Определение ценности предмета должно основываться не на цене его, но, скорее, на полезности. Цена предмета зависит только от самого предмета и одинакова для всех; полезность же зависит от особых обстоятельств человека, делающего оценку. Поэтому, вне всяких сомнений, выигрыш 1000 дукатов более важен для бедняка, чем для богатого человека, хотя оба выигрывают одинаковую сумму
{337}.
Бернулли верно понял, что люди более чувствительны к относительным величинам, чем к абсолютным, и в его формуле эта основная психологическая истина была принята в расчет. Но он знал также, что перевод «благосостояния» в «полезность» не так прост, каким видится в теории, и что существуют и другие психологические истины, которые его формула не учитывает.
Хотя бедный человек обычно находит больше полезности, чем богатый, в одинаковом приобретении, тем не менее возможно такое, к примеру, что богатый узник, у которого есть 2000 дукатов, но которому нужно еще 2000, дабы выкупить свою свободу, придаст больше ценности выигрышу 2000 дукатов, чем кто-то другой, у кого денег меньше, чем у него. Примеров такого рода можно придумать бесчисленное множество, но они будут чрезвычайно редкими исключениями
{338}.
Попытка была недурна. Бернулли был прав, полагая, что сотый доллар (или сотый поцелуй, пирожок, пляска на лугу) обычно не приносит нам столько счастья, сколько принес первый, но ошибался, когда посчитал, что это – единственное различие между благосостоянием и полезностью (и, следовательно, единственное, на что нужно делать поправку, предсказывая полезность благосостояния). Как оказывается, «бесчисленные исключения», которые Бернулли замел под коврик, не будут чрезвычайно редки. Помимо величины счета в банке, существует много чего другого, влияющего на то, сколько полезности человек извлечет из каждого следующего доллара. Например, после того как люди становятся владельцами вещей, они ценят эти вещи больше; доступные вещи часто ценят больше недоступных; часто расстраиваются из-за маленьких потерь больше, чем из-за крупных; часто воображают, что боль от утраты чего-то будет сильнее, чем удовольствие от его получения, и т. д. и т. п. Неисчислимые феномены, которым посвящена эта книга, – лишь часть не таких уж и редких «исключений», что превращает правило Бернулли в прекрасную бесполезную абстракцию. Да, нам следует делать выбор, умножая вероятность на полезность, но как нам это делать, если мы не можем рассчитать полезность заранее? Одинаковые обстоятельства порождают великое разнообразие субъективных переживаний, и поэтому на основе предвидения этих обстоятельств очень трудно предсказать свое субъективное переживание. Как это ни печально, но перевод благосостояния в полезность – то есть предсказание своих чувств на основе знания, что именно мы получим, – не слишком похож на перевод метров в ярды или с немецкого языка на японский. Простые узаконенные отношения, которые связывают числа с числами и слова со словами, не связывают объективные события с эмоциональными переживаниями.
Итак, что же надлежит делать тому, кто выбирает? Не имея формулы, чтобы предсказать полезность, мы склонны делать то, на что способен только человеческий род, – воображать. Человеческий мозг обладает уникальным строением, позволяющим нам мысленно переноситься в будущие обстоятельства и спрашивать себя, какие чувства мы там испытаем. Вместо того чтобы высчитывать полезность математически, мы просто надеваем ботинки завтрашнего дня и проверяем, подходят ли они нам. Способность мысленно отправлять себя вперед во времени и переживать события прежде, чем они происходят, дает нам возможность учиться на еще не совершенных ошибках и не сделанных поступках. Если природа и преподнесла нам более великий дар, его еще никто не обнаружил. И тем не менее, сколь бы замечательной ни была способность создавать свое будущее «Я» и будущие обстоятельства своей жизни, она никоим образом не совершенна. Когда мы воображаем обстоятельства, то заполняем их деталями, которых там на самом деле не окажется, и выбрасываем те, что будут. Воображая чувства, мы неспособны игнорировать свои нынешние эмоции и понять, как оценим события, которые произойдут позднее. Даниил Бернулли мечтал о мире, в котором простая формула позволит определять будущее при помощи проницательности и предвидения. Но предвидение – слабый дар, заставляющий нас щуриться изо всех сил в надежде разглядеть, каково это: пойти туда, иметь это или сделать то. Не существует простой формулы для обретения счастья. Но если великолепный человеческий мозг и не помогает нам идти в будущее, не спотыкаясь, он, во всяком случае, позволяет понять, что заставляет нас спотыкаться.
Об авторе
Дэниел Гилберт – профессор психологии Гарвардского университета. Обладатель многочисленных наград и премий за преподавание и исследовательскую работу (преподавательская премия от академического общества Фи Бета Каппа, стипендия Гуггенхайма и особая премия за вклад в науку от Американской психологической ассоциации).
Его научные изыскания неоднократно освещались прессой: The New York Times, Forbes, Money, CNN, U.S. News – World Report, The New Yorker, Scientific American, O: The Oprah Magazine, Psychology Today. Дэниел Гилберт также известен как автор фантастических рассказов.
Живет в Кембридже, штат Массачусетс.
