– То-то, я смотрю, у меня живот болит.
– Ты сходи на карьеры покакай. Там кустики есть, – посоветовал Жора, а оператор, вспомнив мой рассказ, вставил:
– Только не на шоссе.
Все посмеялись непритязательным шуткам.
– А я бы не бросила парня только за то, что он… ну… покакал на шоссе, – сказала Аня, традиционно покраснев.
– Парню просто не повезло, – согласился оператор.
– Что есть повезло, а что есть не повезло? – задумчиво спросил я.
Когда в детстве я занимался фехтованием, у нас один деятель колол шпагой в мишень. Излишне надавил – шпага переломилась и воткнулась ему наконечником прямо в лоб. Постояла с полминуты и упала. Повезло ему или нет?
– Конечно, повезло, – сказала Аня. – Шпага могла бы воткнуться в глаз.
– Тогда другой пример. Из той же области. Другой деятель фехтовал без бандажа. Знаете, что такое бандаж?
Все знали, что бандаж – это такая штука, которую надевают на яйца.
Плохому фехтовальщику, как и плохому танцору, яйца мешают. А яйца в бандаже мешают даже хорошему фехтовальщику. Уверен, что храбрый гасконец д’Артаньян фехтовал без бандажа. Вот и наш деятель – без бандажа.
Все остальные тоже фехтовали без бандажа – и нормально. А этому противник разрезал мошонку.
– Ужас! – взвизгнула Аня.
– И чего? – засмеялся оператор.
– Ничего. Приехала «скорая», вставили яйца обратно и зашили.
Все помолчали.
– Повезло ему или нет?
– Конечно, не повезло, – сказала Аня. – Бедненький.
Казалось, она сейчас заплачет. Или побежит разыскивать бедолагу с заштопанной мошонкой, чтобы проверить, в порядке ли его агрегат после хирургического вмешательства.
– А, по-моему, повезло, – назидательно сказал я. – Мошонку же заштопали, а могли, предположим, не успеть. К тому же человек нарушил технику безопасности, поэтому о невезении вообще не может быть речи.
– Зачем же вы нам об этом рассказываете? – спросила Аня.
Я не знал – зачем. Я редко знаю, зачем и о чем рассказываю. Но тема везения мне определенно нравилась.
– Все это ерунда, – встрял шофер. – Вот у меня был случай, так это случай. Знакомый пошел к тестю на день рождения и прихватил бутылку шампанского. Открыл он, значит, шампанское, а пробка вылетела, разбила новую люстру и выбила тестю глаз.
– Новый? – спросил Жора.
– Что?
– Глаз, говорю, новый?
– Нет, – сказал шофер. – Глаз старый, но тесть его очень любил.
– Ты его не слушай, – обратился ко мне Жора. – Он вечно всякую чушь придумывает.
– Ничего я не придумал. Истинная правда. Клянусь честью, правда, – несколько старомодно убеждал шофер.
Я давно заметил, что в телебригадах шоферы обычно самые общительные. А корреспонденты, как правило, хмурые и неразговорчивые. По уму, это шоферы должны служить корреспондентами, но то ли природа, то ли начальство всегда что-то путает.
Тем временем шофер рассказал вторую историю.
Завела себе старушка карту в Сбербанке.
– Никому ее не давайте, – сказали старушке.
– Даже внуку?
– Даже внуку.
– Хорошо, – сказала старушка.
– Пин-код запомните и никому его не говорите.
– Даже внуку?
– Внуку в первую очередь не говорите. Внуки – они известно какие, им лишь бы бабкину пенсию пропить.
Заучила старушка пин-код, а в карточке сделала дырку и повесила ее на шею навроде ладанки.
Пошла снимать деньги. Деньги она снять хочет, а карточку с шеи – не хочет. Так и вставила карточку, не снимая.
Карточку автомат принял, а веревка, видимо, короткая была. Ну, бабку за карточку и потянуло. Морду по экрану размазало, бабка стоит, не втыкает, чего делать.
– Вводи, бабка, пин-код, – советует публика.
А бабка-то с размазанной по экрану мордой цифр не видит, тычет пальцами наугад.
Ввела два раза – оба неправильно.
– Давай, – говорит ей мужик, – я тебе введу. Ты мне только номер скажи.
– Не скажу, – говорит бабка. – Мне в Сбербанке велели никому пин-код не говорить.
И вводит третий раз. И опять, конечно, неправильно.
Когда три раза вводишь неправильный пин-код, автомат карточку заглатывает.
Автомат – он же дурак, он не знает, что тут бабка на привязи стоит. Он карточку вместе с бабкой заглатывает. Точнее – душит бабку веревкой. Так бы и задушил, если бы наш шофер не подскочил и не пережег веревку зажигалкой. Вот это действительно повезло бабке. Не попадись наш шофер, гнить бы ей на кладбище, где ей, по правде сказать, и место.
– Чего ты гонишь?! – не вытерпел Жора.
– Он эту историю в интернете прочитал, – заявил оператор.
– Честное благородное слово, – поклялся шофер, – сам там был и сам пережег зажигалкой, чтобы спасти старушку от верной погибели.
Все поежились от неловкости за шофера.
– А мне вот с карьерой не везет, – робко сказала Аня.
– Какие твои годы! – успокоил Жора.
По-моему, глупое успокоение. С карьерой либо везет, либо не везет. А годы здесь совершенно ни при чем.
Мне, например, тоже с карьерой не везет. Я, например, нигде в штате не задерживаюсь. Дольше всего я работал в штате одной спортивной газеты. Полтора года. Правда, за три приема. Три раза устраивался, отрабатывал по полгода и увольнялся.
Газета, надо сказать, была странная. Ее содержал миллиардер Т***. Так-то миллиардер жил в Австралии, но имел дачу. А соседом по даче числился наш главный редактор. Он – за шашлыками – и уломал миллиардера запустить амбициозный проект – спортивную газету, которая утерла бы нос «Спорт-Экспрессу» и прочим гигантам спортивной журналистики.
Миллиардер Т*** когда-то владел футбольным клубом «Зенит», так что к спорту был неравнодушен. Ну и повелся на дешевый развод. Хотя поначалу развод был не слишком дешевым.
Всем сотрудникам назначили ту зарплату, которую они попросили. Здесь-то и выяснилось, кто есть кто. Те, которые понаглее, выпросили побольше. А кто поскромнее – поменьше. И всем утвердили, чего выпросили. Отсюда мораль: быть скромным экономически невыгодно. Человек на рынке труда стоит столько, сколько он попросит. И не центом меньше. А главное – ни центом больше. Я, к сожалению, оказался скромным.
Впрочем, корреспонденты, получившие маленькие зарплаты, отбивали свое заграничными поездками. Для читателей газета считалась спортивной, а для корреспондентов – туристической. Корреспонденты старались не вылезать из-за границ и успевали только менять страны пребывания и отели, причем исключительно пятизвездочные.
