— Это… в каком смысле? — уточнил Игорь.
— Ти едешь мозгами, Изя? — нахмурился Шубский. — Уж таки не на шуры-муры. Вешялки мине не по вкусу. Тут я имею чисто деловой интерес. Есть сценарий — просто цимес и фаршированная риба на одном блюде. И один гешефтмайхер готов отслюнявить капусты. Но — вот ведь заморочка! — только под Ирочку. Он до нее неровно дышит.
— Можно подумать, других актрис нет. — Игорь демонстративно пожал плечами.
— Э, нет, не скажи… — Шубский поцокал языком. — Наша Ира — дамочка с двойным сиропом. Она такая — одна на миллион. Ну шо, Изя, или ти не скажешь мине, где взять Ирочку? Я б и сам ее набрал, да она недоступна, как гималайские вершины.
Игорь отвел взгляд. Даже затуманенное алкоголем сознание подсказывало, что так просто от Шубского ему не отделаться. Придется рассказать все, как есть. Хотя и очень не хочется.
— Видите ли, Михалвладимыч, — осторожно начал он, — в чем-то вы правы… Мы с Ириной… Действительно немного повздорили перед ее отъездом. И мне не хотелось бы сейчас… Это будет проблематично, потому что…
Шубский скривился, точно по ошибке глотнул вместо виски уксуса.
— Изя, не надо мине этих подробностей! Если ти думаешь, шо я буду тут сейчас рыдать с тобой в дуэт, так ты ошибаешься аж два раза. Зачем мине этот гемьбель? Мине нужна Ирина Невельская. За все остальное ближе к ночи.
— Михалвладимыч, я не смогу вам ее обеспечить, — вынужден был признаться Игорь. — Вы, к сожалению, были совершенно правы: мы больше не работаем вместе. Так что вынужден сказать вам «нет».
— Можешь таки засунуть свое «нет» себе в любую дырку, — отрезал Шубский. — Или ти сделал себе склэроз за бабло, которое мине должен?
От таких слов Игорь окончательно сник.
— Михалвладимыч, у меня сейчас нет… — забормотал он.
— А ти таки халабуду свою на Цветном забарыжь, — сладко улыбнулся Шубский.
Игорь едва не протрезвел от такого предложения. Квартира на Цветном бульваре, оставшаяся в наследство от бабушки, была единственным его имуществом. Если он ее продаст, то, конечно, сможет отдать долг, возможно, даже останется еще и на однушку в каком-нибудь пролетарском спальнике… Но для него, привыкшего жить по-человечески, такой шаг был сродни тому, чтобы податься в бомжи.
— Заменьжевался? — хохотнул, глядя на него, Шубский. — Ну, то-то. Эх ты, шлимазл! Это каким же надо быть чиканутым, шоб профукать такую голдовую курочку, как Невельская! Ты и при ней-то был штафиркой, а без нее вообще ноль без палочки.
Игорь вскочил на ноги, словно его за филейные части укусил невесть откуда взявшийся в Москве скорпион.
— Вы не смеете так со мной разговаривать! — вскричал он, и, как всегда, при сильных эмоциях его голос сорвался на бабий визг.
— Сядь, — поморщился Шубский. — Не устраивай мине тут кардэбалэт. Замолчи свой рот с той стороны и диши носом. Так и быть, я таки тоже пока сделаю сибе склероз за те деньги, что тебе давал. Но только если ты доставишь мине сюда Ирочку на блюдечке с каемочкой.
Игорь спрятал уже начавшую тяжелеть голову в ладонях.
— Михалвладимыч, но я же не смогу, — протянул он блеющим голосочком. — Ведь Ирина меня уволила…
Но Шубский и слушать ничего не хотел.
— Это твой гемьбель, а не мой, — отрезал он. — Найди таки способ ее уговорить. Прикинься, сделай из себе лондонский жених и бежи бекицер до Ирочки. Подползи к ней на полусогнутых стропилах, проси, умоляй. Уболтаешь — и таки уже можешь экономить слюни для подсчета купюр, тебе тоже перепадет гешефт. А не сумеешь — всем, кто тебя еще терпит, вдруг разом станет очень грюстно.
