– Зачем вы меня… – непослушным языком пролепетала Катя.
– Очухалась, малышка,– с удовольствием констатировал хозяин «Шаманамы» и поднес к Катиным губам кружку с пивом.– Горло прополощи, помогает.
Катя отказываться не стала – пить хотелось ужасно. Желтобородый Коля ухмыльнулся.
Катя обнаружила, что сидит на диванчике в каком-то полутемном зале.
– Зачем вы меня увезли? – повторила вопрос Катя уже более четко.
Хозяин «Шаманамы» заржал. Его поддержала еще пара глоток.
– Слышь, Баран, она думает, что это мы ее свинтили! – заявил хозяин «Шаманамы», и трое окруживших Катю здоровенных мужиков покатились от хохота.
Катя разглядела позади них что-то вроде гардероба, а около гардероба – тетку в синем халате, взиравшую на Катю и ее окружение с большим неодобрением.
– Вообще-то это не мы,– сказал Коля Голый, и Катя наконец обратила внимание на то, что на нем – черная куртка из толстой кожи и такие же штаны. Двое остальных были одеты практически так же. Она сообразила, что это и есть трое байкеров, продефилировавших мимо, когда Катю затаскивали в машину.
– Спасибо… – пробормотала она.
– Спасибо не булькает! – ухмыльнулся хозяин «Шаманамы».
Тут Катя вспомнила о полученных деньгах, которые были в сумочке… А там еще и документы! Если они пропали…
Но сумочка лежала рядом, на диванчике. И деньги оказались на месте.
– Давайте я вас угощу… – пролепетала Катя.– Чем-нибудь…
– Гусары, молчать! – гаркнул Коля, и Катины спасители снова заржали.
– Всё, хорош,– сказал Коля.– Братва, пошли отсюда. На, мать, спасибо за лекарство! – Он сунул женщине в халате сторублевку.
Они все вывалились на улицу (Катю бережно поддерживали за локоток) и двинулись к мотоциклам. Катя сообразила, что это та же самая улица Рубинштейна. «Восьмерки» с транзитными номерами не было. Зато у тротуара валялась запомнившаяся Кате куртка с надписью «Чикаго буллз». Надпись сохранилась отлично, а вот у самой куртки был такой вид, словно по ней проехался грузовик.
– А-а-а, трофей! – Хозяин «Шаманамы» ловко поддел ногой куртку и послал ее в урну.– Гол! – Он уселся на мотоцикл, похлопал по сиденью: – Устраивайся, малышка, подбросим тебя домой. Куда тебе?
Катя уселась на теплое сиденье.
– Тут, рядом… – сказала она.
Ее подвезли к самому подъезду.
– В гости не напрашиваемся,– сказал хозяин «Шаманамы».– Мы помним, какой у тебя дружок грозный. Привет ему! Передай: пусть присматривает за тобой получше! И пусть заходит. Устроим матч-реванш!
Глава тридцать вторая,
в которой Катя получает в подарок тысячу с лишним
американских долларов и строит планы на будущее
Однажды пришли гоблины в одну английскую деревеньку.
– Колдуны в деревне есть? – спрашивают.
Испугались крестьяне:
– Нет,– говорят.
– Тогда с каждого – по мерке ячменя.
И так продолжалось года три, а потом крестьяне скинулись, наняли колдуна-эльфа, чтоб гоблинов отпугнул. Мерка ячменя – не много, но все равно жалко.
Гоблины пришли, как всегда, спрашивают:
– Колдуны в деревне есть?
Крестьяне расступаются, вперед выходит эльф.
– Ну я колдун,– говорит.
Гоблины расступаются, и выходит тролль.
– Ага,– говорит,– колдун! С колдуна – две бочки эля, а с остальных – по мерке ячменя, как обычно.
Катя бегом поднялась на последний этаж, полезла за ключами и только тогда заметила, что ее трясет.
«Всё обошлось,– мысленно уговаривала она себя.– Всё хорошо, волноваться не надо».
С третьей попытки попав ключом в замочную скважину, Катя наконец оказалась дома. Сил как раз хватило, чтобы поставить чайник. Кате было нехорошо – должно быть, еще не прошло действие газа. Ее мутило, лицо горело, руки дрожали. Катя всхлипнула. Ей вдруг ужасно захотелось домой, в Псков, причем прямо сейчас, и чтобы обратно не возвращаться.
Преодолевая слабость, она встала и сделала себе растворимого кофе. Когда кофе был выпит, противная дрожь почти прекратилась. Головокружение и тошнота тоже прошли. Катя перебралась к телефону и набрала Лейкин номер. Лейка оказалась дома.
– Але,– кашляя, произнесла она.– Катерина, ты?
– Лейка, привет… – быстро заговорила Катя.– У меня сейчас такое было! Похитить меня пытались, представляешь? Прямо на улице, подошли какие-то типы, прыснули в лицо газом из баллончика и затащили в машину. Хорошо, мимо знакомые проезжали, вмешались…
– Да ты что! – ахнула Лейка,– Сама-то – как, в порядке?
– Более-менее. Руки дрожат, слабость… Слушай, что мне теперь делать? В милицию заявить?
– М-м-м… ты номер машины запомнила?
– Кажется, нет…
– Ну и не возись. Все равно не поймают. Да ты не переживай. В принципе, это обычное дело. Это тебе не Псков,– Лейка снова раскашлялась.– В мегаполисе масштабы преступности совершенно другие. Меня однажды тоже чуть не увезли…
– Слушай, приходи ко мне,– перебила ее Катя.– Что-то мне тут неуютно одной… честно говоря, немножко страшно.
– Не могу,– хрипло ответила Лейка.– Я заболела.
– Что с тобой?
– Ангина, кажется. Горло болит. Это все Дети Ши, чтоб им пусто было. Наверняка после их идиотских прогулок по воде я простыла. И туфли испорчены… Хочешь, приходи ко мне сама. Я вроде не заразная. Стресс тебе полечим.
– Приду,– сразу согласилась Катя. Ей было любопытно. Она ведь у Лейки еще не была.
– Куда?
– От тебя недалеко – по набережной Фонтанки, вкось от Аничкова дворца, такой серый дом с эркером, квартира четыре, вход со двора…
– Быстро нашла! Проходи,– прошептала Лейка, открывая тяжелую дверь. В таком виде Катя ее тоже раньше не видела: бархатный домашний халат, шлепанцы с помпонами, шерстяные носки, горло замотано шарфом.
– А почему шепотом? – спросила Катя, снимая кроссовки.– Дома кто-то есть?
Лейка помотала головой.
– Горло берегу. Лучше один день полечиться, чем потом неделю хрипеть.
– А чем ты лечишься?
– Пошли на кухню, покажу.
Лейкина квартира, законсервированная в состоянии недоделанного евроремонта, производила впечатление чего-то грандиозного и хаотичного. Высокие потолки с лепниной, здоровенные окна-арки с видом на Фонтанку, обстановка в стиле модерн, склад стройматериалов у дверей и недоклеенные обои в коридоре. Сосновая кухня с простодушными кастрюлями и лоскутными прихватками, до которой декораторы явно еще не добрались, показалась Кате куда более уютной. На столе и кухонном диванчике валялись разнообразные женские журналы.
