— Ей мама не разрешит. Я ей не нравлюсь. Уверена, она и меня никогда не пригласит. И вообще, кто поедет в Шотландию? Билеты слишком дорогие!
— Ну, во всяком случае, такая возможность существует, — сказал дедушка.
Он поднялся на ноги и пошёл ставить чайник.
— Ты сможешь поехать. Например, мы все станем копить деньги, или выиграем в лотерею, или мало ли в чём ещё… А вот мне не сесть в поезд и не отправиться в рай, чтобы навестить твою бабушку. Правда, рано или поздно я туда попаду, но это дорога в один конец — нет шансов вернуться.
— Не надо, дедушка! — попросила я.
Не могу терпеть разговоров о смерти, даже в шутку.
— Ты никогда, никогда, никогда не умрёшь! Ты меня слышишь?
— Сделаю всё возможное, чтобы ещё покрутиться вокруг вас, родная. Ну, попьёшь со мной чайку? Если как следует покопаешься в холодильнике, найдёшь сюрприз.
Сегодня не было печенья в сахарной глазури. Дедушка — купил пирожные с кремом — безе с вишней, блестящий шоколадный эклер, ярко-красное клубничное и большое бисквитное с кремом и вареньем! Я открыла коробку и посмотрела на них с благоговейным трепетом.
— Ах, ням-ням!
— Ням-ням скоро будет у тебя в желудке, — засмеялся дедушка. — Давай, Джем, угощайся! Только не говори маме, а то нам влетит. Знаю, нельзя этого делать, но подумал, что надо сегодня подбодрить мою любимую внучку.
— Не могу решить! Они мне все нравятся!
Не в силах выбрать, рука закружилась над безе, эклером, клубничным и бисквитным чудом.
— Возьми два! — предложил дедушка. — Только, пожалуйста, когда придёшь домой, съешь всё, что мама приготовит к чаю.
— Съем-съем! Ах, дедушка, помоги мне! Какие два?
— Сейчас сообразим, — сказал дедушка, выбирая подходящий нож.
Он аккуратно разрезал эклер пополам. Потом клубничное, стараясь поделить ягоды поровну (по две с половиной). После этого наступил черёд бисквита. Больше всего хлопот оказалось с безе. Кремовая верхушка отвалилась, а пирожное рассыпалось.
— Кажется, у меня получился хороший собачий завтрак, — сказал дедушка. — Давай, ешь всё, милая.
Ну, я и съела целое безе с вишней, пол-эклера, полкуска клубничного и полбисквита.
— Ах, дедушка! Это был самый замечательный сладкий пир на свете! — восхитилась я.
— Боже мой! У тебя, наверное, живот с целый танкер! Скорей оближи губы! Не хватало только, чтобы мама увидела крем!
— Да, совсем ни к чему, чтобы мама ещё больше на меня рассердилась! — вздохнув, сказала я.
Но когда за мной пришла мама, она, вопреки ожиданиям, не стала ворчать по поводу неправильного питания, а взяла меня за подбородок и внимательно посмотрела прямо в глаза.
— Ты плакала, Джемма?
— Нет, — твёрдо ответила я.
— Гм-м… — не поверила мама.
По дороге к дому она наклонилась и обняла меня за плечи:
— Я знаю, ты сильно скучаешь по Алисе.
— Неужели? Кто бы мог подумать! — с сарказмом сказала я и вывернулась из-под её руки.
— Послушайте, мадам, оставьте свой наглый тон! Вас ещё не простили за вчерашнее!
— Ну и пусть! Меня больше ничего не волнует!
Мама вздохнула:
— Понимаю, ты переживаешь. Ведь тётя Карен и моя подруга! Мне тоже её будет не хватать.
— Но не так, как мне Алисы.
— Да, конечно, — сказала мама. — Представляю, как много Алиса для тебя значит. По правде говоря, меня иногда беспокоило, что вы такие близкие подруги. Лучше бы ты завела целую компанию друзей!
— Не хочу никакой компании! Мне нужна Алиса!
— Ну, Алиса в Шотландии. Наверное, уже в новом доме…
— А я застряла здесь…
Мы ступили на нашу тропинку в саду.
— Знаю, сейчас тебе очень плохо, но поверь мне, Джемма, ты ещё найдёшь новых друзей! У тебя же есть другие приятели в школе? Я подумала, может, пригласишь кого-нибудь на чай?
— Не хочу никого приглашать!
— А как насчёт того мальчика с ухмылкой? Помнишь, он съел почти весь бисквит со взбитыми сливками? И мороженое, и шоколадный торт, и все до одной сардельки?
— Вот ещё! Не желаю приглашать Печенюгу!
— Ну ладно, я просто пытаюсь помочь. Сейчас тебе грустно, но обещаю, через несколько недель ты забудешь про Алису.
Я уставилась на маму. Какой смысл её в чём-нибудь убеждать? Точно мы жили на разных планетах. Она меня совсем не понимала!
Мама старалась быть доброй, хотя формально я всё ещё была наказана.
— Ты почти ничего вчера не ела! Сама виновата! Но всё равно, я решила — сегодня мы наверстаем упущенное. Приготовлю твои любимые спагетти по-болонски!
— Ах! Ну… Спасибо, мама.
Я вспомнила, как ела их в последний раз. Сегодня не было настроения. К тому же голод отступил. Два с половиной пирожных занимали в желудке довольно много места.
— У меня есть ещё очень вкусный шоколадный пудинг, — сказала мама. — Ведь знаю, как ты любишь сладкое. Во время обеденного перерыва я сбегала за ним во французскую кондитерскую.
Я вздохнула:
— Дело в том, мама… Я ни капельки не голодна!
— Не притворяйся, Джемма! Что бы ни случилось, ты всегда хочешь есть, — вдруг нахмурилась она. — Дедушка тебя ничем не кормил?
— Нет, ничем, честное слово!
Надеялась, что к тому времени, когда будут готовы спагетти, я успею проголодаться. Даже пробежала несколько кругов по саду, чтобы нагулять аппетит. Ничего не помогало. Меня тошнило, и кружилась голова.
— Что ты делаешь, детка? — спросил папа, выходя в сад. — Видел в окно — ты бегаешь кругами. Помнишь нашу игру? Мы в неё играли, когда ты была маленькая. «Водим, водим хоровод, как плюшевые мишки…»
— Топ-топ, ещё раз… Ну-ка, пощекочем вас, — припомнила я, пощекотав себе подбородок. — Вообще-то я не очень боюсь щекотки — только когда пятки. А вот Алиса не выносит.
— Помню-помню. Она дрожала, когда я только притворялся, что хочу её пощекотать, — сказал папа.
Он обнял меня.
— Я тоже буду по ней скучать, Джемма. Она мне как вторая дочка, благослови её, Господи… Не скажу, что стану сильно переживать по поводу её родителей. По-моему, они большие задавалы…
— Особенно мама.
Я задрала подбородок, пригладила волосы на воображаемой дорогой причёске и заговорила надменным голосом поп-звезды:
