— Мама ужасно на меня разозлится, когда увидит, — сказала подруга, просунув палец в дырку.
— А вот и не увидит! — воскликнула я. — Мы будем только вдвоём — ты и я.
Потом заставила Сиропчика подпрыгнуть. «И я!» — сказал он.
— Нам ведь нужно упаковать вещи — пижамы, чистые трусы, мыло для умывания? — спросила Алиса.
Мама Алисы снова поднялась наверх и позвала её.
По голосу было ясно, что она не на шутку рассердилась.
— Не до сборов! — сказала я. — Хотя неплохо было бы прихватить с собой немного денег!
— Проще простого, — заявила Алиса, стукнув по брюху фарфоровую свинью-копилку.
Она вытащила маленькую пластмассовую затычку и подставила ладонь — из копилки посыпались деньги: несколько банкнотов по пять и десять фунтов и целая куча монеток.
— Ух ты! Мы богачки! — воскликнула я.
Наполнив карманы наличными, мы прислушались. Кажется, мама Алисы спустилась вниз.
— Путь свободен, — объявила я. — Пошли!
Мы выбрались из шкафа и быстро выскочили из спальни. Алиса зажала под мышкой Золотого Сиропчика. Она с грустью взглянула на коробку с бусинками, детский косметический набор и куклу моей бабушки, неподвижно застывшую на книжной полке.
— Давай возьмём Мелиссу с собой! — воскликнула она. — Кукла наша общая!
—Зачем нам эта морока? — возразила я. — Мальчишка с крутой девчонкой вряд ли потащат за собой шикарную куклу! Даже с Сиропчиком мы странно смотримся, хотя, конечно, опрятным его не назовёшь!
Сиропчик стукнул меня лапой.
— «Нечего про других говорить! Сама неряха! — возмутился он. — Послушайте, можно убежать в цирк. Стану вашим дрессированным медведем! Будете со мною выступать. Нарядишься в котелок и фрак, Джемма, как конферансье, а ты, Алиса, можешь надеть розовую пачку в блёстках!»
Я заговорила своим прежним голосом:
— А давай откроем собственный цирк! Я буду подниматься под купол на трапеции, ходить по канату и прыгать на батуте — у меня это здорово получается, а ты станешь скакать верхом на неосёдланной белой лошади.
— Её называют серой.
— Знаю, но звучит глупо, когда ты хочешь сказать, что она белая. Слушай, может, наша станет летающей лошадью с крыльями, как Пегас, и ты сиганёшь на ней с вершины горы прямо под потолок…
— В горах не бывает потолков.
— Алиса, хватит придираться! Мы же просто играем!
— Да, но это не игра. Мы ведь и вправду убежим?
В животе ёкнуло. Я думала, мы просто притворяемся, ведь знала, как опасно убегать из дома! А как разволнуются мама с папой, если мы пропадём даже на несколько часов! Кэллум тоже весь изведётся. И Джек! Потом вспомнила про дедушку и про то, что с ним будет. В последнее время у него неважно со здоровьем, даже на прогулке часто мучает одышка. Если мы поднимаемся по лестнице, ему надо обязательно отдохнуть. А вдруг от шока, когда ему скажут, что я пропала, у него начнётся сердечный приступ?!
Но Алиса крепко схватила меня за руки. Её глаза расширились, и в них появилось умоляющее выражение. Я не посмела её предать.
— Конечно, убежим! — сказала я и выпустила из рук Золотого Сиропчика.
Он упал и стукнулся головой об пол.
Так я показала, что больше не шучу:
— Ну, в путь!
Мы снова прислушались и тихонько вышли из комнаты. Мама больше не звала Алису. Может, она отправилась на поиски дочки в сад?
Вихрем пронеслись вниз по лестнице, проскочили мимо какого-то пожилого дяди — он и оглянуться не успел, как мы выбежали из дома. Пролетели по дорожке, и я перепрыгнула через калитку в заборе, чтобы продемонстрировать, как у меня это ловко получается. Потом схватила Алису за руку, и мы побежали по улице. Вот странно — мы совсем одни!
Хотя это была обыкновенная улица, на которой жила Алиса, — чёрно-белые опрятные домики с ухоженными палисадниками и аккуратно подстриженными живыми изгородями, — казалось, мы пробираемся сквозь джунгли, где в лесной прохладе затаились львы, а в лианах кишат змеи.
— Ничего, Алиса, всё будет хорошо, — успокоила я.
— Давай бежать не останавливаясь. Вдруг за нами гонятся? — воскликнула Алиса.
Вот мы и понеслись… Мне не впервой, я привыкла. А вот Алиса терпеть не может бегать. Когда мы добрались до конца улицы, у неё раскраснелись щёки, а чёрный парик съехал набок.
— Может, давай помедленнее? — предложила я.
— Нет, нужно… обязательно… убежать… подальше! — с трудом переводя дыхание, пробормотала Алиса.
Мы мчались без передышки. Лицо Алисы стало малиновым, а парик сполз прямо на глаза, так что она почти ничего перед собой не видела.
Мы пронеслись мимо витрин магазинов. Мне хотелось попросить Алису купить конфет, но подходящий момент ещё не наступил, и я попыталась забыть, что ужасно проголодалась.
Позади остался парк с качелями для малышей — сколько времени мы там провели, когда были в детском саду! Пробежали мимо нашей закрытой школы, потому что дело было в воскресенье.
— Здорово, что мы удрали! Больше не надо будет ходить в школу! — пыхтя, сказала я.
У Алисы совсем перехватило дыхание. Она уже не могла говорить и лишь кивнула в ответ.
Миновали улицу, на которой стояла церковь с башенными часами.
— Мы бежим уже целых пятнадцать минут, — выдохнула я и оглянулась по сторонам. — Ал, честное слово, за нами никто не гонится! Пройдёт ещё много времени, прежде чем нас хватятся. Давай передохнем!
Алиса остановилась. Её лицо стало бордового цвета. На лбу проступили вены. Глаза наполнились страхом. Она прислонилась к стене, схватилась за бок и хрипло задышала — ещё хуже дедушки.
— У тебя закололо в боку? Нагнись вперёд! Легче станет! — сказала я и погладила её по спине.
Алиса согнулась. Подруга так ослабела, что я испугалась, она стукнется головой о тротуар.
Я еле удержала её, схватив за талию.
— Ну как? Тебе лучше?
— Нет, не очень.
— Присядь, — предложила я.
Я думала, она сядет на выступ в стене дома, но Алиса опустилась прямо на тротуар, даже не побеспокоившись о своём наряде. Она попросту легла на асфальт, закрыв глаза и сложив на груди руки.
— Ей что, плохо? — спросила тётя с детской коляской, взглянув на распростёртую подругу.
