– Потому что я не хочу, чтобы ты меня возил. Знаешь
одну из заповедей нашей работы? Не втягивать в нее близких.
– А что, поездка предстоит опасная? –
забеспокоился Алексей.
– Что ты, солнышко, самая обычная. Найти поликлинику и
роддом и изъять там медицинские карты. Стрельбы и погони не предвидится.
– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой?
– Потому что я не хочу, чтобы во время работы тебя
видели вместе со мной. Я сто раз тебе говорила, наши близкие – это наше самое
уязвимое место. Одно дело, когда мы с тобой в театр идем, и совсем другое,
когда я выполняю задания в твоем обществе. Люди заинтересованные могут
подумать, что ты в курсе моих служебных дел, и попытаться что-нибудь у тебя
выведать. Или начнут тебя запугивать. Или еще какую-нибудь пакость придумают.
Нет, Лешенька, мне этой головной боли не надо. Я спокойно поеду со Стасовым, за
него я не боюсь, он в десять раз сильнее и опытнее меня.
– Но ты могла бы просто взять машину, если не хочешь,
чтобы я тебя возил, – не сдавался Алексей. – Зачем тебе затруднять
Стасова?
– Лешик, ты же знаешь, я терпеть не могу водить машину.
Я ее боюсь. И потом, она может сломаться. Что я тогда буду делать?
– А машина Стасова, конечно, не ломается. Она у него
заговоренная, – съехидничал муж.
– Если у него машина сломается, то, во-первых, он ее
починит, потому что он мужчина и знает, как это делать, а во-вторых, я всегда
могу сесть на электричку и вернуться в Москву. А если я буду за рулем твоей
машины, то не смогу ее бросить и буду там торчать как привязанная.
– А Стасова, значит, бросишь?
– Брошу, – не колеблясь, ответила она. –
Стасов – взрослый самостоятельный мужик, а машина – маленькая и глупая, ее
нельзя одну оставлять, ее же обязательно украдут.
– Да ну тебя, Аська, – рассмеялся Леша. –
Тебя не переспоришь. У тебя на все есть ответ.
– Если бы, – задумчиво ответила она. – Если
бы у меня на все был ответ, я бы уже стала лучшим сыщиком мира.
* * *
Рано утром Стасов отвез Лилю в школу и поехал на Щелковское
шоссе, где жила Настя Каменская. У подъезда вместо Насти стоял ее муж, который
заявил, что никуда их не отпустит без горячего завтрака. Стасов не возражал,
ему очень нравился Алексей и чашка кофе вовсе не казалась лишней.
В Чехов они приехали к одиннадцати часам, довольно быстро
нашли детскую поликлинику, но, к их разочарованию, выяснилось, что карты
двадцатилетней давности может найти в архиве только один человек, который
придет не раньше чем через час.
– Она на пенсии, – объяснили им в регистратуре, –
работает неполный день, на полставки. Сегодня как раз с часу до пяти.
– А роддом у вас где?
– Через три квартала.
Они отправились в роддом. Поднявшись на второй этаж, где был
кабинет главврача, Стасов уселся на мягкий кожаный диванчик и вытянул длинные
ноги с намерением почитать газету, пока Настя будет общаться с медицинским
начальством. К сожалению, оказалось, что газету он забыл в машине, и Стасов
принялся привычно шарить глазами по стенкам в поисках чего-нибудь, за что можно
было уцепиться глазами, – стенгазета, наглядная агитация или объявления
для членов профсоюза. В дальнем углу коридора он заметил стенд с фотографиями и
подошел поближе. Под крупной надписью «Наши ветераны» разместились портреты
врачей, медсестер, нянечек, административных работников. Пробегая глазами по
незнакомым лицам, Стасов вздрогнул. С фотопортрета прямо на него смотрело лицо
Владимира Петровича Пригарина.
Глава 14
Только когда они снова сели в машину, Настя заметила, что
Стасов чем-то озабочен.
– Влад, что-нибудь случилось? – обеспокоенно
спросила она.
– Ничего. Просто очередное совпадение. А совпадения
меня почему-то всегда выбивают из колеи. Особенность мышления такая.
– Что у тебя с чем совпало?
– В этом роддоме работал один из свидетелей по делу
Досюкова.
– Останови машину! – потребовала Настя.
– Зачем?
– Тормози, Стасов.
Он послушно остановился у обочины и заглушил двигатель.
– Как фамилия свидетеля?
– Пригарин Владимир Петрович.
Настя принялась быстро просматривать медицинскую карту.
– Что ты хочешь там найти?
– Мне интересно, а вдруг твой Пригарин принимал роды у
моей Параскевич?
– Ну и что, если принимал?
– Ничего. Интересно. Я, в отличие от тебя, совпадения
люблю. Они украшают нашу серую и монотонную жизнь, – пробормотала она,
перелистывая страницы. – Да, вот запись врача о течении родов. Но подпись
такая, что по ней фамилию не разберешь. Закорючка с хвостиком. Поворачивай,
Стасов, будем возвращаться.
– Зачем? Что ты хочешь узнать?
– Хочу узнать, чья это подпись.
– Даже если и Пригарина, то что из этого?
Она закрыла карту, повернулась к Стасову и внимательно
посмотрела на него.
– Владик, ты морочишь голову мне или самому себе? Ты же
первый сказал, что тебе совпадение не нравится.
– Мало ли что мне не нравится, – буркнул
Стасов. – Глупость всякая в голову лезет, не обращать же внимания каждый
раз.
– Стасов, ты профессионал с двадцатилетним стажем. Если
тебе что-то не нравится, нужно проверить и успокоиться. У тебя чутье
срабатывает быстрее, чем мозги в голове проворачиваются, это болезнь всех
профессионалов.
– А ты что же, к ним себя не относишь?
– Пока нет, я еще маленькая, мне до настоящего
профессионала семь верст да все лесом. Поэтому у меня чутье почти совсем
отсутствует, я все больше логикой да анализом пробавляюсь. Ты мне зубы-то не
заговаривай, разворачивай машину, поедем обратно в роддом.
На этот раз в кабинет главврача они вошли вместе.
– Что-нибудь еще? – недовольно вскинул голову тот,
отрываясь от бумаг, разложенных перед ним на столе.
– Еще один маленький вопрос, – ласково улыбнулась
Настя, протягивая ему карту, заранее открытую на нужной странице. –
Посмотрите, пожалуйста, чья это подпись?
Главврач несколько секунд рассматривал закорючку.
– Похоже на подпись доктора Пригарина, но он у нас уже
не работает. Ушел на пенсию.
– Что значит «похоже»? – не унималась она. –
У вас есть здесь какой-нибудь документ, подписанный Пригариным?
– Сейчас найду.
Он со вздохом поднялся и подошел к сейфу.
– Владимир Петрович, как один из самых опытных врачей с
большим стажем, помогал мне в последние годы составлять всякие отчеты и
справки. Сейчас поищу что-нибудь, я обычно документы подолгу не уничтожаю. Вот,
нашел.
