– Ну, чего там? – отдуваясь после «бега», спросил я.
– Три танка, две первых модели и одна вторая. Два полугусеничных бронетранспортера. Пяток мотоциклов с колясками. И еще «что-то» с антеннами на восьми колесиках, – не оборачиваясь и не отрываясь от бинокля, «доложил» Крюков.
– Функваген! – ляпнул я.
– Чего? – все-таки обернулся капитан.
– Машина с радиостанцией. Я такую пару дней назад видел. Сопровождала командира кампфгруппы. Цельного полковника.
– Ты думаешь, что здесь тоже может быть кто-то из старших офицеров? – Снова приник к биноклю Крюков, как будто собираясь непременно этих офицеров разглядеть и пересчитать.
– Откуда мне знать? – удивился я. – Чисто логически – что им тут делать? Могу предположить, что если они взяли с собой специальную радийную машину, то готовились выйти за пределы действия штатных бортовых станций.
– Дальняя разведка… – пробормотал Хуршед. – Это радует – основные силы могут быть довольно далеко.
– Передай нашему танкисту – пусть работает только после прохождения немцами ориентира «два»! – повернулся к одному из своих подчиненных капитан. – Запомни: ориентир «два», а не «один», как мы планировали первоначально. Немцев значительно меньше, чем рассчитывали.
Пограничник кивнул и, согнувшись, резво ускакал куда-то на фланг, искусно прикрываясь складками местности.
Немцы тем временем проехали еще метров триста и встали прямо на дороге. Или сбитый самолет заметили или грузовик, который не успели замаскировать. Сейчас они вышли из длинной тени и хорошо освещались солнцем, практически коснувшимся западной кромки леса. Я отчетливо, без всякой оптики, увидел, как из люка головной машины торчит голова танкиста в пилотке и больших наушниках. Немец вертел башкой во все стороны, прикладывая к глазам бинокль.
– Снять его? – негромко спросил командира один из погранцов, прикладываясь к снайперской «мосинке».
– Рано, – тоже негромко ответил капитан. – Он нас все равно не видит. Пусть даст отмашку на продолжение движения.
Немец сделал, видимо, какие-то выводы – башня его танка развернулась в нашем направлении. Громко протрещала очередь. Ого! Похоже, что у него там автоматическая пушка стоит. Впрочем, калибр у нее явно небольшой – размеры дула не впечатляют. Миллиметров двадцать от силы
[30]
. Впрочем, нам и этого хватит – мы ведь броней не защищены. Вот только куда он палит?
– Грузовик наш последний засек и обрабатывает его, – обронил капитан. – А еще надеется, что, если здесь кто-то есть, вызвать ответный огонь. А мы пока промолчим…
Танк дал еще одну очередь из пушки. Потом из-за «узкой и сутулой спины» головного вперед выехал танчик поменьше. Свернув на поле перед рощей, танкетка пропылила мимо нашей позиции к брошенному грузовику. Подъехав к несчастной полуторке на сто метров, немцы открыли огонь из башенного пулемета. Я со своего места не видел обстреливаемую машину, но представлял, сколько дыр в ней понаделали. Блин, так там же тело Макса Зеленецкого! Я растерянно оглянулся на Хуршеда.
– Спокойно, Игорь, спокойно! Вынесли мы тело твоего друга, не дергайся! – словно прочитав мои мысли, сказал сержант. – Пусть пуляют.
Внезапно весь немецкий разведотряд пришел в движение – танкетка осталась прикрывать фланг, а оба стоящих на дороге танка медленно тронулись с места, их торопливо догоняли стоящие до того в отдалении бронетранспортеры. Несколько мотоциклов вынеслись вперед, но тут же сбросили скорость. На этот раз гансы попались «правильные» – на каждой коляске стоял пулемет. Было видно, что немцы продолжают напряженно всматриваться в рощицу, опасаясь внезапного огневого налета. И как выяснилось через мгновение, опасались совершенно справедливо!
Пограничники выстрелили настолько дружно, словно по команде «Пли!». Их слитный залп перекрыл громкий и звонкий звук, уже знакомый мне по недавним событиям – ударила «сорокапятка» нашего броневика. Мотоциклистов словно смело с полотна, на бортах бронетранспортеров блеснули искры рикошетов, а головной танк украсился яркой вспышкой от попадания.
Пограничники, расстреляв «байкеров», сосредоточили огонь на бэтээрах. Я вспомнил, что броня у этого чуда технической мысли толщиной не впечатляла – она была скорее противоосколочной, чем противопульной. Немного мог выручить наклон броневых листов – остановить обычную пулю на самом пределе эффективной стрельбы. Но не сейчас – с дистанции в двести метров да бронебойными патронами наши ребята методично превращали бронетранспортеры в дуршлаг.
Впрочем, отдаю должное выучке немецких разведчиков – танкетки успели открыть ответный огонь. Однако не дремал и Стерх – снова раздался звонкий выстрел «сорокапятки», и стоящая на дороге «единичка» мгновенно загорелась, как стог сухого сена от поднесенного факела. Из расстреливаемого почти в упор бэтээра выскочили три или четыре пехотинца, но тут же и упали, не успев даже отпрыгнуть на обочину.
Охранявшая фланг танкетка резко сдала назад, перевалила через полотно дороги и исчезла с наших глаз, скрытая невысокой насыпью.
– Далеко не уйдет, – прокомментировал действия танкистов Крюков. – С той стороны шоссе – заболоченный лужок. А нам пора прекращать пустой расход боеприпасов. – И, приподнявшись над краем овражка, капитан громко закричал: – Рота! Прекратить огонь!
Действительно, живых врагов в зоне видимости уже не было. Два танка, хоть и маленьких, но «совсем как настоящих», пять мотоциклов, два бронетранспортера и небольшой броневичок с антеннами наши пограничники расстреляли за какие-то двадцать-тридцать секунд – я даже не успел ни разу выстрелить!
– Ваня! Метнись к Стерху и передай, чтобы выдвинулся и добил танк противника! – скомандовал Крюков своему подчиненному.
Боец только и успел, что кивнуть и немного привстать, как с левого фланга нашей позиции выметнулось нечто, показавшееся мне в первый момент лохматым чудовищем, гигантским кабаном. Стряхивая с себя клочья шкуры, «кабан» рванулся к дороге.
– Молодец, сам догадался, – одобрительно произнес Крюков, и я только сейчас сообразил, что «чудовище» – густо увешанный для маскировки срезанными ветками «БА-10».
Наш колесный полутанк, так лихо выбивший половину противостоящей нам вражеской бронетехники, бросился в погоню за единственным уцелевшим. Взревев движком, Стерх выбрался на дорогу, и тут же башня броневика начала вращаться, ловя в прицел немецкий танк. Выстрел! Вероятно, мимо – башня продолжила движение. Второй выстрел! Из-за насыпи показался столб черного дыма. Попал?
Из броневика ловко вылез сержант, стянул с головы танкошлем и помахал им над головой.
– Кажись всё? – спросил я, делая попытку подняться.
– Сиди! – одернул меня Альбиков. – Жди команду!
