся, опять браки и разводы. Род человеческий иногда просто вгоняет в уныние! Судя по их досье и послужным спискам, к ним ни с какого бока не подкопаешься, потому что они не представляют никакого интереса. Но именно у них я и должен обнаружить слабые места, именно их я должен раздеть догола и выставить напоказ.
Жду Камински. Хоть он и списан со счетов, но сумел воспользоваться срочностью моего дела и выторговать солидную оплату. Стоит он дорого, и с финансовой точки зрения я в глубокой яме, но мне нравится этот тип, он еще крепкий. Моя выдумка про сбор информации для романа продержалась недолго. Я рассказал ему всю правду, что значительно упростило нашу совместную работу.
Он спокойно прочел мои карточки про заложников, которые казались мне столь заурядными, и заметил мое беспокойство:
– Если бы вы прочли карточку про себя самого, то обнаружили бы нечто похожее. А ведь вы не просто безработный – вы готовите захват заложников.
Я это уже знал, но в отсутствие Николь некому сказать мне простые, глупые слова, которые мне нужно услышать.
Итак, я читал и перечитывал карточки. Как говорит Камински, «сколько ни корпи над подготовкой, а как дойдет до дела, действовать придется интуитивно».
С арифметической точки зрения, если признать возможность ошибки в составленном мною списке заложников, мои шансы на успех всего лишь умеренны, а далеко не максимальны. Но я ставлю на тот факт, что, даже если я совершил грубые просчеты при подготовке, ни один из моих конкурентов не будет так же хорошо информирован о личной жизни заложников.
