Как же ему не помнить тот трудный год, который, с одной стороны, развел его с друзьями, а с другой – помог двинуться вверх. Он тогда вовремя уловил ветер перемен. И правильно поставил парус. А потом был девяносто первый. И тогда он понял одну простую, но очень важную истину. Революции происходят не потому, что приходит какая-то неведомая неодолимая сила и захватывает власть. А потому, что все отворачиваются от власти. И ее некому защищать. Так было в семнадцатом с царем. Так было в девяносто первом с генсеком. Так будет еще много-много раз. Всегда!
Главное, чтобы этого не случилось с ним. Когда он добьется своей мечты. А пока жизнь и так хороша.
* * *
«Какая она аппетитная, спелая вишня! – думает он о своей подруге, плотно сидящей рядом. – Интересно, так ли она хороша в постели? Молодая, а уже в третий раз замужем. Нынешний ее избранник – бизнесмен средней руки, торгующий разного рода поделками народных промыслов. От глиняных горшков до картин. В общем и целом подходящая партия. Женя обеспечивает ему связи в верхах. Так сказать, подгоняет клиентуру».
А вот и водоем. Охваченное кольцом хвойных деревьев, которые отражаются в чистейшей горной воде, озеро расположено в укромном месте. Не каждый доедет сюда. Да и не каждого пустят через кордоны в эти заповедные места, где на горных склонах бегают олени и лани, а на капот его красного «Мустанга» садится огромная бабочка невиданной расцветки.
Они располагаются на бережку. Достают из багажника дорожный сундучок, в котором есть все необходимое для пикника – от полосатой скатерки до ножей и вилок из нержавейки. Но перед завтраком решают искупаться.
«Ну что ж, купаться так купаться – спешить нам некуда», – думает Амантай, раздеваясь и с интересом поглядывая на Евгению, в черном закрытом купальнике спускающуюся к воде: «Почему в черном?» Потом соображает: «Просто, видимо, начала полнеть. Оттого и черный. Чтобы выглядеть стройнее».
А она заходит в прозрачную, прохладную воду до пояса, поворачивается, призывно глядя на него: чего, мол, давай заходи!
Он, чтобы не ежиться и не пожиматься, просто молча рванул с берега в воду. И сразу, подняв столб брызг, нырнул. Вынырнул. Мощно поплыл, загребая «саженками». Так, как делал это когда-то у себя на речке Гульбе.
Она постояла, понаблюдала и потихоньку опустилась в воду, стараясь не замочить прическу. Плыла не торопясь, «по-собачьи».
Амантай первым выскочил на твердую землю. Обтерся мохнатым полотенцем. И стал ждать ее на крутом бережку, с которого было намного проще зайти в воду, чем выйти. Она подплыла. Он подал руку, наклонившись к воде. И вдруг она неожиданно для него, поднявшись из воды, повисла на нем, обхватив плечи Амантая руками, а торс – ногами. От такого он чуть не грохнулся прямо с берега в озеро. Но удержался. С трудом выпрямил свой стан.
Тело у нее мокрое, плотное, тяжелое. Как будто вырезанное из прохладного мрамора. Груди под купальником крепкие, твердокаменные.
С трудом переставляя ноги, он поднялся с этой ношей на берег.
«Надо же! – думает он. – Встретить такую жрицу любви матери богов Кибелы в наше время. Как в романе Ивана Ефремова “Таис Афинская”: “Тело из камня, душа, как природа”».
– Изнасилуй меня! – шепчет она с вызовом, не разнимая рук.
Широченное заднее кожаное сиденье «Мустанга» и сидящий в гнезде одинокий коршун стали свидетелями этой долгой борьбы двух тел. Сколько ни пытался Амантай заставить ее сдаться, снять купальник, ничего не получалось. Ее сильные руки упорно держали оборону. Брыкаясь и изворачиваясь, она довела его до полного исступления. Когда уже оставалось только два выхода – признать свое бессилие или начать всерьез избивать ее, – она сдалась. Обмякла и снова, обняв «насильника», прижалась к нему…
…Закусывая французский коньячок финской колбаской, он молча смотрит на заходящее за белую вершину солнышко. И чувствует всеми фибрами души быстролетную, уходящую красоту этого мира, этого дня. И еще он чувствует благодарность к этой женщине, которая своей нехитрой игрой пробудила в нем давно забытую страсть, дала возможность хоть на время освободиться от этого вечного бремени долга. Почувствовать себя снова молодым, сильным, желанным. Почувствовать себя зверем, самцом. Забыть обо всем том, что снова ждет его там, внизу. У подножия гор.
С этого дня Амантай начинает коллекционировать не только раритетные машины, эксклюзивные вещи, но и необычных женщин.
Часть IV
Путь к себе
I
Лазарь заболел. Сестры его – Мария и Марфа – послали человека к Иисусу, чтобы известить Его об этом: «Тот, кого Ты любишь, болен».
Услышав весть, Христос не обеспокоился, а просто заметил: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией».
Уж Он-то знал, что будет дальше. И потому никуда не торопился.
Прошло два дня. И Он с учениками тронулся в Иудею. По дороге апостолы уговаривали Мессию не рисковать, не приближаться к Иерусалиму, где еЕо могли арестовать. Но Сын Божий был непреклонен.
Пока они неспешно двигались по дороге, Лазарь скончался. И, как сообщила им сестра умершего Марфа, уже четыре дня лежит в гробу.
– Воскреснет брат твой! – сказал ей Спаситель.
Но она не поверила, а решила, что воскреснет он в день последний, когда все будут воскрешены для Божьего суда.
Но это было не так. Потому что должно было случиться величайшее чудо.
Собрались все у пещеры, где лежал погребенный Лазарь. Собрались как верующие в него, так и настроенные враждебно.
Шепчутся меж собою. Лицемерно плачут. И ждут, что же он будет делать в такой ситуации.
Иисус же велел:
– Уберите камень, закрывающий вход.
Сестра умершего Марфа предупреждает:
– Господи! Уже смердит: ибо четыре дня, как он во гробе.
– Не сказал ли Я тебе, что, если будешь верить, увидишь славу Божию!
И тогда они решились. Камень откатили в сторону. И стали ждать. А Христос возвел глаза к небу и громко сказал:
– Отец Мой Небесный! Благодарю, что Ты услышал меня.
Видно, пришла к Нему та сила, которой Он должен сотворить это чудо. Сила жизни.
Потом, подойдя ближе ко входу в пещеру, Он громким голосом позвал:
– Лазарь! Выйди вон!
И на глазах у огромной толпы случилось непостижимое уму человека. Чудо!
Встал из гроба. И вышел вон! К новой! Вечной жизни! Новый Лазарь!
