«Нынче мода такая пошла, – решает Дубравин, – мимикрировать под силовиков, под военных, чтоб выглядеть повнушительнее. Вот и наряжают хлопцев. А им бы где-нибудь землю на тракторах пахать или на заводе…»
Он спрашивает у ряженых вахтеров, как найти шестьсот двадцатый кабинет. Они долго бестолково машут руками – видно, сами тут недавно. Но наконец он понимает. Пара длинных уныло обшарпанных коридоров, по которым он плывет к цели. И наконец закрытая, хорошего качества дубовая дверь. Он постучал, и дверь открылась. В маленькой приемной сидит хорошо воспитанная черноволосая красивая девушка. Этакая Шамаханская царица. Чем-то похожая на Людку Крылову. Дубравин даже слегка заробел от такой красоты. Но вопрос все-таки задал. Девушка, пахнущая какими-то особыми восточно-пряными духами, оценивающе глянула на него из-под длинных ресниц томными глазами и сообщила нежным голоском, что начальника еще нет, будет с минуты на минуту.
Но дело свое она все-таки знает. Поэтому усаживает Дубравина на черный кожаный диванчик, предлагает чайку-кофейку и разноцветный журнальчик. Через минуту-другую входная дверь снова открывается. И в приемную залетает очень хорошо, даже слегка по-пижонски, одетый рыжий с кудрями и конопушками на лице, длинноногий товарищ в штатском. Это сам. Нужный человек. «Решала» и по совместительству друг Казакова Алексей Пономарев. Царь-девица как-то вся подбирается, розовеет, вибрирует. И Дубравин открывает для себя эту маленькую офисную тайну: «Вот она к кому неровно дышит».
Поздоровались. Пономарев пригласил его в кабинет за двойными деревянными дверями.
«Видно, весь пар у него ушел в свисток», – думает Александр, разглядывая незатейливое убранство самого кабинета и сравнивая его с обставленной с претензией на роскошь приемной. «Хотя, впрочем, все серьезные дела, на самом деле, и решаются в таких маленьких, однооконных офисах», – думает он, вспоминая и свою клетушку.
Присаживаются. Пономарев прибавляет звук уже работающему радиокомбайну.
Дубравин понимающе усмехается:
– Что, могут подслушивать?
Пономарев без тени улыбки отвечает:
– Еще как!
– Понятно! – и Дубравин начинает как можно добросовестнее излагать суть дела, немногословно описывая происшедшее.
Алексей лишних вопросов не задает. И Дубравин понимает, что в общих чертах с делом его ознакомил их общий друг.
– Понятненько! – выслушав рассказ, отмечает Пономарев. – Значит, группу «Завтра» атаковали московские налоговики, где у Попкова все схвачено, – начинает вслух рассуждать он. – И заходить надо в центральный аппарат. К Атласову надо заходить.
Дубравин понимающе-согласно кивает.
– Ну что ж, давайте так договариваться. Мне понадобится неделя, чтобы разобраться, посмотреть, кто из наших осел у Атласова. В общем, надо провентилировать, проработать этот вопрос. А через недельку вы мне звякните вот по этому телефончику.
«Чего уж так, неделя? – думает Александр, проходя через приемную мимо цветущей, улыбающейся секретарши. – Наверняка у него кто-нибудь из бывших сослуживцев трудится в поте лица у Попкова. И он сейчас ему звякнет. И через пару часов будет точно знать, что да как. И кто лично заказал наш бизнес. Потом звонок другому товарищу, который пристроился у Атласова. Поговорят о том, что можно сделать и сколько это будет стоить. Так и сойдутся концы с концами».
После встречи с Пономаревым Дубравин уже ни минуты не сомневается, что вопрос удастся решить. Для него сейчас самое важное – сколько они попросят за свои услуги.
* * *
К счастью, сумма оказалась довольно существенной, но подъемной. При следующей встрече Алексей на вопрос, «сколь дорого обойдется им такая услуга», ничего не сказал вслух, а просто написал на листке бумаги короткую цифру: «20». Что, судя по всему, означало двадцать тысяч долларов.
Это немало. Но и сумма, которую вместе со штрафами насчитали им «радостные» проверяющие, гигантская. И может, грубо говоря, похоронить их бизнес.
Деньги нужно было собрать во что бы то ни стало. А для этого требуется «налик». Точнее, «черный налик». Так что хочешь не хочешь, а совсем по-честному работать не получится.
Через две недели заходит к нему тот самый гладко выбритый майор и, криво усмехнувшись, говорит со смыслом:
– Ну, мы не знали, что у вас есть люди на самом верху! Поэтому штраф мы вам выпишем самый минимальный.
Дубравин, старательно изобразив ответную улыбку, широко разводит руками: мол, рады бы вам помочь, но нечем!
Очень хочется ему сказать пару ласковых слов. Но в конце концов он все-таки сдерживается. Предприниматель в нем самом берет верх над журналистом.
На том и расстаются.
IV
«В тёмно-синем лесу, где трепещут осины, где с дубов-колдунов опадает листва, зайцы в полночь траву на поляне косили и при этом напевали странные слова: а нам…» «Надо закрыть периметр до наступления зимы», – отгоняя назойливую мелодию, которая с раннего утра достает, звучит у него в голове, думает Володька Озеров и шагает по бурелому туда, где раздается совсем нелесной звук вгрызающейся в дерево пилы, шум тракторных двигателей, треск падающих стволов.
Он идет по просеке вдоль неуклонно растущего в чаще высоченного бетонного забора с колючей проволокой наверху. И наконец выходит по этой свежевырубленной полосе к месту работы машин. Выходит как раз в тот момент, когда могучая красавица сосна в два обхвата толщиною прощально вздрагивает верхушкой зеленой кроны в синих небесах и неожиданно падает вниз, приминая зеленую поросль. Володьке жалко дерево. Но он гонит от себя несвоевременные мысли и утешается простым рассуждением: «Лес рубят – щепки летят! Зато какое тут будет великолепие через годик-другой!» Его новая мечта о сафари-парке реализуется прямо на глазах.
Дело в том, что их охотничий кооператив, созданный некоторое время назад и организованный под покровительством «неандертальца» Виктора Федоровича Шекунова, никак не вписывается в размеренную и абсолютно мирную жизнь заповедника. Во время охот зверь постоянно пересекает границы их участка, уходит в глубь леса. Они вынуждены его догонять, заворачивать. И эти нарушения выливаются в постоянные разборки с охраной заповедника. Так что иногда дело доходит до скандалов, а в последний раз дошло и до рукоприкладства.
Выход предложил он – Володя Озеров. Идею позаимствовал в одном из западных охотничьих журналов. Создать сафари-парк. Огородить участок забором. И уже внутри начать хозяйствовать по-новому. Разводить разнообразных зверушек. Водить экскурсии к ним…
С этой идеей пошел к начальнику кооператива Аксёнтову. Тот ухватился за нее обеими руками. И, можно сказать, убедил в ее жизнеспособности самого «неандертальца». Тот выделил «инвестиции». И вот теперь шаг за шагом движется, окольцовывает лес бетонный забор.
