Вставшая перед моими глазами картина столь страшной гибели ужаснула меня, и на миг мелькнула безумная мысль: схватить Мод в объятия и прыгнуть с нею за борт. Эту мысль сменила другая: когда шлюпка достигнет полосы бурунов, обнять Мод, сказать ей о своей любви и, подхватив ее на руки, броситься в последнюю отчаянную схватку со смертью.
Мы инстинктивно придвинулись друг к другу. Рука Мод в рукавице потянулась к моей. И так, без слов, мы ждали конца. Мы были уже близко от полосы прибоя у западного края мыса, и я напряженно смотрел вперед в слабой надежде, что случайное течение или сильная волна подхватит и пронесет нас мимо бурунов.
– Мы проскочим! – заявил я с напускной уверенностью, которая не обманула ни Мод, ни меня самого.
Но через несколько минут я снова воскликнул:
– Мы проскочим, черт побери! Я был так взволнован, что выбранился – чуть ли не впервые в жизни.
– Прошу прощения... – пробормотал я.
– Вот теперь вы убедили меня! – с улыбкой сказала Мод. – Теперь и я верю, что мы проскочим.
За краем мыса уже виден был вдали высокий берег, и нашим глазам постепенно открывалась глубокая бухта. Одновременно с этим до нас долетел какой-то глухой, неумолчный рев. Он перекатывался, как отдаленный гром, и доносился с подветренной стороны сквозь грохот прибоя и вой бури. Мы обогнули мыс, и вся бухта сразу открылась нам – белый, изогнутый полумесяцем песчаный берег, о который разбивался мощный прибой и который был сплошь усеян мириадами котиков. От них-то и исходил долетавший до нас рев.
– Лежбище! – воскликнул я, – теперь мы и вправду спасены. Тут должна быть охрана и сторожевые суда для защиты животных от охотников. Быть может, на берегу есть даже пост.
Однако, продолжая всматриваться в линию прибоя, разбивавшегося о берег, я вынужден был заметить:
– Не так-то все это просто, конечно, ну да ничего. Если боги смилостивятся над нами, мы обогнем еще один мыс и, может быть, найдем хорошо защищенную бухту, где сможем выйти из шлюпки, даже не замочив ног.
И боги смилостивились. Чуть не врезавшись во второй мыс, мы все же обогнули его, гонимые юго-восточным ветром, и увидели третий, почти на одной линии с первыми двумя. Но какая бухта открылась нам здесь! Она глубоко вдавалась в сушу, и прилив сразу подхватил нашу шлюпку и отнес под укрытие второго мыса. Здесь море было почти спокойно, крупная, но ровная зыбь качала шлюпку, и я втянул плавучий якорь и сел на весла. Берег загибался все дальше на юго-запад, и вдруг внутри этой большой бухты нам открылась еще одна небольшая, хорошо закрытая естественная гавань, где вода стояла тихо, как в пруду, лишь изредка подергиваемая рябью, когда из-за нависшей над песчаным берегом отвесной гряды скал, футах в ста от воды, налетали слабые порывы ветра – отголоски бушевавшего в океане шторма.
Котиков здесь совсем не было видно. Киль лодки врезался в твердую гальку. Я выскочил, протянул Мод руку, и секунду спустя она уже стояла рядом со мною. Но, как только я отпустил ее руку, она поспешно ухватилась за меня. В тот же миг я сам пошатнулся и чуть не упал на песок. Так повлияло на нас прекращение качки. Слишком долго носило нас по морю и швыряло на волнах, и теперь, став на твердую почву, мы были ошеломлены. Нам казалось, что берег тоже должен опускаться и подниматься у нас под ногами, а скалы – качаться, как борта судна. И когда мы по привычке приготовились противостоять этим движениям, отсутствие их совершенно нарушило наше чувство равновесия.
– Нет, я должна присесть, – сказала Мод, нервно рассмеявшись и, взмахнув руками, как пьяная, опустилась на песок.
Втащив лодку повыше, я присоединился к Мод. Так произошла высадка на «Остров Усилий» двух людей, отвыкших от земли и после долгого пребывания на море испытавших «качку» на суше.
Глава двадцать девятая
– Дурак! – воскликнул я, давая выход своей досаде.
Я только что разгрузил шлюпку и перенес все наши вещи туда, где думал устроить стоянку, – подальше от воды. На берегу валялись выброшенные морем обломки дерева, и вид банки кофе, которую я прихватил из кладовой «Призрака», сразу навел меня на мысль разжечь костер.
– Жалкий идиот! – продолжал я.
– Что вы, что вы!.. – проговорила Мод тоном мягкого упрека и пожелала узнать, почему я жалкий идиот.
– Спичек-то нет! – простонал я. – Я не припас ни одной спички, и теперь у нас не будет ни горячего кофе, ни супа, ни чая – вообще ничего горячего!
– А ведь, кажется, Робинзон Крузо добывал огонь трением одной палки о другую? – заметила она.
– Ну да! Я раз двадцать читал рассказы потерпевших кораблекрушение, – они тоже пытались это делать, но без малейшего успеха, – сказал я. – Знал я еще некоего Винтерса, газетного репортера, – он побывал на Аляске и в Сибири. Мы как-то встретились с ним, и он рассказал мне о своей попытке развести костер с помощью двух палок. Забавная история, и рассказывал он ее неподражаемо. Но его попытка тоже кончилась неудачей. Я помню, как в заключение он изрек, сверкнув своими черными глазами: «Джентльмены! Быть может, жителям тихоокеанских островов это и удается, быть может, малайцам это удается, но даю вам слово, что белому человеку это недоступно».
– Ну что ж, мы ведь до сих пор обходились без огня, – бодро сказала Мод. – И теперь как-нибудь обойдемся, надо полагать.
– Но подумайте, у нас есть кофе! – воскликнул я. – И превосходный кофе! Я же знаю, – я взял его из личных запасов Волка Ларсена. И есть отличные дрова!
Признаюсь, мне ужасно хотелось кофе, а вскоре я узнал, что и Мод питает слабость к этому напитку. К тому же мы так долго были лишены горячей пищи, что, казалось, окоченели изнутри не меньше, чем снаружи. Глоток чего-нибудь горячего пришелся бы нам очень кстати. Но я перестал сетовать и принялся сооружать из паруса палатку для Мод.
Имея в своем распоряжении весла, мачту, шпринт и гик да еще изрядный запас веревок, я считал, что легко справлюсь с этой задачей. Но у меня не было опыта, и мне до всего приходилось доходить своим умом и все время что-то изобретать, так что палатка была готова лишь к вечеру. А ночью пошел дождь, палатку затопило, и Мод перебралась обратно в шлюпку.
На следующее утро я окопал палатку неглубокой канавой, а часом позже внезапным порывом ветра, Налетевшим из-за высокой гряды скал, палатку сорвало и швырнуло на песок в тридцати шагах от нас.
Мод рассмеялась, увидав мое огорченное лицо, а я сказал:
– Как только ветер спадет, я сяду на шлюпку и обследую берег. Тут, верно, есть какой-нибудь пост, а значит, и люди. И корабли не могут не заходить сюда. Эти котики, несомненно, охраняются правительством какой-нибудь страны. Но прежде я хочу все-таки устроить вас поудобнее.
– Я бы предпочла поехать с вами, – сказала Мод.
– Нет, вам лучше остаться. Вы и так уж намучились. Просто чудо, что вы еще живы. А идти на веслах и ставить парус под этим дождем – небольшое удовольствие. Вам нужно отдохнуть, и я прошу вас остаться.
