— Собрать мои…
— Тихо! Я не закончила. Эти пятеро тебя любят, и никто из нас не заслужил подозрений в том, что может тебя разлюбить, раз ты натворила дел.
— Прости. Прости меня! Мне ужасно жаль.
— Это я знаю. Но, Мира, пойми, я стою между вами двумя — между тобой и Коннором — и люблю вас обоих. Понимаешь, он же винил себя, что недостаточно тебя защитил!
— Я знаю. — При каждом слове ее голос запинался и дрожал. — Он мне сказал. Я вспомнила. Я ему сказала. И он от меня ушел.
— Да не от тебя он ушел! Он ушел из комнаты, Мира, дурочка ты. Он же Коннор О’Дуайер, самый порядочный и честный мужчина на свете! Это не твой папаша, будь он неладен. Не подонок какой-нибудь.
— Я не имею в виду… — На Миру волной нахлынул весь ужас происшедшего, с такой силой и отчетливостью, что у нее перехватило дыхание.
— Успокойся! Дыши спокойно! — Брэнна кинулась к подруге, схватила за руки, напрягла волю и подавила поднимающуюся в ней панику. — Ты будешь спокойна, будешь дышать ровно. В глаза. Смотри мне в глаза! Вот, хорошо. Ты спокойна, ты дышишь полной грудью…
— Я вспомнила.
— Сперва успокойся. Сюда никакому злу не проникнуть. Никакой черной магии! Мы ворожили на свечах, разложили всюду травы и камни. Здесь святилище. Здесь покой.
— Я вспомнила, — опять повторила Мира, на сей раз спокойнее. — Там был он.
— Ты сейчас немного успокоишься, и, хотя мне не терпится узнать, как все было, ты расскажешь тогда, когда все будут в сборе. Тебе не придется пересказывать одно и то же несколько раз.
И Коннор, подумала Брэнна, тоже заслуживает того, чтобы все выслушать.
— Что он мне сделал? Ты мне можешь объяснить? Насколько все было серьезно?
— Сначала выпей бульон.
Охваченная нетерпением и оттого чувствуя себя крепче и уверенней, Мира подняла кружку и залпом выпила все ее содержимое. Чем вызвала у Брэнны смех.
— Ну вот, молодец.
— Скажи мне… ой!
Это было похоже на удар током. Или молниеносный оргазм. Или разряд молнии. В нее разом хлынула энергия, так что она даже отпрянула.
— Это что такое?
— Предполагалось, что ты выпьешь его медленно, но это твое дело.
— У меня ощущение, словно я могу бегом добежать до Дублина. Спасибо!
— Не за что. Просто вот с этим давай повременим. — Из предосторожности Брэнна отодвинула чай подальше.
— Я бы сейчас слона съела, и еще бы место осталось. — Мира потянулась рукой к Брэнне. — Прости, я виновата. Правда.
— Я знаю. Правда.
— Ты можешь мне сказать, что он со мной сделал? Отравил, как тогда Коннора?
— Нет, тут другое. Ты оказалась открыта, без защиты, а он это учуял. Он применил свою магию теней, и думаю, на какое-то время это послужило для нас заслоном. Мы не сразу почувствовали. Но, говоря словами Коннора, он не может долго держать этот ящик в плотно закрытом состоянии. И мы все кинулись тебе на помощь. Это он тоже учуял, поэтому стал действовать быстро и со всей беспощадностью. Он тебя заколдовал, пустил в дело чары, которые можно было бы назвать «спящей красавицей», только это было не так прекрасно, как в сказке. Это, можно так сказать, смерть.
— Я… Он меня убил?
— Нет, не так явно. Он перекрыл тебе дыхание и остановил сердцебиение. Это своего рода паралич, который несведущий человек легко примет за смерть. Если ничего не предпринять, он может продолжаться дни и недели. Даже годы. А потом ты бы проснулась.
— Вроде зомби, что ли?
— Ты бы очнулась, Мира, но лишилась рассудка. Ты бы выгрызла или вырыла себе путь наверх из могилы. Или умерла в неистовстве. Или же… он явился бы за тобой, когда ему этого захотелось бы, и обратил тебя в покорное ему существо.
— Это все равно что умереть, — убитым голосом уронила Мира. — Все мое существо осталось бы в прошлом. А если бы при мне были сделанные Коннором амулеты и обереги, ничего бы у него не вышло!
— Да. Он бы мог тебе навредить, мог попытаться переманить на свою сторону, но не смог бы тебя заколдовать, останься ты под защитой. — Брэнна помолчала. — Это Коннор вернул тебя к жизни. Он первым до тебя домчался. Вытащил тебя — вернул дыхание, наладил сердцебиение. Потом уже мы все прибежали — он как раз выводил тебя из твоего сна. А ты, Мира, уже глубоко в него погрузилась, хоть и прошло всего несколько минут. Ты только рыдала и тряслась. Коннору пришлось снова погрузить тебя в сон, теперь уже целебный, чтобы ты лежала спокойно, пока мы над тобой колдуем.
— Свечи, камни, травы… Слова. Я вас слышала — тебя, Коннора, Айону.
— И Фина.
Пятеро людей, которые ее любят, подумала Мира. Все в тревоге и страхе — и все из-за ее невероятной глупости.
— Из-за моего ребячества он бы мог нас одолеть.
— Это верно.
— Брэнна, мне так стыдно! Простите меня! Я это всем скажу. Но сначала мне бы хотелось поговорить с Коннором.
— Конечно. Так и надо.
— Ты не поможешь мне немного привести себя в порядок? — Мира улыбнулась криво и жалко. — Как-никак я слегка умерла и выгляжу наверняка соответственно.
Поскольку дождь так и лил, Коннор сидел в мастерской у Брэнны, пил уже вторую банку пива и задумчиво глядел на огонь.
Когда вошел Фин, он набычился:
— Лучше тебе сейчас уйти. Общаться нет настроения.
— Жаль. — Фин плюхнулся в кресло с пивом в руке. — Ты сказал, она очнулась и ей лучше — и больше ничего. Брэнна еще не спустилась, Айона с Бойлом только-только приехали с ее вещами, вот я и решил уточнить, что это значит «лучше»?
— Проснулась, в сознании. Выпила отвар и, когда я уходил, выглядела поживее.
— Тогда ладно. — Фин глотнул пива и стал ждать продолжения. Когда оно не последовало, он приготовился к новым расспросам, но тут вошел Бойл.
И к лучшему.
— Привез шмоток, обуви и бог знает чего, наверное, на целый месяц или даже больше — Айона говорит, это все жизненно необходимые вещи. Потом меня отослали, что меня больше чем устраивает.
Он сел, как и Фин, с пивом в руках.
— Брэнна сказала, она неплохо восстановилась и даже пошла в душ. Черт знает что, страху натерпелись… Врагу не пожелаешь. — Бойл сделал большой глоток. — Это ведь я ее туда отправил. Она на всех кидалась, спокойно разговаривать не могла, в конце концов мне это надоело, и я услал ее на компост. Надо было оставить ее в помещении, пусть бы занималась упряжью. Не следовало мне…
— Ты не виноват! — Коннор вскочил и заходил по комнате. — Ни в чем себя не вини, ты тут ни при чем. Виноват не ты. Она сама его сняла. Я ей сказал, что люблю ее. И представляете, после этого она как выбежит! Только и успела сказать, что едет прямиком на работу.
