Есть болото. Обычное. Торфяное. Там прокладываются деревянные настилы и по ним водят туристов. А самым настырным, вроде нас, выдаются пластмассовые приспособления по типу ласт. В них туристы шагают по болоту, вспоминая фильм «Собака Баскервилей», а те, кто постарше и помеланхоличнее, – «А зори здесь тихие».
Эстония повергла меня в тоску. По Родине.
Это моя несбывшаяся мечта. Маленькая балтийская страна. В нашем случае – город.
Собственно, в сельской Эстонии нет ничего такого, чего не было бы в Ленинградской области. По большому счету. Но там почти нет соотечественников. И это – главное.
* * *
Оператор смотрел исподлобья:
– Вот и вали в свою Эстонию.
– Следующим летом – обязательно.
– Навсегда вали.
Очередной конфликт вполне созрел, когда в кафе заявился Артур.
Глава одиннадцатая
Потеря популярности
Артур пришел не один. Его сопровождала невысокая и коротко стриженная брюнетка, представившаяся Жанной.
– С кем у вас проблемы? – деловито спросил Артур. – С бедолагами, которые торчат у входа?
Мы утвердительно закивали.
– Не вопрос, – сказал Артур и уверенной походкой зашагал к двери.
Жанна осталась.
– Терпеть не могу имя Жанна, – заявила Аня, порядком захмелевшая и уже задремавшая у меня на коленях.
– Почему? – равнодушно спросила брюнетка.
– Имя Жанна получается путем прибавления буквы ж к имени Анна. А что хорошего может получиться, если прибавить ж?
Жанна все так же равнодушно пожала плечами:
– А что хорошего получится, если букву ж отнять? А я вас знаю, – обратилась она ко мне. – Вы журналист.
– Типа того.
– Я читала вашу статью про улицы. Неплохо.
– Какую статью про улицы? – забеспокоилась Аня и полезла в Интернет. Естественно, нашла. А подлец Жора, пятнадцать минут назад прекративший пить коньяк, потребовал, чтобы я прочитал статью вслух.
– Я не умею читать вслух. Как получил в первом классе третье место на конкурсе чтецов, так и разучился. Меня даже на СТС начальник озвучивал.
– У нас здесь не конкурс чтецов, – строго сказал Жора. – Ты изрядно выпил. Я должен убедиться, сохранилась ли у тебя дикция. Можно ли тебя снимать. Мы вообще-то приехали сюда снимать сюжет, а не развлекаться по кабакам.
Пришлось читать вслух.
Стенограмма моего выступления
Никогда не думал, что мое родное Купчино окажется в центре международного скандала. МИД РФ направил в Смольный ноту протеста. В министерстве возмущены, что новая станция метро получит название «Бухарестская».
В ноте говорится, что Румыния – это государство, которое нельзя назвать дружественным, отношения с ним находятся в застое. Более того, Румыния поддерживает НАТО и режим Саакашвили.
Двадцать пять лет я живу на углу Дунайского и Бухарестской. И даже не предполагал, что проживаю на углу недружественной улицы и проспекта, пересекающего такие враждебные магистрали, как Будапештская, Софийская и Загребский бульвар. Все как один – члены НАТО.
Чувствую себя неловко. Можно сказать, жду вызова в СКР по обвинению в государственной измене. Слегка успокаивает лишь то, наша районная администрация вообще окопалась на Пражской улице, где, как известно, будет размещена американская база ПРО. В смысле – в Чехии, а не в помещении администрации Фрунзенского района.
Загадка, поддерживает ли режим Саакашвили Грузинская улица? Находятся ли наши отношения с Грузинской улицей в застое или в свете последних грузинских выборов наметилось потепление?
МИД РФ не обязан знать петербургскую топонимику. Поэтому сообщаю, что в Петербурге – помимо перечисленных – стоит обратить внимание на улицы Варшавская, Таллинская, Рижская, Литовская и, страшно сказать, Английскую набережную. Ведь можно же придумать более благозвучные названия. Кимченыновская, Тегеранская, Венесуэльская. Южноосетинская и Северокорейская. Пхеньянский тупик и Чавесов проезд.
У нас даже со станциями метро неблагополучно. Ну что за «Балтийская»? На «Балтийской» русскоязычное население притесняют и эсэсовцы в форме маршируют. Равно как и на соседней «Нарвской». Я уж не говорю про экстремистскую «Площадь Восстания».
Далее. В связи с 60-летием президента предлагаю переименовать станцию метро «Владимирская» во «Владимирвладимирскую». «Гражданский проспект» – в «Проспект Суверенной Демократии».
Вместо невнятного «Девяткино» – «Большая Восьмеркина». То есть Большая Восьмеркина+Россия. Как раз «Девяткино» и получается. Путин же в этой восьмерке семь лет назад председательствовал.
В целях углубления процесса модернизации «Технологический институт» сделать «Высокотехнологическим институтом». Запасной вариант – Нанотехнологическим.
С метро, кажись, разобрались. Будем разгребать улицы.
Депутат Милонов требует проверять учителей на педофилию. В связи с этим срочно проверить на педофилию Учительскую улицу. Введенскую улицу переименовать как пропагандирующую секс, а улицу Степана Разина – за пиво и экстремизм. Косая линия ВО пусть будет Трезвой линией ВО.
В Петербурге целых три улицы Зеленина. Большая, Малая и Глухая. А должна быть Слепая Зеленина, поскольку Зеленин – это бывший тверской губернатор, который выложил в Твиттер фотографию червяка, якобы обнаруженного им в салате на кремлевском банкете. За что и был с позором изгнан с губернаторского поста.
Смущает меня Наличная улица. Коррупционное какое-то название. Гораздо лучше – Безналичная.
Жаль, что губернатор наложил мораторий на переименования. Может, передумает?
* * *
Артур вернулся. Той же уверенной походкой. Сел за стол, закурил сигарету и как бы нехотя сказал:
– Они ушли. Вопросов к вам больше не имеют.
– Как вам этот удалось? – спросила Аня и покраснела, хотя, казалось бы, краснеть уже было некуда.
– Надо уметь находить общий язык с людьми, – вальяжно ответил Артур.
– Вам, наверное, все в жизни удается?
– Не всегда.
Артур потушил сигарету и начал рассказ:
– После школы я поступал в МГИМО.
– Какое МГИМО? – запротестовал я. – Ни в какое МГИМО ты никогда не поступал.
– А я говорю, поступал.
– Когда?
– Замолчи, тебя не спрашивают, – неожиданно хаманула Аня.
Я настолько удивился, что и в самом деле замолчал.
– На экзамене по литературе, – продолжал Артур, – я прочитал стихотворение:
Белеет парус одинокий
