Около ржавого трактора, устав от бесцельного хождения вокруг реактора, карлики остановились передохнуть. Со стороны пруда донесся пронзительный крик, а потом раздался всплеск.
– Фарфиков фоют, фофорые фленнифоф уфуфили, – сообщил Цыкающий Зуб.
– Говорит, карликов моют, которые пленников упустили, – перевел Обалдуй.
– Не карликов моют, а офицеров топят, – внес поправку Жлоб. – Карла сегодня как с цепи сорвалась.
– Тшш! Шпионы услышат! – Обалдуй поднес палец к губам и огляделся. – Только по секрету: телохранители говорят, мутантики до того, как сбежать, убили Большого Паука.
– Брешут твои телохранители! – убежденно сказал Жлоб. – Разве Паука убьешь? А ты что думаешь, гундосый? А, гундосый, чего замолчал?
– Фя тяфя фуфью, фофака! – заорал Цыкающий Зуб и, не дожидаясь перевода, прыгнул на Жлоба. Охранники покатились по земле и случайно оказались возле того места, где прятались маленькие мутантики.
Первым увидел их Цыкающий Зуб.
– Флефники! Ффофай фих! – закричал он.
– Сейчас я тебе покажу «флефник»! Сейчас ты у меня сам «флефником» станешь! – огрызнулся Жлоб, решивший, что это какое-то нехорошее слово, которым Зуб дразнится, и заехал ему по уху.
– Не фей мефя! Фофай фих! – И, вырвавшись, Цыкающий Зуб бросился к трактору. Из-за него выскочили маленькие мутантики и, промчавшись мимо удивленного Обалдуя, затерялись в тумане.
Стражники безрезультатно искали их некоторое время и вернулись к стене реактора.
– Фя же фофарил! – крикнул Зуб. – Уфуфили!
– Что он говорит? – спросил Жлоб.
– Он сказал: я же тебе говорил! А ты, болван такой стоеросовый, не послушал! А теперь он на тебя донесет, и тебя, Жлоб, в пруд бросят и правильно сделают! – схитрил, переводя, Обалдуй.
– И это он все так коротко сказал? – не поверил озадаченный Жлоб.
– Он еще и не то сказал. Говорит, если ты не дашь нам тот кошелечек, который отобрал сегодня у Куки, лежать тебе на дне пруда, а если отдашь, тогда мы… то есть он, так и быть, не будет на тебя доносить, – поспешно добавил Обалдуй, посматривая на висевший на поясе у Жлоба кошелечек с монетками.
Жлоб от ярости стал красным как помидор.
– Предатель! – заорал он и потряс кулаком перед носом Цыкающего Зуба. – Хочешь все на меня свалить! Не выйдет!
– Фо фон фоварит? Фофему «фредатель»? Фя нифого нифогда не фредовал! – заметил удивленный Зуб, который мало того что гундосил, еще был глуховат.
Жлоб покосился на Обалдуя в ожидании перевода.
– Давай кошелек, Жлобище! А то тебе конец! – растолковал хитрый Обалдуй. – Это из-за тебя мы упустили мутантиков, так что и расхлебывать тебе.
Жлоб с ненавистью посмотрел на косноязычного товарища, а потом отцепил от пояса кошелек и протянул его Зубу.
– На, гундосый, подавись! Не думал я, что ты такой подлый!
Цыкающий Зуб удивленно заморгал, не понимая, зачем карлик отдает ему кошелек.
– Фофем мне тфой фофелек? Фя не фредатель! Офафь ефо сефе!
– Чего этому гаду еще надо?
– Говорит, что взятку лучше передавать через посредника, а то как бы чего не подумали, – сказал Обалдуй. Он как бы нехотя взял у Жлоба кошелек и сунул его себе в карман.
– Я ему потом отдам, вечером! Так полагается, – объяснил он и, похлопав огорченного Жлоба по плечу, добавил, подражая Зубу: – Такова физнь, мой фрук, такова физнь!
Пока хитрый Обалдуй присваивал себе кошелек, маленькие мутантики, обнаружив, что погони за ними нет, остановились, чтобы отдышаться.
– Чуть не схватили! – сказал Бормоглотик. – Ну как, Бубнилка, удалось тебе прочитать их мысли?
– Кое-что удалось, – радостно воскликнула малышка. – Кажется, пленникам удалось сбежать: и Пупырю с Мумуней, и моему папе и всем-всем лобастикам! Мало того, что они сбежали, еще и стащили у Карлы какой-то камень… Она сейчас думает, как его вернуть.
Грушевидный нос Трюши победно засветился, из желтого становясь красным, из красного – оранжевым, а потом снова – желтым.
– Ура! Пупырь и Мумуня спасены! – тихонько воскликнула она радосто.
– Не шуми, я хочу выяснить, что задумала Рыжая Карла! Отсюда ее мысли очень хорошо слышны, наверное, она стоит где-нибудь у окна, – сказала Бубнилка (и в самом деле, в этот момент на верхнем уровне реактора Карла ждала появления Черного Герцога).
Малышка вслушалась в мысли королевы.
– Карла отослала за ними в погоню двух самых свирепых вождей. Этот камень, который наши родители у нее стащили, – камень власти, и она хочет его вернуть любой ценой.
– А куда Пупырь с Мумуней побежали? Нужно же их предупредить!
– Они побежали в Старый город совсем недавно. Странно, что мы с ними разминулись.
– Ничего странного: туман, – грустно сказал Бормоглотик.
– В Старый город! – охнула Трюша. – В Старый город! Я за них боюсь!
– Мы пойдем за ними и предупредим их о погоне, – сказала Бубнилка. – Жаль, что я еще такая маленькая. Я пока не умею передавать мысли на расстояние, я умею их только принимать.
Теперь, когда мутантики знали, что родные и друзья спаслись, они решили как можно скорее покинуть территорию реактора, где на каждом шагу их ожидала опасность. Туман уже начинал рассеиваться, и их могли увидеть.
Но оказалось, что, удирая от стражи, Бормоглотик, Бубнилка и Трюша заблудились. Обогнув реактор, вместо того чтобы выйти к забору, они попали в небольшой внутренний дворик. Там они наткнулись на кирпичную стену бывшей водокачки, в которой теперь была школа для детей карликов. Маленькие мутантики подкрались к окну и заглянули сквозь щель в ставне. Им было любопытно, чему и как учат юных недорослей.
В классе начинался урок. Успевшие перессориться за перемену ученики катались по полу, кусались, швырялись стульями и колотили друг друга головами об парты.
В класс вошла учительница – тощая немолодая карлица по имени Грымза, приходившаяся начальнику телохранителей Пупу троюродной сестрой. В одной руке у нее был журнал, а в другой – деревянный молоток на длинной рукоятке, которым она тотчас принялась колотить своих нерадивых учеников.
– За парты, олухи! Кретины! Хамы! – заорала она. – Вы не слышали, как я стучала в таз!.. Гнус, что у тебя за поясом? Булава? Разве ты забыл, что приносить оружие в класс запрещено под страхом умывания в ручье?
– Эта папина! – пропищал Гнус. – Я больше не буду!
– Знаю, что будешь! А ну дай ее сюда!
Грымза вырвала у Гнуса булаву и швырнула ее в окно. Булава пробила в гнилых ставнях дыру и просвистела над головой едва успевшего присесть Бормоглотика.
Грымза прошла к учительскому столу и, забравшись на него с ногами, начала урок.
