Коля не знал, что его уже обнаружили.
58
Башира Адуева со школьных лет называли Горцем, хотя родился он в небольшом селе под Москвой, где его семья жила как минимум три поколения. Был он рыжий, невысокий ростом. Бриться начал только в двадцать два года. Играл в русские шашки, всегда берег пальцы для гитары. Говорил без акцента. Автомобили не любил, считал, что с ними много мороки. Компаний избегал, друзей заводить не стремился. И при всем этом он все равно оставался Горцем.
Потому что Башир. И Адуев к тому же.
Ему было двадцать семь лет, когда он познакомился с Гусаком. Случилось это зимой, в январе. Башир вел груженый «МАЗ» по трассе, на заснеженной обочине которой замерзал молодой экспедитор Гусев – у него была сломана нога и пробита голова. Гусева выбросили из машины, в которой он вез партию импортной электроники. Башир, заметив бесформенную груду за снежным отвалом, как-то понял, что это живой человек. Он остановился, чтобы оказать первую помощь: зафиксировал пострадавшему ногу, забинтовал голову и перетащил в теплое место – в кабину «МАЗа». Узнав, что экспедитора ограбили, Башир надумал остановить преступника. И это ему удалось. Правда, у водителя и его подельника обнаружились обрез и древний пистолет системы «наган», а у Горца при себе был только баллонный ключ. Однако дальнейшее развитие событий подтвердило старый тезис о том, что вооруженный баран не может стать волком и все равно остается бараном…
Гусак нашел выручившего его водителя через месяц после того, как выписался из больницы.
– Я про тебя уже все знаю, – сказал он. – Навел справки. Предлагаю работать на меня. Откажешься – больше мы не увидимся. Согласишься – не обижу. А планы у меня большие…
Башир подумал и согласился, потому что «МАЗ» часто ломался, а за рейс платили столько, что хватало лишь на съем комнаты в коммуналке.
Всякое случалось в их жизни. Многих приятелей они потеряли, многих врагов пережили. Башир так и не стал Гусаку другом, не такая у него была натура, но ни один, ни другой ни разу не пожалели о той зимней встрече.
Идея ехать в Мезень Горцу не понравилась – он тогда только поглядел на карту и сразу понял, что ничего хорошего из этой затеи выйти не может. Однако Башир уже не представлял, как будет жить без Гусака, поэтому спорить и что-то доказывать не стал, а просто собрал своих хлопцев и объявил им, что пора готовиться в дальний путь.
Дорога выдалась трудная. Чего стоила переправа через реку на пароме, предназначенном для перевозки легковушек, но никак не груженой техники. А стычка с военными?! После нее ребята уже почти в открытую выражали недовольство Гусаком, роптали, обсуждали, что им нужен новый лидер.
Горцу пришлось трех самых говорливых отвезти в лес. Одного, кстати, из своей команды.
На какое-то время это помогло, разговоров и сомнений сделалось меньше.
Но все повторилось, когда всем стало ясно, что в Мезени нет ничего, что оправдало бы столь трудную поездку. Гусак отмалчивался, хоть и чувствовал растущее недовольство. Расхлебывать кашу приходилось его подручным. Они, впрочем, тоже колебались, многие были готовы предать командира и, пока не поздно, перебраться в места более теплые, щедрые и знакомые…
Но сегодня Гусак вышел к людям в благостном расположении духа и велел довести до сведения каждого, что первого октября случится событие, которого они все давно ждут. Он опять не сказал ничего конкретного, однако речь его вышла воодушевляющей. Похоже, теперь все были готовы ждать назначенной даты, тем более что до нее было рукой подать.
Однако дел своих Гусак не отменил. И Горец смекнул, что ничего особенно и не изменилось.
Утром они съездили на южный блок-пост, проверили, как идет работа. Гусак планировал поставить здесь на холме большой сруб, что-то вроде крепостной башни, с которой можно было бы обозревать округу. Бригадир пожаловался на местных работяг, сказал, что они ленятся; пришлось каждому третьему выдать розг. Гусак волновался из-за двух пропавших разведчиков на квадроциклах. Они должны были давно вернуться. Но с ними, видимо, что-то случилось. И Гусак велел своим людям, остающимся на блок-посту, быть начеку. Горец же считал, что эти двое просто сбежали, воспользовавшись случаем, – они у него давно числились в неблагонадежных, так что их исчезновение было ему на руку.
После обеда Гусак, Горец и еще два охранника отправились на временный продуктовый склад, расположенный в километре от штаба. Надо было решить вопрос с транспортировкой продовольственных запасов в порт. Кроме того, до Гусака дошли слухи, будто ответственный за провизию Эдик Чемезов, более известный как Хомяк, злоупотребляет своими полномочиями и часть еды пускает «налево», откупаясь за свои старые карточные долги. Гусак решил машины зря не гонять, тем более что он собирался нагрянуть к Хомяку тихо – у того вроде бы на это время как раз была назначена очередная сделка. Гусак хотел застать вора с поличным и разобраться с ним на месте.
А вот Горцу переться по городу целый километр страх как не хотелось. Без машины он чувствовал себя беззащитным – словно вытащенная из раковины улитка. Можно было нарваться на зомбяков. Да, теперь этих тварей тут стало не так много, как было прежде, зато они оголодали и сделались хитрей. Не меньшую опасность представляли партизаны – местные жители, настроенные против чужаков. Переловить всех пока не получалось, поэтому приходилось осторожничать, чтобы не угодить в капкан или под выстрел, – пакостили эти мерзавцы с выдумкой, от них можно было ждать чего угодно.
Гусаку, впрочем, на все опасности было наплевать. Он вел себя словно бессмертный. Так что Горцу приходилось осторожничать за двоих. Он посматривал на окна домов, часто оборачивался и не опускал оружия. Охранники, глядя на него, тоже не расслаблялись. Они успокоились, только когда впереди показалось П-образное одноэтажное здание продуктового склада. Все его окна были наглухо забиты – доски брали, ломая соседние дома и сараи. Два грузовика перегораживали въезд во внутренний двор; пролезть меж ними мог только один человек, да и то боком.
– Подождем, – сказал Гусак и сел на лавочку чуть в стороне, чтобы от склада его не сразу можно было заметить.
Горец огляделся. Ему вдруг почудилось движение за двухэтажным бараком, и он быстро подался вперед, приглядываясь. Спросил тихо:
– Как думаете, зомбяки на велосипедах могут ездить?
– Ты чокнулся, Горец? – фыркнул Димка Гагушев, один из новых членов банды, присоединившихся к ней по пути в Мезень. Первые три дня он был простым работягой, обычным пленником, но потом сумел выслужиться перед Гусаком и вскоре перешел в охранники. Старожилов становилось все меньше – кто-то обращался, кто-то погибал; нужно было их заменять. Гусак лично отбирал кандидатов, но и к мнению Горца он всегда прислушивался.
– Я вроде бы велосипедное колесо увидел за углом, – пояснил Башир свой странный вопрос и показал рукой:
– Вон там… И руль даже блеснул. Или это стекло было? А сейчас нет ничего.
