Стало немного легче от мысли, что мама ушла в свой внутренний мир, который уж точно теперь намного лучше реального. Ей не больно, она чувствует себя сильной и решительной. Это куда лучше, наверное, чем если бы она оставалась в здравом уме и понимала, что ее сыну бежать просто некуда, что он останется в этом бункере навсегда, состарится, ничего в этой жизни не сделав, и умрет, не оставив после себя ничего. Ведь матери совсем не для этого рожают сыновей.
Через час Кирилл начал потихоньку приходить в себя.
«Самому бы крышей не съехать!» – подумал он.
Но боль, оставшаяся в сердце, однозначно указывала, что он еще в здравом рассудке. А мама… Интересно, каким ей представляется сейчас мир снаружи, если она хотела бы выпустить сына туда? Но спрашивать об этом Кирилл не хотел.
Через час в стальную дверь еле слышно постучали снаружи.
– Да! – ответил Кирилл. – Можно войти!
Дверь открылась, и на пороге показалась Рита. Она шагнула в помещение и закрыла за собой дверь.
– Выглядишь на двоечку, – честно сообщила она. – Я вчера спьяну тоже соплями давилась. Сегодня вроде отпустило немного. Но дело ведь все равно дрянь, с какой стороны на него ни смотри.
– Да уж… Садись. – Кирилл кивнул в сторону стула. – Зато бодун как рукой сняло.
– Я бы предпочла менее радикальное средство. Менее радикальное, чем апокалипсис.
– Ты же вроде пила за него вчера?
– Да ну… Это я хабалила. Непонятно, что ли?
– Что делала? Я этот ваш московский жаргон не понимаю.
– Ну, делала хорошую мину при плохой игре. А что я должна была, лужей растечься при всех? Хотя я вывалила тогда много того, что реально чувствую.
– Про нашу ротожопую цивилизацию? – Кирилл невесело усмехнулся.
– Да хотя бы! А разве не так? К тому же мы все вынуждены носить маски. Чтобы не впускать кого попало в душу, чтобы там не наследили и не насрали…
– Может, лучше не общаться с кем попало? – не без иронии спросил Кирилл. – Тогда и маски не понадобятся.
– Это у вас, в Питере, может, и лучше. Вы тут все живете как бомжи. Даже у кого баблосы есть, все равно одеваетесь как чмыри, ходите в винтажных каких-то свитерах, а в любую квартиру зайди – помойка. В Москве общаться приходится не с кем хочется, а с кем надо или с кем положено…
– И зачем тогда там жить? – удивился Кирилл. – Ради третьесортного евроремонта с ламинатом и плинтусами из дешевого пластика? Нет, спасибо. Или ради шмоток со стразами?
– Да хотя бы ради того, чтобы не жить в помойке, в этом болоте, которое вы называете городом! Уже достаточная мотивация. У вас у всех грибы за ушами растут, вы этого просто не видите.
– А у вас у всех ценник на лбу набит, и вы этого тоже не замечаете.
– И у меня? – Рита нахмурилась.
– И у тебя тоже, – без всяких церемоний ответил Кирилл.
– Сколько же я стою, по-твоему?
– Столько, чтобы хватило не жить в нашем болоте. Хотя знаешь, я сейчас, как Нострадамус, выдвину пророчество и сто процентов не ошибусь. Хочешь?
– Валяй.
– Ты не коренная москвичка. Ты жила в какой-то дыре за Уралом, а потом у родителей возникла возможность перебраться в Москву, ну, например, отца туда по службе перевели. Ну, вы и начали подниматься, как у вас говорят. И так ошалели от открывшихся возможностей, что до сих пор в себя прийти не можете. Все, включая тебя. Хотя ты не дура совсем. Просто у тебя бардак в голове. Никто не научил тебя жить собственной жизнью, вот и отыгрываешь чужие шаблоны.
– За умного решил сойти? – Рита вздохнула. – Ну, в чем-то ты прав, наверное. В том, что мы из дыры приехали – точно. Да и насчет шаблонов… Меня потому и колбасит из стороны в сторону, что я в какой-то момент просто устала понимать, где я, а где то говно, которым мне каждый день засирают голову. Или родители засирают, или из телевизора. И вот, прикинь, теперь нет ни родителей, ни телевизора. Я вчера рыдала полдня, оплакивала маму с папой. А потом вдруг поняла, что рыдаю не от горечи потери, а потому что так положено. И меня это напугало до усрачки. А на самом деле я ничего, ровным счетом ничего не испытываю. Я привыкла, что мне кто-то все время указывает, как жить, чего хотеть, даже что чувствовать. А тут раз… И все пропало! Некому подсказывать. И я рухнула носом в землю, как тот воздушный змей, который все сетовал, что его держат на ниточке, не пускают в небо, но стоило ниточке оборваться – и он в пике…
– Меня мама, наоборот, всегда учила думать и чувствовать самостоятельно. Говорила, что нельзя жить чужой жизнью. Повторение чужого пути не приведет человека к счастью. Счастье ждет каждого только на его собственном пути.
– Красиво сказано… Но, боюсь, это просто теория. Мы часть общества. Для нас это общество как ниточка для воздушного змея. Поэтому люди и сходят с ума на необитаемом острове. Теряются все настройки, все ориентиры…
– Я бы не сошел там с ума, – уверенно заявил Кирилл.
– А я бы точно сошла. И здесь схожу. Пока вчера трепалась, несла всякую фигню, вроде было ничего. А утром как накрыло… И ноги сами понесли к тебе. Ты мне сразу понравился, честно. Просто я виду не показала. Ну, типа, приличные девочки не должны показывать своих чувств к приличным мальчикам…
– Ты мне тоже понравилась, – спокойно ответил Кирилл. – Хотя и не сразу.
– Ты простой, как десять рублей одной бумажкой. – Рита усмехнулась. – А чего рыдал?
Кирилл подумал было, что незачем делиться сокровенным с той, которую знаешь меньше суток, но потом решил, что теперь разницы нет. В бункере нет случайных людей. С ними пройдет его жизнь, вся целиком. Только с ними и ни с кем больше. Так что нет ни малейшего смысла что-то утаивать и носить, как Рита выразилась, маски.
– Из-за мамы, – ответил он. – Мне кажется, она сошла с ума от пережитого. Несет какую-то чушь. Ну и вид у нее стал не такой, как всегда.
– Наверняка у нас тут у всех крыша поедет, – предположила Рита. – Вот сегодня Олег тоже такой бред нес, что шуба заворачивалась.
– Олег? – не понял Кирилл.
– Ну, тот, что сопля на палке, – напомнила Рита. – Мы вчера над ним ржали, а сегодня они с жирдяем сами в столовке подошли к Андрею знакомиться. Поняли, кто тут лидер.
– А он уже лидер? – удивился Кирилл.
Он подумал, что так увлекся разговором с мамой в столовой, что пропустил нечто важное.
– Разве не видно? Мы, женщины, такое сразу чувствуем.
– Чего же ты ко мне пришла, а не к нему?
– С лидерами дружить невозможно, – объяснила Рита. – Они вечно из себя что-то строят, да так, что аж не могу. А ты нормальный.
– И что за бред нес этот Олег?
– А! Прикинь, подговаривал всех свалить из бункера! Типа, пока не поздно.
