– Он вроде на холме должен быть.
– Здесь всюду холмы, – заметила Аня.
Действительно, куда ни посмотри, всюду холмы.
– Родное наше Купчино, – сказал я, – производя обширную торговлю квасом, печенкой и вареными яйцами, имеет речку Волковку и, в согласие древнему Риму, на семи холмах построено.
– Чем у вас торгуют? – спросила Аня, строча в блокноте.
– Это не надо записывать, это из Салтыкова-Щедрина.
– Выпендриваться обязательно? – спросила Аня и снова покраснела.
Она права. Зачем я выпендриваюсь? У меня сегодня другой имидж.
– Может, Колизей на другой стороне? – предположил оператор. – Может, надо через дорогу перейти?
– Вряд ли, – сказал я. На другой стороне красовались вывески «Грузинская кухня», «Хачапурный домик», «Стриптиз-бар» и «Двери Гардиан-Волховец».
– Наверное, Колизей вон там, – сказал корреспондент Жора, показывая рукой в неопределенном направлении. – Там, где краны стоят.
– Там метро строят, а не Колизей, – с видом знатока пояснил я.
– Зачем этим уродам метро? – задал оператор риторический вопрос, но, уловив мой недовольный взгляд, замолчал.
Мы бродили по округе. Натолкнулись на туалет и трамвайное депо. Уставшие, но недовольные остановились у самого маленького холмика с пологим верхом.
Эврика! Это и есть знаменитый Купчинский Колизей. Он же «Купчино-арена». Монументальное сооружение, которое пару лет назад с неподдельным пафосом презентовали наши районные власти. Которое нанесено на карту новых достопримечательностей сайта ilovekupchino.ru. Восьмое чудо света. Прекрасное, как висячие сады Семирамиды. Гордое, как Александрийский маяк. Вечное, как пирамида Хеопса.
На холмик вели ступеньки. По бокам от ступенек – несколько каменных параллелепипедов, которые при желании могли сойти за посадочные места. Проблема в том, что сидеть на этих местах можно было только спиной к арене.
Впрочем, ничего интересного на арене, то есть на плоской вершине холма, не наблюдалось. Мальчик с девочкой сосали пиво из пластиковой бутыли и жарили сосиски на палочках.
«”Купчино-арена” построена при поддержке депутата Анатолия Костерева», – гласила лежавшая на земле мемориальная доска.
– Колизей, оказывается, уже построен, – съязвил оператор.
Я сказал, что у нас долгостроя не терпят.
– Похоже, скорее, на развалины Колизея, – заметил корреспондент Жора. – За основу купчинскими архитекторами явно взят римский Колизей периода, когда в Риме побывали вандалы.
– Да, – признал я. – Римский Колизей сначала был построен, а потом превратился в развалины. У нас решили не заморачиваться – сразу воздвигли развалины. Для пущего сходства с Римом.
– Надо пожаловаться депутату Костереву, – сказала Аня.
– Его не переизбрали.
– Нехило, наверное, поднялся депутат Костерев на этом Колизее, – заметил Жора. – Признаться, я это чудо несколько по-другому себе представлял.
Жора, конечно, имел в виду Колизей, а не депутата Костерева, которого никто из нас никак себе не представлял. Даже Жора, хоть он и работал когда-то парламентским корреспондентом.
Аня, покраснев, достала из кармана бумажку.
– Вот, – сказала Аня. – Пресс-релиз. В интернете нашла.
«Ничего подобно нет ни в одном городе России, – говорилось в пресс-релизе. – Уличный амфитеатр выполнен из натурального камня с использованием рулонного газона и рассчитан на 150 посадочных мест».
– Ссылаются на главу администрации, – пояснила Аня.
Жора продолжал ругаться. Его возмущало, что везде нагло использован совершенный вид – построен, выполнен.
Меня же пресс-релиз, наоборот, обрадовал:
– Видите, я ни в чем не виноват. Я привык верить пресс-релизам.
Хотя, честно говоря, мне Купчинский Колизей тоже представлялся по-другому.
Выхожу я утром из тепидариума в аподитриум, набрасываю легкую тогу от Paul Smith и отправляюсь в Колизей. Лежу в носилках, смотрю через смарагд на окрестности Бухарестской Аппиевой дороги.
Представление уже началось, и тут в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалеристской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями «Купчино-арены» выхожу я. Здрастье, бля.
(Мне положен плащ с кровавым подбоем, потому что я вхожу в список популярных блогеров на информационном портале Фрунзенского района и даже награждался статуэткой как лучший блогер Купчино.)
На мозаичном полу у фонтана уже приготовлено кресло (не на натуральном же камне сидеть и не на рулонном газоне), и я, не глядя ни на кого, сажусь в него и протягиваю руку в сторону.
Тогда глава района Гай Терентиус Мещеряков в тоге с пурпурной каймой объявляет начало гладиаторских боев.
Сегодня львам и тиграм противостоят гладиаторы из одной дружественной среднеазиатской республики.
«Ave Terentius! – кричат гладиаторы. – Morituri te salutant!»
Мы с Терентиусом морщимся от их вульгарной латыни и варварского акцента. И после боя, не сговариваясь, указываем большим пальцем вниз. Гладиаторов добивают.
Рядом с Колизеем, в том же парке Интернационалистов, стоит православная церковь, поэтому мы не знаем, можно ли выпускать на арену христиан. Голодные звери рычат, народ ропщет. Зверям скармливают жителей района, проживающих без регистрации.
«Арбитр изящного, – обращается ко мне Терентиус. – Желаю, чтобы ты прослушал мою новую поэму о гибели Трои и рейдерском захвате Фрунзенской плодоовощной базы».
«Слушай, игемон, – говорю я. – Можно я лучше себе вены вскрою?»
Терентиус зовет прапорщика Бойко, прозванного Крысобоем.
«Ладно, – говорю я, – читай свою поэму».
Морщась, я выпиваю амфору янтарного фалернского вина по три сестерция за 0,7 л.
Потом Терентиус отправляется на правительство города приветствовать нового цезаря. А я шествую в магазин «Мясо. Рыба» за куриными шейками для собаки.
Sic transit gloria mundi.
– Что? – спросила Аня.
– Так проходит мирская слава.
Глава четвертая
Отдых
Мы сидели на ступеньках Колизея. Вид, надо сказать, открывался чудесный. Всюду зелень, а прямо перед глазами – пруд. На берегу лежат люди. Загорают. Самые смелые купаются.
– Прошлым летом я ездил отдыхать в Комарово, – сказал Жора.
– На недельку до второго я уеду в Комарово, – засвистел оператор.
– Действительно, ездил на недельку, хотя и не до второго, – Жора помолчал. – Лучше бы я сюда приехал.
