– Привет, Нед! Как оно ничего?
Толстый небритый мужик качко проковылял в туалет. Дождавшись, когда он отойдет, Джим продолжил:
– Я пошел к Уэнди на квартиру, где она с бабушкой жила. Чувствовал я себя паршиво – обещал помочь, а она лишилась работы. Уэнди не шибко мне обрадовалась. Выгнали меня, говорит. Что значит выгнали, говорю, ты же уволилась. Велели, говорит, написать по собственному. Какое же это, говорит, по собственному, если силком заставили. Не может быть, говорю, чтобы мистер Дуайт так испаскудился. Это не он, говорит Уэнди, это доктор Партридж, младший надзиратель. Вызывает, говорит, в свой кабинет, а там сидит этот ублюдок собственной персоной, все рыло в пластыре, будто после поножовщины, а с ним ваш разлюбезный Черед, который клянется, что сам видел, как Уэнди сграбастала его друга и пыталась поцеловать. Полная хрень, но Партридж и слушать ничего не хочет. Читает нотацию – как-де можно самой вешаться на молодого человека. Мол, он не потерпит подобных манер. Но Уэнди есть Уэнди, она заявляет: извиняться и не подумаю, оба они вруны поганые. Что ж, печально, говорит Партридж, боюсь, я не смогу рекомендовать вас новому работодателю. Вот тут Уэнди и поняла, что ее увольняют. Она-то думала, урежут жалованье, поставят на грязную работу, а оно вона как. Стала просить прощенья, а парни морды воротят – нас обозвали врунами, а мой папаша то, мой папаша сё. Ладно, Уэнди, говорит Партридж, давай расстанемся по-хорошему… Ну, я чуть было к нему не кинулся, а жена моя и говорит: с бедняжкой поступили ужасно. Но ты подумай своей башкой – ты ей вернешь работу, что ли? Даже если и вернешь, вдруг тот гад опять ее подкараулит? И ей уже так не повезет? Оно и к лучшему, хоть вроде на то и не похоже. Пусть куда-нибудь скроется, где ее не потревожит никто. Ну вот, а я об этом не подумал. На кой они, новые беды? Уэнди и мне. Я ить кормил три рта.
Смайли уныло потеребил нижнюю губу.
– Тут большинство нормальные ребята, правда. Иначе ноги б моей здесь не было. Хорошие парни. Но паршивая овца все стадо портит.
– Что стало с Уэнди? – спросила Нортон.
Смайли покачал головой:
– Точно не скажу.
– Как звали парня, который на нее напал? – спросил Джейкоб.
Привратник замялся.
– Все в порядке, можешь сказать, – уверила Нортон.
– Меня другое беспокоит, милая.
Смайли чуть кивнул на игроков в дартс, среди которых Джейкоб разглядел человека, прошедшего мимо их столика. Видимо, регочущая компания одноликих выпивох состояла из коллег-привратников.
– Можем еще куда-нибудь пойти. – От нетерпения голос Джейкоба вибрировал.
– Они скоро свалят, – сказал Смайли. – Если Нед задержится, жена с него три шкуры спустит, а прочие утята пойдут за вожаком. Пока суд да дело, угостите нас пивом.
Когда Джейкоб вернулся с пинтами, спутники его слегка повеселели – Смайли пофыркивал на реплику Присциллы «Я уж как-нибудь разберусь, старый греховодник».
– Эта девочка – чистое сокровище. – Джимми лучился улыбкой.
– Бриллиант, – поддержал Джейкоб.
– Она мне как родная.
– Спасибо, Джимми.
– Не на чем. – Смайли взял свою пинту и погрозил пальцем Джейкобу: – Не вздумайте ее обидеть.
– Я вам признательна, мистер Смайли, – сказала Присцилла, – но я смогу за себя постоять.
– Я это знаю и предупреждаю его. – Джимми подмигнул. – Если что, она сделает больно.
Как и было предсказано, первым ушел Нед, следом к выходу потянулась троица его приятелей, и каждый остановился похлопать Джимми по плечу.
– Пока, ребята.
– Будь здоров, Джимми.
Когда они ушли, из-под свернутого плаща Джимми достал фолиант в кожаном переплете с тисненым гербом на обложке.
КРАЙСТ-ЧЁРЧ
Год MCMLXXXV
– Вынес тайком. – Смайли прислонил книгу к стенке. – Мистер Митчелл не одобрил бы.
Текст на фронтисписе кое-что прояснил. Ежегодная иллюстрированная хроника деяний декана, педагогов и студентов Оксфордского Кафедрального собора Христа, основанного королем Генрихом Восьмым.
Палец Смайли пробежал по столбцу «Содержание», дважды приостановился и ткнул в 134-ю страницу.
Портреты студентов.
Фото Череца Джейкоб уже видел в его доме.
Реджинальд Черец.
История искусств.
– Этого вы знаете. – Джимми пролистал том к третьекурсникам. – А вот гаденыш, который лапал Уэнди.
Джейкоб уже так привык величать его мистером Черепом, что сомневался, приспособится ли к подлинному имени.
Терренс Флорак.
Изобразительное искусство.
Вздернутый нос. Нависшие брови. Шрам на подбородке.
Перри-Берни.
Терри? Макилдауни ослышался?
– Этот Флорак – он американец? – спросил Джейкоб.
– Нет, американец другой.
– Какой еще другой? – опешила Нортон.
Смайли возился, негнущимися пальцами неловко перелистывая страницы:
– Та еще была троица.
Наконец он добрался до цели – раздела «Клубы и мероприятия».
Ежегодные сводки, групповые фото: Музыкальное общество, Гребной клуб, Шахматный клуб и, наконец, не последнее и явно не маловажное…
Для Студенческого художественного общества год был плодотворным. Состоялись две выставки новых работ. Без преувеличения это небывалый успех. Вперед к новым свершениям! Дамы слева направо: мисс Л. Бёрд, мисс К. Стэндард, мисс В. Гош, мисс С. Найт (секретарь), мисс X. Ярмут, мисс Дж. Роуланд. Джентльмены слева направо: мистер Д. Боудин, мистер Э. Томпсон III (президент), мистер Р. Черец, мистер Т. Флорак, мистер Т. Фостер.
– Вот он. – Смайли ткнул пальцем в жилистого мужчину с пронзительным взглядом, стоявшего поодаль от студентов. – Вроде ихнего старшего брата.
Аспирант-куратор мистер Р. Пернат.
– Эвон какой очаровашка, – сказал Смайли. – Понятно, отчего девицы за ним бегали.
Пернат был не такой уж красавец. Чуть кривая усмешка, нос маловат. Сильно залаченные пряди косо ниспадали на лоб, затеняя глаза. Глаза Распутина, Чарльза Мэнсона, преподобного Джима Джонса
[56]
. Темные самоцветы в дешевой оправе. Даже на зернистой черно-белой фотографии, сделанной четверть века назад, они излучали странную гипнотическую силу, и Джейкоб не без труда отвел от них взгляд.
