— Здорово будет, если мне придется тащить тебя в школу волоком, да еще в моей ночной рубашке! Тем более на улице льет, как из ведра. Кстати, можно использовать ее как зонт — она такая широкая, что у тебя под подолом спрячется полкласса.
— Чушь какая!
— Вот именно. Поэтому перестань глупить и вставай. Беги умойся. И не забудь свою одежду. Я немного привела ее в порядок.
Увидев свое старое бедное ведьминское платье, я испытала такой шок, что едва не свалилась замертво. Наверное, его прокрутили в стиральной машине, потому что из черного оно вдруг стало грязно-серым и утратило присущий ему такой знакомый, успокаивающий запах. И, конечно, утратило свою колдовскую силу.
— С ним пришлось-таки изрядно повозиться, — жизнерадостно объявила тетушка Джейн. — Посмотри-ка, я отыскала для тебя носки Марка — думаю, они должны быть тебе в самый раз.
Носки были черные и очень длинные. Потом в дальнем углу комода мне удалось отыскать пару черных кроссовок. Я примерила их. Они были невообразимо велики, но выглядели настолько классно, что я глаз не могла от них оторвать. При таких «колесах» мне и ведьмино платье не понадобится: один удар — и старина Ронни Черли улетит за тридевять земель.
Увидев, что у меня на ногах, тетушка Джейн едва не умерла со смеху.
— Ты не можешь их носить, дорогая. Они на добрых шесть размеров больше, чем тебе нужно.
— Можно натолкать туда старых носков или газет, и никто ничего не заметит.
— У тебя на все готов ответ. Но я не сержусь — сама обожаю поспорить. Тем более после всей этой возни с младенцами и пеленками. Так сказать, приятное разнообразие.
Из этого спора победительницей вышла тетушка Джейн. Пришлось тащиться в школу в собственном спортивном костюме, старом-престаром. Чтобы поспеть на работу, дядюшка Эдди уехал из дому чуть свет, поэтому еще куча времени ушла на то, чтобы одеть всю ребятню и усадить их в огромную коляску.
— Я и одна могу добраться до школы, подумаешь, большое дело! — предложила я, но тетушка Джейн и слышать об этом не хотела.
Ужасно странно было идти в школу совсем из другой части города. Когда мы свернули за угол и оказались на дорожке, ведущей к школе, кое-кто из ребят начал удивленно оглядываться на меня. У школьных ворот остановилась машина. Из нее выбралась Ивонна и с открытым ртом уставилась на нашу процессию.
— Пока, Долфин. Мы вернемся за тобой в половине первого, — сказала тетушка Джейн и заботливо одернула на мне костюм.
— Кто это? — бесцеремонно осведомилась Ивонна.
— Я Джейн, тетушка Долфин. — И, поцеловав меня в щеку, тетушка Джейн покатила коляску, ласково агукая малышам.
— Это что… все ее дети?! — спросила Ивонна.
— Да, представь себе. Вот такое чудо современной науки, — бросила я небрежно.
Завидев на школьном дворе Оливера, я довольно бесцеремонно отпихнула Ивонну в сторону и помчалась к нему. Оливер кинулся мне навстречу. Это здорово смахивало на какую-то дурацкую романтическую сцену из фильма. Мы едва не кинулись друг другу на шею — даже руки уже вытянули! — слава богу, вовремя опомнились и остановились как вкопанные, глупо ухмыляясь. Не хватало еще обниматься на глазах у всех.
— С тобой все в порядке, Долфин? Я так волновался! Где ты ночевала?
— В семейном детском доме. Но мне понравилось, — улыбнулась я. — У них там уйма малышей! Троих еще в коляске возят.
— Я люблю малышей, — сказал Оливер.
— Думаю, ты сможешь как-нибудь прийти поиграть с ними. Тетушка Джейн не рассердится.
— Так это твоя тетушка !
— Ну… не настоящая. Но все равно она классная.
— Ох, как я рад! Так ты пока останешься у нее?
