– Ладно, уговорил, – хмыкнул я. – Только держись покрепче. И много не пей.
– Почему? – удивился Рудик.
– Все равно все выблюешь, – пожал плечами я. Потом выбросил пустую банку из-под тушенки, включил электропривод поворота блока пулеметных стволов, и плавно тронулся вперед, постепенно набирая скорость.
– Мама… – сказал Рудик, вцепляясь коготками в края сумки. – Мамочка…
Мотоцикл взревел и рванулся вперед.
Развалины зданий стремительно приближались. А я гнал вперед, осознавая, что если впереди появится действительно серьезное препятствие, я вряд ли успею свернуть на такой скорости. Авантюра? Безусловно. Риск? Конечно. Но и в этом мире, и в других мирах кто не рискует, тот рискует еще больше. В обоих случаях шанс проиграть велик, но дух авантюры, кураж, адреналин в крови – это бонусы сильных, которых нет у тех, кто не привык рисковать…
Я несся по улицам Твери, в любой момент готовый активизировать пулеметы, расчищая себе свинцом путь через разрушенный город. Я летел… и потихоньку осознавал, что никто не собирается на меня нападать. Лишь рев мотоцикла эхом бился в сохранившиеся стены зданий, но даже потревоженные вороны не взлетали вверх из развалин, оглашая окрестности возмущенным карканьем.
Понемногу я сбросил скорость с сотни до шестидесяти, а потом и электропривод пулеметов выключил. Нет смысла нестись как угорелый по пустым улицам, рискуя влететь в упавший на асфальт фонарный столб, когда город пуст, словно череп давным-давно умершего воина.
Здесь воевали двести лет назад, жестоко воевали. И следы этой битвы сохранились до сих пор.
Вон стоит ржавый танк с искореженной башней, впечатавшийся в угол дома, и так и оставшийся навеки подпирать собою чудом не рухнувшую пятиэтажку. А на противоположной стороне улицы валяется прогнивший до дыр «Спайдер», почти разорванный пополам бронебойным снарядом, выпущенным в упор. Дуэль биоробота и танка окончилась взаимной гибелью обоих машин. Вот он, апофеоз Последней Войны, в которой не было, и не могло быть ни победителей, ни побежденных…
Их было много, подобных следов грандиозной битвы прошлых лет. Останки искореженных «Чинуков», «Рапторов», «Скорпионов» валялись буквально на каждой улице.
И на каждой улице стояли подбитые, искореженные, разорванные взрывами российские танки…
Понятное дело. Город на Волге был нужен тем, кто пришел на нашу землю. Но, похоже, обломились они по-крупному, как в свое время в другом городе на той же реке потерпели сокрушительное поражение орды другой нечисти. История циклична. Кто с мечом к нам приходит, от меча и погибает. Интересно, сколько еще придется вдалбливать рукоятью того меча в заокеанские головы эту простую истину?..
Нам повезло. Один из мостов через Волгу был относительно цел, если не считать широкой пробоины в самом его центре. От других остались лишь быки, торчащие из воды.
– Ну что, рискнем? – усмехнулся я.
– А то как же, – отозвался Рудик, от страха поглубже забираясь в сумку. – Только учти, плавать я не умею.
– Надеюсь, и не придется, – сказал я, выкручивая ручку газа…
Мотоцикл ревел, набирая скорость. Встречный ветер сорвал капюшон с моей головы, и теперь он болтался сзади, хлопая по плечам. Я пригнулся, стараясь слиться с тяжелой машиной, уменьшить парусность. Потому что на такой скорости это, черт побери, совсем непросто. Но сейчас в скорости была единственная для нас надежда на спасение. Потому что остановись я, и, скорее всего, шаткие перекрытия чудом сохранившегося моста не выдержат вес тяжелого байка…
Позади меня что-то трещало, но я не оборачивался. Во-первых, чревато. Во-вторых – неинтересно. Вот если проедем, тогда можно и посмотреть будет, что там такое произошло. С другого берега…
Пробоина приближалась. Видимо, сюда нехилый снаряд угодил, или ракета ударила. А, может, тяжелый боевой робот залез на мост и перекрытия не выдержали… Впрочем, какая разница. Главное, что по краям пробоины сохранились остатки тех перекрытий, каждый шириной метра два от силы. Выбирай, какой путь больше нравится, справа или слева…
Тот, что справа, показался мне немного пошире. Тем не менее, по-любому так или иначе, но правым пулеметом я чиркну по ржавым перилам! Твою в душу… А на такой скорости это – всё. И полетим мы с Рудиком в черные воды реки с высоты пятнадцати метров…
Я далеко не гонщик. Просто однажды видел, как ребята на байках отклоняются в сторону на поворотах вместе с машиной, а та продолжает ехать вперед. Ладно…
Я немного наклонился влево. Получится, не получится? А какая разница сейчас ломать голову, когда ты уже совершаешь очередное безумство?..
И когда до пробоины оставалось метров десять, я повернул руль вправо, словно входил в поворот… А потом, с силой, до дрожи в руках от напряжения, начал вновь заворачивать руль влево, при этом смещая центр тяжести в сторону поворота…
В какой-то миг левый пулемет вместе с переметной сумой завис над пропастью. Я слышал, как верещит от ужаса Рудик, чувствовал, как проседают под колесами остатки перекрытия… Но в то же время меня переполняло странное чувство единения с машиной, словно я сам стал ее частью… Так снайпер сливается со своим оружием перед выстрелом… Очень знакомое ощущение. Наверно, тому, кто хорошо стреляет, несложно научиться хорошо водить машину – и наоборот. Ведь все, что для этого нужно – это самому стать одним целым с механизмом, которым ты управляешь…
Противоположный берег приближался со страшной скоростью. Неужели проскочили?
Грохот и треск сзади стали сильнее. Часть моста под колесами байка начала медленно приподниматься кверху. Но берег был уже близко. Миг – и мотоцикл взлетел вверх, подброшенный в воздух неожиданным трамплином. Правда, хорошо, что невысоко, иначе б при приземлении остались от тяжелого байка рожки да ножки. И от нас заодно. Но – обошлось.
Удар был сильным, но не фатальным, я только задницу слегка отбил, да слабо пискнул в сумке измученный переживаниями Рудик – на большее его не хватило. Я сбросил скорость, тормозя, развернул машину на девяносто градусов, и посмотрел назад.
Моста больше не было. Остатки перекрытий, словно изувеченные корабли, медленно и величаво погружались в реку. Теперь и здесь лишь быки, торчащие из воды, будут напоминать об утраченной переправе…
Из темной сумки блеснули испуганные глаза-блюдца.
– Мы живы?
– Типа того, – отозвался я.
Рудик высунул мордочку, с опаской посмотрел назад.
– Это ты мост доломал?
– Я, – вздохнул я. – Иначе было не проехать.
– Ну вот, как всегда. Где появляется Снар, там остаются трупы и развалины, – хмыкнул спир, на глазах обретая прежнее нахальство.
– Все равно по этому мосту ездить больше некому, – отозвался я. – Мертвый город. Как Припять.
– Это что такое?
– Неважно, – отмахнулся я. – Погнали дальше. Нам еще сто километров до Москвы пилить.
