Рудик же не медлил ни секунды. Метнулся к открытому люку, и одну за другой пошвырял туда все три бутылки. При этом я отметил скорость, с которой мелькали его худые лапки. А по виду и не скажешь, что лемуроподобный мутантишко способен так двигаться. Что ж, неплохо сработано. Полтора литра горящего бензина должны впечатлить экипаж Т-80 – особенно, если в танке есть снаряды. Так что теперь снова мой выход.
За ревом танкового движка, само собой, никто не расслышал низкое рычание мотора моего байка. А потом пехоте и водителю броневика сопровождения стало по-любому ни до чего, когда танк внезапно резко крутанулся на месте, подмяв под себя траками двоих, шедших от движущейся машины в опасной близости. Жуткая картина. Сначала под гусеницу попадает край стопы, а потом всего человека словно засасывает гигантская мясорубка. После чего на дороге остается просто кроваво-грязное пятно с вкраплениями лоскутов одежды.
Но я всего этого не видел. Не туда смотрел. Гораздо важнее жуткого шоу было мне оценить и предугадать дальнейшие действия отряда зонных. Потому, что если ошибусь, то и «миниганы» не помогут. Начнут зонные палить в восемнадцать стволов во все, что движется, и какая-нибудь пуля-дура из свинцового роя аналогичных дур точно найдет свою цель. То есть, меня.
Между тем танк внезапно замер на месте – и его башня раскололась, словно огромный орех с огненным ядром внутри. Пламя плеснуло во все стороны (взрыв боекомплекта в замкнутом пространстве зрелище впечатляющее), при этом свернутое набок и подломившееся книзу орудие танка с размаху заехало по крышке водительского люка бронетранспортера, ехавшего рядом.
Водила «бэтээра» такой подлости от соседа не ожидал, и от неожиданности вильнул влево, подставив мне борт своей машины.
Естественно, такой возможности я не упустил. Дав по газам, я вылетел из своего укрытия, поливая «бэтээр» из обоих пулеметов. Наверно, со стороны я был похож на выходца из ада – сорванные с крыши побеги плюща зацепились за выступающие части мотоцикла, и сейчас развевались на ветру подобно множеству разъяренных змей.
События развивались слишком быстро даже для закаленных жизнью ловцов удачи, поэтому пехота подвисла на секунду, которой мне вполне хватило, чтобы разодрать своими пулеметами нетолстую импортную броню. Судя по тому, как с ней справились «миниганы», она оказалась не толще пяти-шести миллиметров – на коротком расстоянии винтовочно-пулеметный боеприпас калибра 7,62 порвал ее как Тузик грелку и перемолол в кашу все, что было внутри «бэтээра».
Конечно, в следующее мгновение пехота отошла от коматоза, вспомнила, что у нее тоже есть оружие, и попыталась рассредоточиться на местности, прячась за естественными укрытиями. И пока я драл в лоскуты боевую машину, а после, крутанув рулем, объезжал искореженный броневик, некоторым особо шустрым это удалось.
По обеим сторонам от дороги находились остатки каких-то строений – практически идеальные временные огневые точки для тех, кто решил побороться за свою жизнь до конца. А я оказался на открытой местности, где пулеметы ничего не решают, если тебя решили обстрелять с нескольких позиций. И до этого обстрела оставались секунды. Пятнистые серо-синие спины уже маячили в развалинах, а много ли надо автоматчику, чтобы развернуться на сто восемьдесят, упасть за кучу битого кирпича и открыть огонь по одиночной мишени?
Я круто, почти на месте развернул мотоцикл, понимая, что ни черта не успеваю, что зарвался по собственной глупости, что сейчас, вот прям сейчас какой-нибудь небритый вахлак совмещает целик автомата с мушкой, подведенной под невидимую точку меж лопаток на моей спине. У меня всегда начинает зверски ломить тело там, куда целится враг, и ощущение это не из приятных…
И тут вместо выстрелов я услышал крики. Кричали люди, испытывающие нереальную боль, с надрывом, хрипом, захлебываясь собственными воплями и кровью, хлынувшей в их гортани и легкие… Я даже позабыл о своем намерении дать по газам, при этом «качая маятник», что весьма затруднительно делать, сидя на тяжелом мотоцикле. Позабыл, обернулся…
И застыл на месте.
Сине-серых убивали собраться Рудика. Убивали плохо и страшно, всаживая в человеческие тела заточенные арматурины, молотя по головам острыми осколками кирпичей, втыкая в глаза тонкие когтистые пальцы. Их было немного, десятка три от силы, но двигались эти низкорослые, щуплые существа на удивление быстро, методично совершая свою страшную работу.
Один из автоматчиков успел дать длинную очередь по хвостатому мутанту, прыгнувшему на него. Того практически разорвало пополам горячим свинцом, он рухнул на землю, и тут же пополз на лапах к своему врагу, волоча за собой кровоточащее тело с перебитым позвоночником. Автоматчик уже отстреливался от других мутов, когда раненый подполз к нему, вонзил зубы в ногу выше колена – и умер, захлебнувшись кровью врага, хлынувшей из бедренной артерии. Черт возьми, достойная уважения смерть для настоящего воина! Видать, нехило достали зонные этих разумных зверюшек, которые столько времени копили ярость в себе – и, наконец, дождавшись своего часа, выплеснули ее с лихвой, жестоко и страшно.
Все закончилось очень быстро. Истошные вопли затихли, уступив место особенной тишине. Она, словно невидимое облако, всегда ненадолго повисает над полем боя – будто звуковой вакуум образуется над телами, которые только что были живыми. Наверно, поэтому такую тишину называют мертвой…
И в этой тишине из развалин медленно возникали худые, словно бесплотные фигуры мутантов, двигающиеся бесшумно, подобно ужасным призракам, с ног до головы залитым кровью…
Один из этих ушастых призраков был повыше других. На нем, в отличие от собратьев, было что-то вроде грубо сшитой кожаной рубахи до колен. В правой лапе он держал большой мясницкий нож, а в левой – изуродованную моим выстрелом, обгоревшую голову танкиста. Не иначе, сам вождь этой шустрой мохнатой шайки отрезал для себя сувенир на память, после чего решил поблагодарить меня за помощь. Что ж, «спасибо» в пулемет не зарядишь, но, по крайней мере, боезапас был потрачен не зря. Всегда приятно дарить свободу тому, у кого ее отняли. И не менее приятно, когда тебя благодарят за подарок. Ладно уж, пусть выразит признательность, а потом я просто двину дальше. И так уже задержался тут. Пока еще светло, хорошо бы добраться до места, где можно спокойно заночевать перед решительным рывком к конечной точке моего путешествия.
Вождь же, вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, повел себя довольно странно. Бросил к моим ногам изуродованную голову, и довольно непочтительно произнес:
– Я узнал тебя, Камай-нанги. Слухи о тебе достигли наших ушей, Черный Стрелок, пришедший сюда из мира смерти. Легенда гласит, что ты вернешь Старое время, но народу спиров это не нужно. Много лет назад под заводом «Юпитер», в секретной лаборатории из обычных людей сделали нас. Старики говорили, что это была страшная, мучительная процедура. И народ спиров не хочет мучиться снова, когда ты вернешь Старое время.
Я пожал плечами. Ни хрена себе «большое спасибо»… Впрочем, я давно перестал удивляться, когда вместо благодарности за хорошее дело мне пытаются поприцельнее плюнуть в лицо. Видимо, судьба у меня такая – пытаться улучшить мир, и потом после каждой такой попытки уклоняться от слюней, которыми яростно брызжут в мою сторону спасенные и облагодетельствованные.
