Пауза длилась несколько длинных секунд.
По лицу Василия Никифоровича пробежала судорога.
Дива шире открыла глаза.
– Вы… я видела ваше фото…
– Я Котов, а вы – дочь Матвея, это видно невооружённым глазом.
Дива опомнилась.
– Проходите, садитесь.
Матвей вытащил из пакета коробку нуги в шоколаде, передал ей. Дива, не глядя, положила коробку на стол, не сводя взгляда с Василия Никифоровича, глаза её стали задумчиво-отсутствующими.
Матвей, ощутив необычную робость, словно присутствовал при встрече крупных политиков, наделённых властью, примостился в уголке дивана.
– Вы знали отца? – спросила Дива.
– Разве он про меня не рассказывал?
– В глубоком детстве, но я мало что помню.
– Он был контрразведчиком ГРУ, как и я, мы пересеклись при необычных обстоятельствах. – Василий Никифорович обозначил улыбку. – Я должен был его ликвидировать по приказу своего начальства.
Дива покачала головой.
– Этого он мне не говорил. За что вы должны были его… ликвидировать?
– Задание командования – найти, уничтожить, доложить. Основание – утечка информации по разработке психотронного оружия, невыполнение приказов, уклонение от службы. Впоследствии мы подружились и вместе делали одно дело.
– «Стопкрим», – вставил слово Матвей.
Дива посмотрела на него задумчиво.
– Мне было восемь лет, когда отец ушёл вместе с мамой. Меня воспитывали дядя и тётя из Ярославля.
– Ушёл не означает – умер?
– Не означает.
– Ваш отец был инфархом, олицетворяющим светлые силы космоса, контролирующие «запрещённую реальность», то есть в первую очередь Солнечную систему и Землю. Больше двадцати лет назад случился поединок между ним и Конкере, существом, изменившим состояние матричной реальности. В этом бою принимала участие и наша команда.
– Это я помню. Отец называл вас Мастером…
– Существует иерархия Внутреннего Круга человечества, я прошёл посвящение и стал Мастером, хотя до вашего отца мне далеко. Не понимаю, почему он перед уходом не посвятил вас в тайны Круга. В крайнем случае – мог оставить свидетельства происходящего на тот случай, если вы решитесь продолжить его дело после достижения совершеннолетия.
– Он оставил, но… мы переезжали, и диск был потерян.
– Жаль, не пришлось бы начинать всё сначала.
– Вряд ли это необходимо.
– Что вы имеете в виду?
– Я не смогу заменить отца. – Дива улыбнулась. – У меня нет магических способностей и желания биться с Конкере.
– Конкере повержен, хотя Зло неуничтожимо в принципе и снова подымает голову. Что касается магических способностей… ваш отец «вморозил» в пространственную ткань матричной реальности закон, запрещающий магическое оперирование. Порог преодоления этого закона очень высок, и я не знаю человека, способного это сделать.
– Может, это и к лучшему?
– Может быть, – согласился Василий Никифорович. – Он высок не только для светлых сил, но и для тёмных, в грош не ставящих человеческую жизнь. Страшно представить, что было бы, если бы власти Украины в две тысячи четырнадцатом году получили возможность магически изменять социум. Скорее всего украинский фашизм, науськиваемый американским нацизмом, устроил бы на Земле очередной Армагеддон.
Дива перевела взгляд на Матвея.
Он истолковал её взгляд по-своему.
– Если хотите, я расскажу вам обо всём подробнее.
Котов-старший покосился на него, но промолчал.
– Я подумаю, – сказала девушка, – надо это мне или нет. Моя жизнь сложилась так, как сложилась, безо всякой магии. Но я рада знакомству с вами. Один вопрос: инцидент с Министерством здравоохранения не ваших рук дело?
Василий Никифорович прищурился.
– Это лично ваше предположение или кого-то в вашем ведомстве?
– Вспомнила кое-какие высказывания отца. Ведь вы тогда возглавляли СМЕРЧ?
– Сначала «Стопкрим», – уточнил Матвей. – Или «чистилище».
– По каким-то причинам ваша система перестала работать…
– Увы, команда посчитала свою работу выполненной, – сказал Василий Никифорович.
– Значит, это она наехала на Минздрав.
Василий Никифорович пожевал губами, усмехнулся.
– Вас не зря сделали замом генпрокурора, не вопрос, а обвинительное заключение. Если я отвечу – не мы, вы поверите?
Дива изменила позу, не спеша отвечать, глядя то на отца, то на сына Котова.
– Я ещё не решила для себя, как к этому относиться, как к благу или к негативу. Если вы знаете Меринова…
– Очень хорошо знаем, – бросил Матвей, виновато глянув на отца, но тот не отреагировал на реплику.
– Леонард Маратович собирается бросить на поиски «чистилища» всех силовиков, у него хорошие связи с ФСБ и МВД.
– Флаг ему в руки, – остался спокоен Василий Никифорович. – К счастью, я не имею отношения к «чистилищу», бояться мне нечего.
– Вы не встречаетесь со Стасом Котовым? Говорят, он ваш приёмный сын.
– Это было давно, – равнодушно сказал Василий Никифорович. – Мы не общаемся больше двадцати лет.
– Вы знаете, где он работает?
– Знаю.
– И не встречаетесь?
Василий Никифорович пристально заглянул в глаза собеседницы.
– Почему вас это интересует?
– Я предупреждала вашего сына и вас хочу предупредить: Стас не просто человек, человек с двойным дном, за ним тянется шлейф разных криминальных историй, и если бы он не был полезен Меринову…
– Я понял, приму к сведению. Мы вас затерроризировали вопросами, а завтра рано вставать, разрешите откланяться.
– Да, отдохнуть не мешает, – кивнула Дива.
Котовы дружно встали.
– Если не возражаете, можем встретиться в другой обстановке, поговорить о важных вещах.
– Буду рада пообщаться, звоните, капитан знает мой мобильный.
Замок двери щёлкнул за ними.
До номера Матвея шли молча. Зайдя в комнату, Василий Никифорович сказал, разглядывая лицо сына, на котором застыло виноватое выражение:
– Она дочь Соболева, это очевидно, но она чего-то недоговаривает.
– Она плохо нас знает, – осторожно сказал Матвей.
– Согласен, сейчас нельзя верить никому… разве что мне. Однако речь не об этом. Чего недоговариваешь ты? В какую авантюру со Стасом ты ввязался?
Матвей покраснел, сдерживая слишком быстрый язык, взмолился:
