Но шоу должно продолжаться, надо влупить мощный финальный аккорд, думать будем потом.
Она легонько оттолкнула Леху и рассмеялась.
— Десятку выиграла! Твоя цена, красавец!
Весело, едва не подпрыгивая, убежала к джипу, нырнула на заднее сиденье, захлопнула дверь. Машина резво взяла с места и укатила. Леха проводил ее остекленелым взглядом. Потом медленно поднял руку и почесал затылок.
Поднял вторую и почесал обеими.
* * *
В машине вся веселость слетела с Марии мигом. Она включила лампочку над сиденьем и принялась с болезненной гримасой на лице разглядывать свои руки. Кисти были покрыты едва заметной сеточкой из красных точек.
Не расчесывай, приказала себе Мария. Выключила свет и тут же начала яростно тереть руки, скрести их ногтями.
— Что случилось? — безучастным голосом спросила Даша.
— Ничего! — отрезала Мария, пряча руки под мышками.
Отвернулась и уставилась в окно.
— Как-то глупо вышло, — сказала Даша все тем же мертвым голосом. — Жалко его.
— Забери себе! — прорычала Мария.
— Нельзя было с ним так, — буркнула Даша, глядя в свое окно.
— Заткнись! — выкрикнула Мария. — Я слышать об этом не желаю!
Прислонилась щекой к стеклу и закрыла глаза.
Руки чесались адски.
Или Леха сделан из крапивы, или у тебя зверская аллергия на его кожу, или… Ладно, дурочка, не ври себе. За руки вы держались. Танцевали щека к щеке. Леха теплый и приятный.
— Боже, какая же я сволочь… — прошептала она.
Вариантов нет: через кожу вышли микробы.
И попрыгали на Леху, и попрыгали.
Ну что, поимели тебя, красавица?
Какое ты лицо Нанотеха, ты его слепое орудие.
Сливной бачок. Что в тебя закачают, то и сливаешь.
Дура. Просто дура. Так и запишем…
— А вообще, ничего ужасного не произошло, — произнесла Даша холодно. — Ну, поиздевалась над парнем, в первый раз, что ли… Сколько мы с тобой на десятку спорили… Ты меня разоришь скоро.
— Идиотка! — прошипела Мария. — Это было не как всегда! Это совсем другое! Подавись ты своей десяткой!
Она снова поглядела на руки и опять спрятала их.
— Господи, он же меня просто использовал, использовал… — прошептала она. — А я верила, что это политика, о будущем страны заботилась… а он всадил в меня эту дрянь только ради того, чтобы я донесла ее до Лешки…
Даша наконец-то повернулась к подруге и уставилась на нее с непритворным ужасом.
— Дура, какая же я дура… Счастье людей, счастье людей! У него есть только один человек, достойный счастья, — он сам! А остальных он просто использует, мы расходный материал…
Даша потянулась к Марии и осторожно прикоснулась к ее плечу, но та вся сжалась, и Даша отдернула руку.
Глава 25
Леха медленно, непривычно медленно шел по улице, плохо соображая, куда держит путь.
Беда будет, сказала тогда Даша. Ведь хотела предупредить. Она это имела в виду? Вроде не беда. Не трагедия. Вешаться нет повода. Ну, схлопотал удар по нервам — такой, что прямо окаменел весь, хотя руки вон до сих пор нервно подрагивают.
Раскатал, называется, губищу на первую красавицу в школе. Думал, ты такой шикарный парень, что рано или поздно она сама подкатит с нескромными предложениями. Вот, подкатила. И укатила. И даже мысли не мелькнуло, что Машка могла на тебя поспорить. Ты вообще забыл, что есть у девчонок такая милая игра, — а знал ведь. Но думал, тебя это не касается. Ты же у нас супермен, золотой мальчик, сокровище и подарок.
А тебя, идиота, проиграли — как уголовники людей в карты проигрывали.
Ой, блин, она же всем расскажет… Сначала девчонкам, а те уже нашепчут парням.
И ты станешь великолепным, образцово-показательным, эталонным посмешищем. Герой-любовник за десять рублей. Вся школа будет ржать.
Они объявят подписку на билет в Монте-Карло, вот гадом буду. Собираем по десятке с носа на билет для Лехи Васильева! Ему, понимаете, надо очень, у него гормон разыгрался. Интимной жизни захотелось. Интим по колено толщиной с полено…
Ну, Принц тебе посочувствует. Скажет, что сто раз предупреждал, — и посочувствует. Ему бы самому быть осторожнее, Машке достаточно пальцем шевельнуть, и он рухнет к ее ногам. Даже за рубль. Сам ей этот рупь отдаст. Он ее, кажется, действительно очень любит, и ему все равно.
А тебя на что поймали? Да на гордыню твою несообразную. Ты принял Машкин интерес к себе как должное. А с какого, собственно, хрена? Да вот с такого, большого и толстого. Ты и правда думал, что лучше других. Умный, физически развитый, продвинутый, эрудированный, красивый, наконец. И все девчонки обязаны тебя обожать. Прямо на шею бросаться. Прямо зацеловать до смерти.
Господи, как стыдно… Невыносимо.
И как больно… Я ведь перед Машкой душу распахнул настежь. Я до сих пор в нее влюблен и только о том мечтаю, чтобы она пришла и сказала: это был глупый розыгрыш, извини, погорячилась. Я не смогу просто так сразу все забыть, вычеркнуть из сердца.
Господи, как же мне хреново…
Леха шел по улице, опустив голову и глядя под ноги пустыми глазами, а тем временем серые головастики активно плодились у него в капюшоне куртки, выедая синтетическую подкладку. На ткани появились дыры. А потом серая пленка одним рывком потекла ему за воротник.
От неожиданности Леха споткнулся, когда его шею, плечи и спину охватил незнакомый ранее зуд. Это было похоже на выход из тела вертолетиков, только больнее — и шло как бы снаружи внутрь. Леха принялся хлопать себя по плечам, крутиться на месте, пытаясь дотянуться до спины… И наконец-то огляделся по сторонам. Ишь, куда его ноги занесли. Совсем рядом был дом Принца.
Зудеть перестало.
Я подумаю об этом завтра, решил Леха. А сейчас надо зайти к Принцу, сообщить, какая со мной приключилась… Любовь-морковь. Чтобы раньше всех узнал и из первых рук. Позвоню ему от подъезда, он выйдет ненадолго, сядем на лавочку, поговорим… Мама дорогая, как же я буду об этом позорище рассказывать?!
А придется.
Леха свернул во двор.
Особая партия девятой серии разлеталась по его сосудам, подъедая все полезное на своем пути. Двигались головастики очень резво. Первый встретившийся им вертолетик не успел повернуться навстречу угрозе и был атакован со спины. Его облепили и развинтили на запчасти: «девятке» было пока не до церемоний, она спешила нарастить численность, о лучшем материале для этого, чем бот-чужак, она и мечтать не могла. Но даже когда от вертолетика осталась едва половина, его манипуляторы все еще хватали врага за врагом, а скальпель так и сновал туда-сюда, шинкуя головастиков на мелкие кусочки.