— Хорошо, Михалвладимыч, — пробормотал Игорь, которому все равно было некуда деваться. — Я попробую.
Глава 12
И у холмов есть глаза
Время летело быстро, лето перевалило за середину. Но если раньше Алика готова была считать дни, а то и часы до отъезда из Атяшево, то теперь это желание куда-то улетучилось. Столь ненавистная в первые дни деревенская жизнь уже перестала напрягать. Алике реально стало многое нравиться здесь, она научилась получать удовольствие от близости к природе, от свежего воздуха, густо наполненного ароматами цветов, от приятной успокаивающей тишины, от купания в чистой неглубокой речке, от крепкого сладкого сна с чудесными сновидениями, от вкусной натуральной еды, от бани и умывания с бабушкиными травяными настоями и отварами. Даже работа по дому и саду, как с удивлением открыла для себя Алика, стала даваться гораздо легче и уже не вызывала такого ужаса, отчаяния и отторжения.
Родственники, конечно же, не могли не заметить в ней эту перемену.
— Алику-то нашу и не узнать! — изумлялась Татьяна Сергеевна. — Такая стала спокойная и прилежная, диву даюсь.
— Да, дочка у меня молодец! — счастливо улыбалась Ирина, обнимая Алику за плечи и легонько ероша ей волосы.
И дядя Володя, и тетя Оля, и сестры, и даже Иван, продолжавший помогать Владимиру с ремонтом летника, — все находили повод сказать Алике что-то хорошее. Один только дед Игнат недоверчиво покачивал головой:
— Ну, поглядим, поглядим… Цыплят по осени считают. Сейчас у нее еще лишь бы день до вечера.
Алика слышала эти слова, сказанные у нее за спиной, но не стала ничего отвечать. Тем более что дед Игнат был во многом прав. Примирили Алику со здешней жизнью совсем не красоты атяшевской природы, не местная экология и не продукты мясокомбината, какими бы вкусными они ни были. Нет, дело было совсем в другом. Последнее время она действительно с нетерпением ждала вечеров, так как после семи списывалась в Интернете с Артемом, а иногда даже и встречалась с ним в реале. Правда, такое случалось очень редко, максимум раза два в неделю. Но все же Артем иногда провожал ее после танцев или назначал встречи в городе, которые Алика про себя называла свиданиями. Хотя и выдавала желаемое за действительное — на самом деле, свиданиями в полном смысле слова их встречи совсем не были. Они гуляли вместе, ходили в кино или в кафе, однако при этом Артем общался с Аликой исключительно как с другом, без малейшего намека на попытку обнять, поцеловать или сделать еще что-то в этом духе. Раньше подобные отношения называли «пионерскими», но теперь этот оборот безнадежно устарел: современные пионеры (или их современные ровесники) позволяют себе намного больше.
Правда, держался Артем с Аликой весьма галантно, всегда пропускал ее вперед, подавал руку при выходе из автобуса и прочее в таком духе. И это Алике очень нравилось, поскольку в ее привычном кругу далеко не все парни обременяли себя проявлением хорошего воспитания и даже просто вежливым отношением к девушке. Но как же этого было мало, ну просто до обидного мало!
Их приятельские отношения не остались незамеченными, в маленьких городках подобные вещи скрыть практически невозможно, особенно если дело касается таких ярких и пользующихся всеобщим вниманием личностей, как Артем Климов. И Алика, как и ожидала, тоже стала немного популярна в Атяшево. У нее появились знакомые, при встрече ее уже приветствовали как свою, на танцах восхищались ее движениями, и однажды девушка, с которой они курили на балконе, проконсультировалась, как, с точки зрения столичной жительницы, ей лучше изменить прическу и покрасить волосы. Но вот что удивительно — не так уж все это Алику и радовало. Теперь ее по большому счету беспокоил только один вопрос. Точнее, вопросов было много — но все они, так или иначе, были связаны с Артемом. Как он все-таки к ней относится? Есть ли у нее хоть малейший шанс понравиться ему по-настоящему? И что для этого надо сделать, как лучше себя вести, чтобы достичь своей цели, а не испортить окончательно то хорошее, что уже есть?
