– Сэр!
Сэммела позвали от грузовика. Его уже обезопасили и вскрыли фуру.
– Что здесь…
– Посмотрите сами, сэр…
Фура сверху донизу была забита стандартными для русских деревянными ящиками. Один из них вытащили и вскрыли.
– «Шмель»?
– Он самый, сэр. Горючка для апокалипсиса.
«Шмель» – русский противотанковый огнемет, к счастью, русские начали производить их достаточно поздно и не успели распространить по миру. В отличие от обычного «РПГ» он доставляет к цели заряд газообразной взрывчатки, которая распространяется в помещении и только потом взрывается, создавая температуру больше трех тысяч по Фаренгейту и смертельный перепад давления. Люди как раз из-за него и гибнут, из-за температуры и смертельного перепада давления, а не из-за осколков – и никакими средствами индивидуальной защиты это не изменить. Попадание «Шмеля» в закрытое помещение приводит к гарантированной гибели всех, кто там находится, и даже тех, кто находится в соседних помещениях. Никаких средств защиты нет.
Американцы попытались создать аналогичный заряд для SMAW, универсального гранатомета, но не получилось. А русским, наоборот, удалось усовершенствовать свой «РПО», и теперь он пробивал цели до шести сотен метров.
Сэммел прикинул. Если вся эта фура забита этим дерьмом – тут их сотни три, не меньше. Достаточно для штурма города.
– Забираем. Сдвигайте…
– Да, сэр…
Сэммел пошел дальше…
Машины. Несколько машин – все дорогие. Один «Кадиллак», две «Тойоты Ленд Крузер», две «БМВ Х6», три «Порше Кайенн». Сейчас все эти машины были изрешечены пулями в решето, одна из них вяло горела. Двое русских собирали оружие и обыскивали карманы тех, кто оказывал сопротивление…
– Э, этот живой!
Гулко стукнул выстрел. Сэммел прислушался к себе и с удивлением понял, что не чувствует возмущения от этого. На его глазах русские добили раненого, а ему плевать на это. Может, потому что он повидал, что такие, как эти, делают там, где не могут с ними справиться. А может, потому, что он видел то существо, которое сидело на цепи в бане. И после этого все сомнения, что делать с ЭТИМИ, как-то разом отпали…
Сэммел пошел дальше, огибая дом. Стекло и бетонная крошка похрустывали под ногами.
У входа русские делали импровизированные носилки. На улице ворочался, сдавая задом, подоспевший БТР.
– Что? – негромко спросил Сэммел у пи-джея.
– Кровь остановили. Надо доставить его в больницу. А там… думаю, процентов восемьдесят…
– Не так плохо.
Американец зашел в дом. Автоматные гильзы валялись на полу, их было много, они перекатывались по полу. Темно, пахнет пороховым дымом, гарью и какой-то мерзостью, как в звериной пещере.
Холл. Следы пуль на стенах, немного светлее от окон, что-то тлеет, воняя дымом. Одна из дверей, ведущих в комнаты, вынесена.
Комната. Перевернутый стол, раздавленные сапогами блюда – богатый стол был, жирный. За столом – на спине бородатый мужик, коренастый, с окладистой черной бородой. Из многочисленных ран медленно течет, копится на полу черная, как нефть, кровь. Рядом – укороченный кустарно автомат «АКМ»…
Аллаху акбар…
Сэммел повернулся и пошел обратно.
На улице русские уже отправили своего тяжелораненого в больницу. Старший среди русских подошел, кивнул головой.
– Спасибо. От меня лично.
– За что?
– Этот правоверный, – он кивнул головой наверх, на дом, – моему однокласснику голову отрезал. На камеру.
– Здесь?
– Нет. Там. Еще на Кавказе…
– У нас общие враги, – сказал Сэммел.
– Да, только друзья не общие.
– А это важно?
