– Карлсон? – Лейкины глазки заинтересованно блеснули.– Карлсон! – Она плюхнулась на диван рядом с Катиным знакомцем, светски закинула ногу за ногу. С точки зрения Кати, ноги эти были несколько толстоваты, но, говорят, многим мужчинам нравятся именно такие… мясистые.
К удовольствию Кати, Карлссон к этим «многим» не принадлежал, поскольку на загорелые прелести даже не посмотрел.
– Не Карлсон, а Карлссон! – недовольно уточнил он.– Карлс-сон. Два «с».
– Вы случайно не швед? – кокетливо проговорила Лейка.– Я тут как раз шведский язык изучаю… God middag! – сказала она на полупонятном Кате языке, похожем на немецкий.
– Hej,– кивнул Карлссон и ответил на том же языке. Длинно, и на этот раз совсем непонятно.
– Ах! – воскликнула Лейка.– Я такие сложные фразы еще не понимаю! Так вы – швед, я угадала? – И повернувшись, слегка наклонилась, чтобы собеседник имел возможность заглянуть в ее декольте и убедиться, что бюстгальтера под платьем нет, а если бы и был – то не меньше третьего номера.
Карлссон в вырез не заглянул. Он вообще отвернулся от собеседницы, вернее, посмотрел на Катю, еле заметно подмигнул ей и сказал:
– Нет, я не швед, но я долго жил в Стокгольме. Очень долго.
– А где, можно узнать? Я немного ориентируюсь в Стокгольме,– сообщила она с подчеркнутой небрежностью.– Мы с мамой провели там пару дней прошлым летом.
– На улице Святого Павла.
– Это у Королевского дворца, да? – проявила эрудицию Лейка.
– Нет, район Содермальм.
– А что вы делаете в России?
– Работаю,– сухо ответил Карлссон.
– А что у вас за работа?
– У Карлссона здесь бизнес! – вмешалась Катя.
Неужели Лейка не понимает, что она Карлссону не очень-то интересна.
Лейка не понимала.
– А вы так хорошо говорите по-русски! – проворковала она, придвигаясь к Карлссону потеснее.– И вы сами больше похожи на русского, чем на шведа. У вас, наверное, в роду кто-то из русских эмигрантов. Я угадала?
Что ответил Карлссон, Катя не узнала. Раздался звонок. Явился Сережа, опять навеселе.
– Угадайте, кто пришел! – закричал он с порога.– Привет, девки! Лейка, у тебя сейчас сиськи наружу вывалятся! Хочешь, я…
– Это Сережа,– перебила его Катя.– А это – Карлссон.
– Кар… – Сережа выпучил глаза и выдал.– А я тебя видел, мужик! Ты сырого голубя жрал!
Катя побледнела. Лейка вскочила, ухватила Сережу за руку, улыбнулась Карлссону шикарной, во все зубы, улыбкой: – Простите, господин Карлссон, этого пьяного дурачка! – вытолкала Сережу в коридор и зашипела на него:
– Ну ты и придурок, Сережка! Какие, на фиг, голуби? Какой он тебе мужик! Это бизнесмен шведский, ты, дебил! Быстро пошел и извинился!
– На хрена мне извиняться! – бубнил Сережа.– Если он швед, так все равно ни хрена не понял. И вообще, это моя квартира, что хочу, то и говорю!
– Не твоя, а папаши твоего! – с ходу поставила его на место Лейка.– У тебя, Сереженька, не то что квартиры – даже тачки своей нет. А по-русски Карлссон прекрасно понимает, так что пошел – и извинился!
– Ни хрена я не буду извиняться… – бубнил Сережа.
Весь их диалог был в гостиной прекрасно слышен.
– Что-то гости запаздывают,– громко сказала Катя, расставляя тарелки на скудно накрытом столе. Лицо Карлссона было невозмутимо.
Сережа и Лейка вернулись, красные, как после бани.
– Вы, это, простите, господин Карлссон,– пробормотал Сережа.– Я, типа, обознался.
Карлссон милостиво кивнул, но Сережа сел на всякий случай подальше, на стул.
– Чего расселся? – напустилась на него Лейка.– Иди стаканы из кухни принеси! Не в ресторане!
– Слушай, этот Карлссон, он, наверное, страшно богатый! – прошептала она Кате на ухо.
– С чего ты взяла? – изумилась Катя.
– Ну, он так стильно одет. Эта подчеркнутая небрежность. А туфли? Видела, какие у него туфли? Готова поспорить: ручная работа, авторская.
Тут в дверь снова позвонили. Катя и Лейка бросились открывать. На этот раз пришли сразу четверо. В прихожей стало тесно и шумно.
– Сейчас я тебя буду знакомить,– сказала Лейка.– Народ, это моя подруга Катя. Она теперь хозяйка этой классной студии. Знакомься – Стасик…
– Чего ты паришь, Лейка. Мы же знакомы,– громко возмутился плечистый красавец в двух футболках, одна поверх другой, и художественно продранных джинсах.– Катенька, неужели вы меня забыли?
– Можно на «ты»,– ответила Катя, чувствуя себя довольно неловко под взглядом четырех пар изучающих глаз. Вернее, трех – потому что одной из девиц, блондинке в белом брючном костюме, не было до нее никакого дела. Она рассеянно повертела головой, обнаружила зеркало и устремилась к нему, на ходу поправляя прическу.
– Это Димка. Это Диана,– продолжала Лейка.– Вон там, у зеркала, Наташка.
Темноволосый Дима сдержанно кивнул в ответ из-за спин своих товарищей. Его лицо было Кате незнакомо. А Диану Катя сразу узнала. Именно эта монголоидная девушка, одетая по-учительски строго – в коричневый жакет, розовую блузу и коричневую же юбку до середины колена,– предостерегала ее против Лейки и сулила разнообразные жизненные неприятности.
– Привет, Диана,– сказала Катя, обрадовавшись знакомому лицу.
Диана в ответ обшарила ее взглядом с головы до ног, помрачнела и поздоровалась сухо и надменно.
– О, у нас будет студенческая тусня по-английски! – донесся из комнаты голос Сережи.– Би уай оу би?
– Чего? – с подозрением спросила Лейка,– Какая-нибудь очередная гадость?
– BYOB – Bring your own bottle,– пояснил Сережа.– «Каждый приходит со своим бухлом». И с закуской, понятное дело.
Катя, решив, что он намекает на скудный стол, покраснела.
– Вот и принес бы что-нибудь,– сердито сказала она.
– А я сюда не есть пришел,– возразил Сережа.– Пожрать я и дома могу. У меня другие планы.
– Где ты этих английских выражений нахватался? – хмыкнула Лейка.
– Забыла, что ли, папашка же меня зимой на курсы зарядил. Я ж рассказывал! Там у нас препод был – классный чел, только и делал, что хохмил и сленгу нас обучал. Иначе, говорит, скучно преподавать. Зато теперь умею английским матом ругаться…
– Ну еще что-нибудь изобрази! Из сленга,– заинтересовался Стасик.
– Go dutch,– охотно проявил познания Сережа.– Это означает: если приглашаешь девушку в кафе, то платит она. А если заплатишь ты, то она подаст на тебя в суд за сексуальные домогательства.
– Повезло американцам,– поддела его Катя.– Экономия-то какая.
