– Кажется, я знаю этого Колю, – сказал тот. – Мы взяли его в магазине. Он говорил про трех детей и бабу, которые его ждут. Потом сказал, будто соврал. Но я ему не поверил…
– Коля здесь? – Маша приподнялась, боясь поверить услышанному. – Он правда здесь? С ним все в порядке?
– Помолчи, – Алексей положил руку ей на плечо, заставил сесть. Он вдруг изменился, словно снял маску – как-то ожесточился, помрачнел.
– Это было недавно, – продолжил охранник. – В день, когда Багулин обратился. Мы тогда еще двух работяг потеряли, вот я этого Колю и прихватил. Тем более что он наш магазин грабил… А, вот еще чего вспомнил: у него при себе хорошее ружье было.
– Где он сейчас? – спросил Гусак.
– Не знаю. Мы его сдали в ангар, как положено. Он вроде бы с Вантузом успел скорефаниться…
Маша со страхом наблюдала, как меняется Алексей. Минуту назад он был галантным кавалером и радушным хозяином. Теперь он сделался похожим на кровожадного хитрого зверя. Даже голос его изменился, стал похожим на рык животного:
– Приведите его сюда. И поскорей.
– Хорошо.
Охранник быстро вышел за дверь.
– Что происходит? – негромко спросила Маша.
– Помолчи, – грубо сказал Алексей. Он подошел к окну, отодвинул портьеру, выглянул наружу.
– Можно мне вернуться к детям?
– Нет.
– Почему? Что вы собираетесь с нами делать? Я хочу уйти!
Он резко к ней повернулся; лицо его искажала гримаса с трудом сдерживаемой ярости.
– Если ты не заткнешься, то я прямо сейчас отведу тебя в бордель. Там новеньких любят. Так что к тебе сразу выстроится очередь…
26
В полдень они были на месте.
Коля предполагал, что от автобазы они уехали километров за шестьдесят на юг. Сказать что-то более конкретное он пока не мог: местность была незнакомой, приметных ориентиров не наблюдалось, если не считать железной дороги, возле которой они и остановились. Даже всезнайка Вантуз разводил руками – он впервые был здесь и никогда не слышал, чтобы кто-то из рабочих рассказывал про подобное место.
– Чего встали? – Сказочник пнул Василька под зад, отвесил подзатыльник Упырю. – Шевелитесь!
Коля, опираясь на свою заточенную жердь, первым полез на осыпающуюся под ногами насыпь к стоящему на рельсах грузовому составу. Он не рвался работать, просто хотел побыстрей осмотреться. Он твердо решил бежать, но пока не знал, как и когда это лучше сделать. Может, прямо сейчас перемахнуть через пути – и со всех ног в далекий лес? Пока охранники опомнятся, пока взберутся на рельсы – он уже далеко будет.
Но как потом выручать Машу и детей? До города отсюда быстро не добраться. Куда ни глянешь – луга да перелески. Даже дорог никаких не видать.
Конечно, он не мог знать наверняка, что Маша жива.
Возможно, «базовские» нашли брошенный автомобиль и притащили его в отстойник.
Наверное, охранники могли бы что-нибудь рассказать. Только не эти. У этих на все один ответ – ногой в ребра, кулаком в лицо…
– Ну ты чего замер? – забравшийся на насыпь Вантуз толкнул Колю локтем. – Задумал чего? Не дури…
Им предстояло разграбить три контейнера, установленные на одной из платформ. Они уже были вскрыты и помечены косым крестом. Один был набит коробками с молочной смесью. Во втором и третьем оказалось детское питание – небольшие баночки с разнообразным пюре, сухие каши, соки. Все это надо было стащить вниз, загрузить в прицеп и в кунг «ЗиЛа».
Коля как бы случайно встал в пару с Вантузом, приподнял один край объемистой коробки. Спросил негромко:
– Базовские женщин в плен берут?
– Вроде бы.
– А где их держат?
– Не знаю…
Они потащили коробку вниз.
– У нас две тетки на кухне работают, – поделился Вантуз. – Так они в своих квартирах живут, рядом с базой. Их каждый день привозят и отвозят. А что с остальными – не знаю… Видел только, как одну девку на улице подобрали. Лет восемнадцать ей было, красивая. А через два дня хоронил ее. Еле узнал, так избита была…
Они подали коробку Упырю и Чучмеку, забравшимся в прицеп. Трусцой побежали обратно к насыпи. Коля косился на охранников. Фикса стоял у машины, о чем-то беседовал с водителем, сидящим на крыше кабины. Сказочник наблюдал за округой с высокого вагона-хоппера, курил. Бригадир Габозов бродил вдоль состава, искал, чем тут еще можно поживиться.
Когда прицеп был наполовину загружен, Сказочник негромко свистнул и махнул рукой в направлении головы состава.
– Что там? – остановившись, спросил Габозов.
– Кажись, зомбяк.
– Один?
– Вроде бы.
– Чучмек, Холера, Колян – посмотрите, что там. Остальные продолжают работать.
Спорить было бесполезно.
Коля подумал, что сама судьба подсовывает ему возможность сбежать. Но он опять вспомнил о Маше, вспомнил рассказ Вантуза про забитую до смерти девушку и решил, что момент еще не настал.
Он должен был вернуться. Как и обещал.
Втроем они осторожно двинулись вдоль пути, заглядывая под вагоны. Холера помахивал арматуриной, как бы уже примеряясь к удару, Чучмек держал в руке узкую заточку – настоящих ножей работягам не полагалось, лишь такие вот пики, которыми невозможно было резать, только колоть. Коля подумал, что мог бы примотать заточку к своей двухметровой рогатине – получилось бы вполне приличное копье. Но вряд ли такое самоуправство понравится бригадиру и его товарищам.
– Тут никого нет! – прокричал Чучмек, почти уже добравшись к тепловозу. Он повернулся, готовый возвращаться. И в эту самую секунду на него сверху свалился зомбяк.
Коля и Холера от неожиданности шарахнулись в стороны.
Чучмек заорал, сунул в пасть зомби обмотанное бинтами предплечье, с размаху ударил заточкой, но острие только скользнуло по черепу, сорвав кусок скальпа. Зомби тут же схватил с насыпи булыжник и тремя ударами размозжил Чучмеку голову.
– Стреляйте! – закричал Коля. – Стреляйте в него!
Он видел, как заинтересованно тянут шеи Сказочник и Фикса, наблюдая, как зомбяк рвет свою добычу. Водитель даже встал на цыпочки, чтобы лучше разглядеть происходящее.
Габозов вскинул ружье. У него был хороший карабин с оптикой. Из такого сложно промахнуться.
Выстрел расплескал гравий в метре от Колиной ноги.
– Прикончите тварь! – Заорал Габозов. – Разберитесь с ней сами!
Коля понял, что сейчас бригадир видит в прицеле его голову.
– Вы издеваетесь?! – закричал Холера. – Просто застрелите этого гада!
Пуля ударила в борт вагона. Холера упал на тощий зад, заругался, втянул голову в плечи. Сказочник расхохотался.
