На Миру вновь навалилась усталость, и она посмотрела на свое пиво.
— А потом ее мир в одночасье рухнул. Неудивительно, что она такая беспомощная и ранимая в самых простых вещах.
— Твой мир тоже рухнул.
— Это другое. Я была еще маленькая, мне было легко перестроиться, да и стыда в отличие от нее я не испытывала. У меня были вы с Брэнной, Бойл и Фин. А она отца любила. Мужчину по имени Джозеф Куинн.
— А ты, Мира, разве не любила отца?
— Любовь иногда умирает. — Она глотнула. — А ее любовь не умерла. Она хранит его фотографию у себя в комнате в серебряной рамке. Всякий раз, как вижу это фото, мне хочется кричать. Он к ней никогда не вернется, а если бы и вернулся, ей не следует его пускать. Но она бы пустила.
— Это ее сердце, а не твое. Чужая душа потемки.
— Ее душа держится за иллюзию, а не за реальность. Но ты прав. Это ее сердце, не мое.
Она откинулась назад и прикрыла глаза.
— То есть ты в очередной раз ее утешала?
— Я наводила порядок, она же заливала огонь из кастрюли с картошкой, и все это было на полу. Спасибо еще, конфорку под кастрюлей включить забыла, обошлось одной катастрофой. Теперь вот будет принимать Донала с его девушкой в отеле «Райан».
Коннор снова погладил ее по ноге.
— За твой счет.
— Да деньги — это пустяк! Я позвонила Морин, и мы имели длинный разговор. Ее очередь, черт бы ее побрал! Мэри Клэр слишком далеко живет. Но если бы мама жила с Морин, оттуда она могла бы и Мэри Клэр с детьми навещать, и сюда иногда наведываться. А брат… Жена у него прекрасная, но все же, мне кажется, легче ужиться с родной дочерью, чем с невесткой. И лишняя комната у Морин в доме имеется. И муж у нее чудесный, доброжелательный парень.
— А чего мама хочет?
— Она хочет, чтобы вернулся отец, вернулась та жизнь, которую она знает и помнит. Но это нереально… А с малышней ей было бы хорошо. Ребят она любит, хорошо с ними ладит, у нее на них терпения — позавидуешь. Сегодня я под конец попробовала уговорить ее переехать к Морин, хотя бы в порядке эксперимента. Я убеждена — честное слово! — что так будет лучше для всех. Она очень поможет Морин с ребятней, тем более что они ее обожают. Она там будет счастлива, да еще жить станет в большом, хорошем доме. И подальше отсюда, где ей все напоминает о былом.
— Думаю, ты права, если, конечно, мое мнение имеет какое-то значение.
Мира опять вздохнула и сделала еще глоток.
— Имеет. Понимаешь, мама не из тех, кто может легко жить в одиночку и радоваться. А Доналу пора свою жизнь начинать. Мне нужна своя. Морин — вот решение, причем она только выиграет оттого, что с детьми будет кому посидеть, когда ей захочется куда-то завалиться.
— Это хороший вариант. Для всех вас. — Он потрепал ее по руке. Загудел таймер, и Коннор встал. — Ну вот, пицца готова. Садимся есть, и ты мне расскажешь, что у тебя вышло с Кэвоном.
Не так она представляла себе этот вечер, но несмотря на это, почувствовала, что напряжение уходит. Не пересаживаясь с дивана, Мира проглотила свою долю пиццы и только тогда поняла, насколько была голодна. И второе пиво пошло легко.
— Я Брэнне уже говорила, все было как во сне. Будто сквозь вату. Теперь я понимаю, что имела в виду Айона, когда рассказывала о первом с ним столкновении. Тебя словно несет по течению, ты вроде даже не в своем теле. Да, и еще было очень холодно, — добавила она. — Это я как-то упустила.
— Холодно?
— Да, перед тем как все началось. Внезапно так похолодало, что я даже перчатки надела. И ветер сильный поднялся. Изменилось освещение. Утро было ясное, как и обещали, но внезапно сделалось серым и мрачным. Я подумала, на солнце облако нашло, но нет…
Теперь Мира усиленно напрягала память, стремясь припомнить все, как было. Увидеть все заново.
— Тени! Были тени. Откуда взяться тенями, если солнце скрылось? Об этом я тоже забыла, Брэнне не сказала. Наверное, слишком была взвинчена.
— Не страшно. Теперь зато мне рассказала.
— Тени двигались вместе со мной, и внутри их мне было тепло, хотя на самом деле — наоборот, я просто коченела, понимаешь? Коченела, а сама думала, что мне тепло. Бред, да?
— Если тебя интересует, понятно ли мне, о чем ты говоришь, отвечаю: понятно. Характерные черты его магии — не только мрак, но и холод. Тепло было лишь трюком, оно существовало только в твоем сознании. Как и охватившее тебя влечение.
— Остальное я тебе все рассказала правильно. Он звал меня по имени, я стояла перед этими лианами и уже тянулась к ним рукой, чтобы их раздвинуть, хотела пройти туда, куда он звал, прямо-таки жаждала. И жаждала откликнуться на обращенный ко мне зов. Хорошо, что Ройбирд с Катлом поспешили на помощь.
— Если у тебя опять появится желание прогуляться от работы до нашего дома, пожалуйста, держись от этого места как можно дальше. И во время своих маршрутов с клиентами — тоже.
— Конечно, я теперь туда ни ногой! Меня в это место по привычке занесло, а привычка штука такая: как привыкла, так и отвыкну. В любом случае Брэнна сделала мне оберег. И Айона тоже. А еще один Фин силой всучил.
Коннор порылся в кармане и достал мешочек.
— А вот и от меня изволь получить.
— Что же мне теперь, с полными карманами амулетов ходить?
— Да уж, будь так добра. Один держи здесь, рядом с дверью, один — в пикапе, один — возле кровати: сон — вещь уязвимая. Остается один, чтобы носить в кармане. — Коннор вложил мешочек в ее ладонь и сомкнул ей пальцы. — Постоянно, Мира!
— Ладно. Все-то у вас продумано…
— И еще носи вот это. — Он достал из кармана тонкий кожаный шнурок с нанизанными на него полированными бусинами.
— Симпатичные! А зачем мне их носить?
— Я сделал эти бусы, когда мне и шестнадцати не было. Вот это голубой халцедон, это яшма, а это нефрит. Халцедон хорошо защищает от черной магии, нефрит помогает в случае физического воздействия — ты как раз такое сегодня перенесла. Яшма вообще считается отличным защитным средством. Так что носи их не снимая, ладно?
— Ладно. — Мира нацепила бусы. — Когда все закончим, получишь назад. Искусно сделаны! — пригляделась она. — Но у тебя всегда руками хорошо получалось.
От этих слов, невольно слетевших с языка, ее покоробило.
— Итак, я перед тобой отчиталась о своих сегодняшних успехах и поражениях. И спасибо тебе за пиццу, хоть она и была из моего холодильника.
Мира хотела было встать и пойти мыть посуду, однако Коннор молча взял ее за локоть и усадил на место.
— Мы отмотали события назад, но еще не до конца. Теперь давай перейдем к вчерашнему вечеру.
— Я тебе уже сказала: то, что было вчера, ничего не значит.