– Да. Важно. – Русский втоптал сигарету в растревоженную колесами и сапогами землю. – Ладно, поехали…
Север России. 15 мая 2020 года
Встреча основных игроков местного рынка безопасности состоялась в Ханты-Мансийске, в отеле «Тарей» на улице Ленина. Отель представлял собой пятиэтажное современное здание, построенное на улице Ленина и перестроенное уже в нулевые – так, что к старой советской коробке пристроили полукруг и здание стало походить на запятую, только с прямым хвостиком. Как и все приличные места в городе и вообще в регионе – с постояльцами проблем не было. Это было как золотая лихорадка, только вместо «девятнадцать долларов за унцию»
[51]
повторяли «триста долларов за баррель». Конечно, приходилось мириться с не совсем комфортными условиями – снайперы на крыше отеля, заложенные кирпичом панорамные стекла, бронированные машины эскорта, злобные взгляды людей, но триста долларов за баррель более чем хватало на расходы. Им даже не смогли выделить нормального конференц-зала, пришлось проводить мероприятие в большом номере отеля, охраняемом, наверное, в этот вечер так, как ни одно здание в России…
На Сэммела смотрели снисходительно – и в то же время со скрытой заинтересованностью. Он был чужаком. Морская пехота – в этих кругах не слишком-то котируется, козырными считается спецназ ВМФ US NAVY SEAL, «Дельта Форс», некоторые спецподразделения ВВС, конечно же – ЦРУ США. У морской пехоты в вооруженных силах США было несколько уникальное положение в том числе, что она сама считала весь Корпус силами спецназа, а другие считали, что морпехи – только лбом стены пробивать. Поэтому морпехи считались этакими париями, хотя для современной охранной деятельности – налегке, без сложного оборудования – они-то как раз были готовы лучше всего. С другой стороны, Сэммел был русским, и несмотря на провозглашенную тотальную политкорректность, об этом знали и помнили. С третьей – про него ходили слухи, что он был связан с ЦРУ США, а это вообще отдельная тема. В руководстве частных охранных компаний, в советах директоров – немало тех, кто работал на Лэнгли, а вот в поле бывших агентов Лэнгли почти нет. Сама по себе биография Сэммела – он долго нигде не работал и все время оказывался там, где рвануло, – наводила на размышления. Но оперативников ЦРУ теперь не боялись и не уважали – скорее, от них ждали неприятностей. Поэтому Сэммел, назначенный на пост регионального менеджера крупнейшей компании региона, вызывал интерес сам по себе, пусть и не всегда благожелательный. Поэтому на его приглашение откликнулись все «крупняки» – хотя бы для того, чтобы посмотреть и послушать.
Надо было видеть это зрелище… этих людей, которые расположились в самом просторном, президентском номере отеля. Такого зрелища, наверное, людские глаза не видели лет двести. С тех пор, как система рыцарского феодального ополчения была заменена на регулярные армии – ушли в прошлое те лихие рубаки, имена которых вписывали в летописи, именами которых называли детей, кто освящал свой меч или саблю у архиепископа или самого Папы и мог один обратить в бегство целый отряд. Последние двести лет важнее были те, кто умел стоять в строю и подчиняться приказам, без рассуждения идя на смерть, если какой-то придурок в генеральских погонах так решил. Они сами решали, как им жить и когда умирать. Парадоксально, но когда появилось ядерное оружие и большая война стала невозможна, начало возрождаться рыцарство. То самое, давно уже забытое. Они были людьми, убивающими за своего короля не потому, что их призвали, а потому, что они сами так решили. Их путь в равной степени был усеян как розами побед, так и шипами поражений. Первым их крупным поражением был Вьетнам… не счесть хороших, достойных парней, которые погибли там от армии маленьких, злобных дикарей – и даже то, что от их рук погибало в два, в три, в пять раз больше, ничего не меняло. Они потерпели поражение в Ираке и Афганистане, но это не потому, что они были плохими воинами, просто у их страны не хватило воли для того, чтобы превратить поражение в победу, сделать то, что надо для победы. Но на их пути было немало и побед. Первый Афганистан – они карабкались по склонам Гиндукуша и ночевали в долине Панджшер, доставляя «Стингеры» армии моджахедов для того, чтобы они смогли сбивать советские вертолеты. Колумбия – они сумели победить и разгромить картели, уничтожив наиболее опасных наркогангстеров. Они сумели сломать через колено коммунистов в Сальвадоре и Никарагуа, победив в маленькой, грязной войне. Они сумели остановить югославский конфликт, причем сделать это так, как выгодно им. Они сумели опрокинуть Ливию Каддафи, и теперь вместо того, чтобы иметь дело с неуступчивым и наглым диктатором, их страна имела дело с племенными царьками, которые так и норовили подложить друг другу свинью. Они добились главного – после Ирака с ними нельзя было не считаться. Наступала новая эра переформатирования мира. Тот проект «единого человечества», «конца истории», который благонамеренные придурки продвигали в девяностых, кончился одиннадцатого сентября две тысячи первого, и кто бы это ни сделал – он оказал им большую услугу. Теперь все тормоза были сорваны, все засовы сброшены – настало время войны. Сейчас, почти двадцать лет спустя, мало кто осознавал, что изначально задумывавшая как серия локальных операций эта война переросла в новый проект по изменению мироустройства в целом. Проект многогранный, многоликий, многовекторный, в котором найдется место и озабоченному экологу, и готовой принести себя в жертву прогрессу женщине, и им, рыцарям тайной войны. Этот проект переформатирования мира мыслился без крупных войн, но при этом с большим кровопролитием. Просто оно должно было быть растянуто во времени и подаваться как совокупность отдельных, внешне не связанных между собой и во многом спонтанных актов насилия. Мир в конечном итоге должен был разделиться на две половины. Малая часть, оплотом которой мыслились Соединенные Штаты, великий остров – относительно безопасная зона, отделенная от бунтующих орд двумя огромными океанами, какие никак не переплыть беженцам и в которых безраздельно господствует военно-морской флот США. Доллар – как единственная резервная валюта, и не от ее особых достоинств, а от отсутствия альтернативы. Оазис прогресса и свободы, куда должны съезжаться, точнее, бежать от нарастающего хаоса все свободно мыслящие люди планеты, и даже просто те, кому есть что спасать. Америка и станет этаким громадным убежищем для всего мира, убежищем, в которое люди будут сносить все ценное, что только есть.
