— Вот бы попробовать. Выглядит круто.
— Патроны все наперечет. Круто-то круто, но не очень удобно. Классические магазины проще использовать.
— Понимаю. Я стрелы тоже берегу.
— Но их ты можешь вытащить из тела, чтобы использовать еще раз. Или сделать новую, на худой конец. А с пулей такое не всегда удается проделать. Да я и не пробовала никогда.
— Да, с патронами дело другое, — согласилась Милен, выходя на небольшую опушку, переплетающиеся кроны деревьев над которой образовывали естественный шатер. — Все, пришли, слезай.
— Где мы?
— Это мое место, — привязывая Ромашку к стволу ближайшего дерева, объяснила девушка. — Я тут тренируюсь.
Спрыгнув на землю, Лера огляделась; на одной из сосен висело круглое днище от бочки с нарисованными кругами мишени, сплошь испещренное вмятинами от наконечников стрел. Уставшая сидеть в кармане мышь запросилась наружу, и Лера расстегнула куртку, выпустив ее на плечо.
— Прихожу сюда, когда скучно, или перед охотой, — в руке Милен внезапно появился небольшой нож, который она, почти не целясь, ловко метнула в деревяшку, угодив точно в кружок посередине.
Вытащив из мишени лезвие и убрав в небольшие кожаные ножны, спрятанные на запястье под рукавом куртки, Милен прошла к другому концу поляны и вытащила из расколотого пополам высохшего ствола дерева небольшой сверток. Бережно положив его на землю, она развернула парусину и продемонстрировала Лере блочный лук.
— Я называю его Ярл, — с гордостью сказала Милен, проведя пальцами по хищно выгнутому плечу лука. — Отец подарил.
— Подходящий подарок для девушки, — Лера иронично выгнула бровь.
— В наших краях — да, — закинув за спину колчан, который лежал тут же в свертке, девушка наложила стрелу и, натянув тетиву, выстрелила по мишени, снова попав точно в цель.
— Могу попасть белке в глаз с двадцати ярдов, — похвасталась она. — Хочешь попробовать?
— Я же не умею, — развела руками Лера.
— Я тебе сейчас все покажу, иди сюда. Встань вот так, держи его прямо. Теперь накладывай стрелу на тетиву, придерживай за оперение. Крепче, — передав Лере лук, Милен стала кружиться вокруг нее, помогая принять нужную позу и показывая, как закрепить стрелу на «полочке» и как правильно натянуть тетиву. Потревоженная Чучундра с недовольным писком сбежала в траву, стараясь держаться подальше от подозрительно косившейся Ромашки. — Теперь как следует прицелься и стреляй.
С первого раза, Лера, конечно, промазала, послав стрелу в кусты за мишенью.
— Ничего страшного, — подбодрила новую знакомую присевшая на пенек Милен. — Попробуй еще раз. Увереннее, лук тебя не укусит.
За стрельбой и разговорами девушки провели почти весь день. Милен научила новую подругу собирать и разбирать непростой механизм лука. Лера довольно быстро освоилась с ним и даже смогла самостоятельно забраться в седло Ромашки и сделать на ней кружок по поляне. После Милен поразила девушку, продемонстрировав стрельбу с седла.
На свежем воздухе у новых подруг быстро разыгрался аппетит, и наконец они сделали перерыв, закусив припасами, которые Милен захватила с собой из деревни.
— Удобное оружие, — оценила Лера, посмотрев на прислоненный к стволу лук.
— Главное, что самому можно стрелы сделать, если потеряешь или закончатся, — согласилась Милен, делая глоток из фляги. — Только наконечники выковать приходится. А кузнецы у нас есть.
— С таким и на мутанта не страшно идти.
— Кстати о них, — собирая остатки обеда в сумку, Милен загадочно посмотрела на Леру. — Хочешь, кое-что покажу?
— Что?
— Умеешь хранить секреты? Но для этого придется снова прогуляться — это на другой стороне острова. Попробуем успеть затемно, чтобы не встретить леших.
— А кто это?
— Никто не знает. Но они всегда появляются в лесах ночью и никогда не выходят на свет. Я видела пару раз. Высокие и черные, словно призраки. Приходят из чащоб острова. Не беспокойся, мы пойдем безопасной дорогой. А вот за Чертов ручей нам нельзя, там пропадали люди. Ну что, готова?
— Как скажешь, — пожав плечами, согласилась Лера. — Деваться-то мне все равно некуда, без тебя я в любом случае заблужусь. Так что веди.
Спрятав лук в старое дерево, в которое, как объяснила Милен, когда-то очень давно ударила молния, и отвязав Ромашку, девушки продолжили путь, углубившись в лесную чащу. После Антарктики Лера еще никогда не проводила на природе столько времени без защиты и респиратора. Вскоре от размеренной езды у нее опять начала кружиться голова.
— Потерпи немного, почти пришли, — заметив ее состояние, сказала Милен и помогла девушке спуститься на землю.
Был уже почти вечер, когда они вышли из леса на край горного обрыва. Тяжелые тучи, низкие, словно старавшиеся опуститься на плечи, были небрежно окрашены алыми мазками заходящего солнца. Вдали виднелось безбрежное море, а прямо под ногами, у самой кромки земли…
— Смотри, — тихо сказала Милен, указывая вниз. — Именно вечером их видно лучше всего.
У подножия холма, на котором они находились, располагалась естественная, выточенная в камне ветрами и водой бухта, на дне которой размеренно двигалась и пульсировала огромная, испещренная венами и прожилками студенистая масса, подсвечивающая океан мягким голубоватым свечением.
— Медузы! — ахнула Лера, вспомнив величавых куполообразных гигантов, которых они наблюдали в Атлантике, по дороге на Антарктический материк. Так вот откуда они брались!
— Тебе они знакомы? — удивилась Милен, усаживаясь на краю пропасти.
— Да, мы видели несколько таких по дороге, — ответила последовавшая ее примеру Лера. — Перед тем, как на нас напало морское чудовище, которое ими питалось.
— Жалко. Я называю ее Горгона. Мать-прародительница. Местные охотники знают о ней, но не трогают, так как в пищу она не годится и не причиняет вреда рыбакам. Я часто прихожу сюда, когда мне грустно, — объяснила девушка. — Они успокаивают. И очень красивые.
— Правда.
— Они рождаются здесь, а потом уходят в море и больше не возвращаются. Я люблю смотреть, как они уплывают. Всегда интересно, что каждая из них видит там далеко, за горизонтом.
Вода под ними заволновалась, и от большой студенистой массы отделилась одна поменьше, намного уступающая размерами тем, которых доводилось видеть Лере — видимо, детеныш. Она присоединилась к небольшой стайке паривших в водной невесомости особей. Гармония алого неба и подсвеченной голубоватой люминесценцией воды была поистине завораживающей. Еще большее впечатление создавал тот факт, что все происходило в полнейшей тишине, нарушаемой лишь шелестом листвы и плеском далеких волн.
— Как красиво.
— Очень, — согласилась Милен, положив на коленки подбородок.