— Не знаю даже. Наверное, на какое-то время. Пока… пока маме не станет лучше.
Я не назвала Мэриголд по имени — побоялась, что станет еще больнее. Но уроки начались, а мысли о ней не оставляли меня ни на минуту. Она все время стояла у меня перед глазами — как она лежит в постели одна-одинешенька и разрисовывает себя чернилами. Мне хотелось свернуться клубочком возле нее, отобрать шариковую ручку и крепко обнять, чтобы не дать ей больше мучить себя.
На перемене мисс Хилл подозвала меня к себе.
— Как ты сегодня, Долфин? — спросила она.
Я даже сначала не узнала ее голос — он был настолько липким и тягучим, что мне показалось, у нее полный рот патоки.
Я ошарашенно уставилась на нее.
— Если у тебя тяжело на душе, дорогая, приходи ко мне, поболтаем немного, и сразу станет легче.
Дорогая?!
Даже мисс Дунстан, столкнувшись со мной в коридоре, вдруг неуклюже кивнула мне головой, изобразив на лице некое подобие дружелюбной ухмылки, и тут до меня внезапно дошло. Скорее всего, Лиззи позвонила в школу и сообщила о том, что произошло, и теперь все учителя из кожи вон лезли, чтобы показать, как им жаль бедную крошку, которую пришлось отдать в сиротский приют.
Понятия не имею, знал ли об этом мистер Гаррисон — во всяком случае, вел он себя обычно. Когда мы с Оливером на большой перемене явились в библиотеку, он, по своему обыкновению, помахал нам рукой и тут же забыл о нашем присутствии. Вытащив с полки свою любимую книгу про дельфинов, мы с Оливером забились в уголок. А мистер Гаррисон принялся копаться в своем портфеле. Вдруг нашего слуха коснулся призывный свист. Обернувшись как по команде, мы увидели, что он сдирает обертку с батончика «Кэдбери».
— Время подкрепиться! — объявил он, после чего разломил батончик на три части и вручил каждому из нас его долю.
Жизнь понемногу засияла яркими красками. Казалось, еще немного — и Ронни Черли станет украдкой посылать мне воздушные поцелуи, Ивонна с Кайли в знак вечной дружбы предложат обменяться фенечками, а Таша примется бегать за мной и умолять прийти к ней в гости и даже остаться там навсегда — если только я захочу.
Конечно, на самом деле все было не так. Кайли, Ивонна и Ронни с Ташей вели себя как всегда, а вот учителя старались изо всех сил. Особенно мисс Хилл.
Во второй половине дня она объявила, что мы должны написать рассказ. Как будто мы журналисты, которые берут интервью, объяснила мисс Хилл. Мы разобьемся на пары, после чего один придумает рассказ, а другой запишет его.
Ронни Черли громко застонал:
— О нет, это несправедливо! Опять возиться с этой дурындой Долфин, которая на бумаге и двух слов связать не умеет!
— Не дождешься! — фыркнула я. Выскочив из-за парты, я чуть ли не бегом бросилась через весь класс и села возле Оливера, выбрав его своим напарником.
Мисс Хилл подняла голову, открыла было рот, чтобы что-то сказать… и промолчала! Она разрешила мне сидеть с Оливером. Мы договорились, что он будет брать у меня интервью. Все остальные в нашем классе взялись выдумывать, что они кинозвезды или известные игроки в футбол и наперегонки хвастались, какие кучи денег они зашибают. А я решила, что стану единственным оставшимся в живых свидетелем кораблекрушения. Рассказ начинался с той минуты, как я попала в больницу. Дав волю своему воображению, я долго описывала выпавшие на мою долю тяжкие испытания, а потом принялась причитать, какой одинокой я чувствую себя и какой тяжкий груз вины лежит на душе у того, кому выпала судьба уцелеть после того, как весь корабль с пассажирами пошел ко дну. Оливер едва успевал записывать. Ручка его так и летала по бумаге.
