Так они и сидели, думая каждая о своем, пока наконец Милен не
встала и не посмотрела на темнеющее небо, из нежно-розового становившееся кроваво-багровым.
— Нам пора, путь неблизкий, и нужно вернуться до темноты, чтобы не встретиться по дороге с лешими.
— Хорошо. Как скажешь. Спасибо, что показала мне их.
— Не за что.
Обратная дорога по уже виденным местам показалась Лере намного легче. Или тому виной была вечерняя сгущающаяся прохлада, или то обстоятельство, что тропинка почти все время вела под откос.
Вскоре они вышли из леса и стали спускаться в долину.
— Постой, — продолжая вглядываться вперед, Лера нагнулась и похлопала Ромашку по боку.
— Что случилось? — сбавила шаг ведущая пони за уздечку Милен. — Устала?
— Нет.
В виде долины и гавани что-то неуловимо изменилось, и это заставило натренированный взгляд Леры сразу же заметаться в поисках несоответствия. Что-то было не так. Пейзаж вроде бы оставался прежним: море, деревня, сизый дым из многочисленных труб, подлодка в бухте… И все-таки. Причину непонятной тревоги удалось определить практически сразу даже без бинокля.
Флаг.
Красно-синий гюйс на флагштоке «Грозного» был приспущен, а поверх него развевался новый — большой белый круг на голубом полотнище, с заточенным внутри черным драконом.
— Видишь флаги на лодке?
— Да. Что это значит? — поднеся ладонь козырьком к глазам, спросила Милен, не знакомая с морскими кодексами и понятиями.
— Это значит, что «Грозный» захвачен, — с нарастающей тревогой объяснила Лера, спрыгивая с пони на землю. — Быстрее! Нужно найти остальных.
Но обнаружить других членов команды, оставшихся в деревне, не получилось. Все двери в домах были заперты, а шторы, из-за которых на улицу полосками пробивался редкий свет, плотно прикрыты. На улице не было видно людей.
Оставив Ромашку в ее конюшне, Милен, от которой не отставала Лера, поспешила к себе домой.
— Мама, открой! Ты где, что случилось? — забарабанив в дверь своего дома, с тревогой закричала Милен. Лера все острее чувствовала мрачную опасность.
— Тс-с, тихо! — открывшая почти сразу мадам Ламбар втолкнула девушек в прихожую, в которой был выключен свет и только тускло отсвечивал накрытый платком настенный светильник. — Не надо шуметь!
— Что случилось, объясни наконец? — понижая голос вслед за матерью, продолжала допытываться Милен.
— Пока вас не было, с лодки приплывали люди, — мать Милен, кутаясь в шаль, стала нервно мерять прихожую шагами. — Все были вооружены. Они забрали оставшихся у нас членов вашей команды на борт «Грозного», пригрозив нам расправой, если будем вмешиваться, — хотя мы и не собирались, все-таки вы вместе приплыли.
— Как… расправой, — ощущая, как внутри все наливается пудовой тяжестью, а ноги становятся ватными и прирастают к полу, переспросила Лера, глядя на лодку вдалеке сквозь щель в задернутых оконных занавесках.
— Ими руководил человек с татуированным лицом и в черных очках.
— Дан, — сразу догадалась Лера.
— Он искал тебя. Они тут перевернули все вверх дном, но ночью соваться в лес не решились, — продолжала мадам Ламбар. От каждой новости кровь все сильнее отливала от лица Леры. — Назавтра назначена вылазка туда, они думают, что ты специально убежала. Олаф хотел прийти.
Женщина посмотрела на дочь.
— Но я сказала ему, чтобы оставался дома. Все равно помощи никакой.
Сраженная внезапными новостями Лера медленно опустилась на табурет. Итак, на «Иване Грозном» бунт. Но с какой целью, воспользовавшись отсутствием Тараса, корейская команда (скорее уж — банда) решила захватить лодку? Лера вспомнила последний разговор Линя с Даном перед отплытием в Торсхавн. Всего несколько слов, сказанных на иностранном языке, чтобы никто не понял; видимо, в них-то и крылся смысл происходящего.
Зачем, зачем, зачем же… И самое главное — что теперь ей предпринять?! Страх за всех, но в первую очередь — за Мигеля, томившегося на борту лодки с прочими пленниками, захлестнул сердце Леры. Ее искал Дан. Наверняка ему требовались все члены команды, оставшиеся в деревне, чтобы шантажировать Тараса и остальных, когда они вернутся. К тому же она представляла для захватчиков опасность, так как могла, по их мнению, каким-то образом предупредить капитана о блокаде судна.
А уж ревнивую привязанность Батона к своей молодой преемнице нельзя было не заметить. Теперь она являлась для Дана сильным козырем. Вот только в какой игре? Или кореец специально решил заманить ее в ловушку, играя на ее отношении к Мигелю? Бред, подогреваемый нарастающим мандражом. Лера прикрыла глаза и неторопливо выдохнула. Никто, кроме Батона, не подозревал о ее зарождающемся чувстве к священнику.
Надо было действовать.
— Как давно они ушли? — спросила Лера мадам Ламбар.
— Примерно за час до вашего прихода, еще засветло. Погрузили ваших друзей на лодки и отплыли, а потом на «Грозном» поменялся флаг.
Отведенные для них комнаты обследовать было бессмысленно — личные вещи и оружие налетчики, конечно, тоже забрали с собой. Значит, у нее оставался только нож и «Макаров» с одним магазином. Не вариант. К тому же действовать нужно было по возможности бесшумно, поскольку она была одна против почти тридцати вооруженных человек.
— Мне нужно попасть на корабль, — решительно сказала Лера.
— Но зачем? — удивились женщины. — А вдруг это ловушка?
— Разумеется, это ловушка, — кивнула Лера.
— Я с тобой.
— Нет, — почти в один голос ответили Лера и мадам Ламбар.
— Ты не нужна им. К тому же не знаешь лабиринтов «Грозного» так, как я. В одиночку у меня больше шансов все разузнать и, может, хоть кого-то спасти. Зачем подвергать вас лишней опасности? Мы и так доставили вам кучу проблем.
Хотя в душе Лера прекрасно знала, за кем в первую очередь туда пойдет. Мигель. Как бы сердце ни сжималось за судьбу остальных пленных, — Паштета и Трески, веселого Савельева и даже надоедливого зануды Ворошилова, который в сложившейся ситуации все-та- ки был своим, — все-таки Мигель. А если их мучают или пытают? С другой стороны, зачем — пленные члены команды не могли знать ничего более-менее ценного для налетчиков.
— Я пойду одна, — твердо повторила Лера. — А ты посторожишь Чучундру.
— Но как ты попадешь туда? — спросила девушка, принимая мышку из рук подруги.
— У тебя есть бинокль?
— Да, конечно, — сходив в свою комнату, Милен принесла прибор и протянула его Лере, которая, осторожно подойдя к окну, просунула окуляры за занавеску, осматривая подлодку.
Как она и предполагала, на палубе под лучом прожектора дежурил часовой, наверняка вооруженный. Удивительно только, что захватчики не выставили больше людей. Не хотели привлекать внимания? Или настолько уверены в своей победе, что не стали замо- рачиваться?
