– И такие бывают?
– А что ты хочешь, если вся наша жизнь – сплошная загадка? Мы все живем в воображаемом мире, хотя сдуру считаем, что в настоящем. И отсюда имеем множество проблем. Чем умнее мы считаем человека, тем он оказывается дурнее. И прочее все в том же духе.
– Это ты о чем?
– Обо всем: о тебе и о себе... О капитане Пачория и грузинских горах, о Черном море и Атлантическом океане... Все – ложь. Ты вот ученым доверяешь? Веришь, что существующая наука объективна?
– Конечно, верю.
– Значит, ты дурак и простофиля... – Молодой хакер не слишком стеснялся в выражениях. – А мир, оказывается, совсем не такой, каким мы его видим. Вот на тебе камуфлированная куртка... Какой цвет в ней преобладающий? Говори, не стесняйся.
Уэйн с неожиданным вниманием посмотрел на свой рукав. Даже ему показалось странным, что он не помнит, какие цвета использованы в раскраске его куртки. И посчитал, что Клод говорит именно об этом.
– Желтый и зеленый... Примерно в равных пропорциях. И с множеством оттенков.
– Где тебя так врать научили, капитан? Как ты рапорты своему начальству пишешь? Неужели они тебе еще верят?
Уэйн рассердился:
– Не валяй дурака! Говори без выкрутасов.
– Я и не валяю. Я просто говорю образно, чтобы приучить тебя мозгами шевелить. А то ведь с тобой скучно разговаривать. Дурак дураком. Так вот, то, что ты видишь зеленым или желтым, вовсе не является носителем этого цвета. На ткань попадает вся радуга солнечного спектра, но вот какой-то цвет ткань отражает, и ты его видишь. То есть ты никогда не видишь настоящий цвет ткани, ты видишь только отраженный цвет солнечного спектра. И больше ничего. Тебя обманывают, а ты веришь. И весь мир так устроен. Вся наука – это только зыбкое предположение о том, чего мы не знаем... Наш мир – это отражение какого-то другого мира. Причем отражение искаженное.
– Скажи это ученым. Пусть они тебе поверят. А потом уж и я...
– А что им говорить? Кто я такой? Да им уже и сказали, что все они дураки и не в состоянии ничего доказать. В собственном кругу доходчиво объяснили.
– Кто сказал? Что объяснил?
– Их же собрат, ученый. Был такой, еще в тридцатые годы прошлого века... Некто Курт Гедель, немецкий математик. Ты, конечно, не слышал, но, поверь уж, есть такая «Вторая теорема Геделя о неполноте формальных систем», которая доказывает, что ни одна система не в состоянии доказать свою полноту и правильность, пользуясь собственными внутренними величинами, то есть собственными знаниями, и обязана для разрешения вопроса привлекать знания более высокие. А высокие знания, в свою очередь, проистекают как логическое завершение из более ранних, как Гедель сказал, недоказанных. Это касалось математики, но имеет отношение ко всему миру, поскольку мир наш – только воображаемый, придуманный каким-то гигантским компьютером.
– Заморочил ты мне голову... Но я даже готов согласиться с тем, что живу в воображаемом мире и совершаю воображаемые поступки. Просто так согласиться, не понимая, о чем ты говоришь. Мне просто лень в этом разбираться. Однако...
– Однако к своему компьютеру я тебя не подпущу.
Капитан Уэйн, чувствуя бессилие, только руками развел. Хакер был человек не военный и субординации не признавал. И вообще обращаться с ним было сложно, о чем капитана предупреждали заранее. Однако с гениями общение вообще не бывает простым; приходится подстраиваться и многое им прощать.
Гарси вообще, как только сел за этот выделенный ему компьютер, сразу поставил пароль на вход, и теперь следовало принять в штат второго хакера, чтобы войти в систему компьютера хакера первого.
И Уэйну пришлось все же писать от руки задания для Клода. В первую очередь они сводились к контролю над реакцией российских военнослужащих на действия аппаратуры лаборатории профессора Сибелиуса. Без этого выяснить, насколько удачными будут испытания, возможности не было, и именно потому так ценна была роль хакера. А реакцию следовало проверять именно на российских военнослужащих, поскольку, несмотря на развал Советского Союза и все последующие перемены в мире, Россия все же оставалась потенциальным противником Соединенных Штатов, и это знали все, хотя правители открыто говорили о противоположном. Да и действия против российских военнослужащих не могли в случае провала поднять такую бучу, как испытания на РЛС английских войск. В данной же ситуации вообще все возможно было бы списать на грузинскую сторону, которой американцы только помогают техническими специалистами. Америка всегда открыто заявляет о своей поддержке Грузии. И такая позиция ни у кого не вызывает раздражения, хотя в Европе и начались какие-то антигрузинские настроения.
Клод прочитал инструкцию, корявый почерк капитана разобрал, кажется, без труда и сунул бумажку в карман. Не сложил и убрал, а именно сунул, даже слегка скомкав. И потребовал себе пива, поскольку хакеры, как говорят легенды, вообще не работают без пива. И сами они эти легенды с удовольствием поддерживают.
– Может, кувшин вина? – спросил оказавшийся к тому моменту в комнате капитан Звиад Пачория, который, естественно, манер и привычек настоящего хакера не понимал.
– Это уж сами... – отмахнулся Клод. – Мне пива.
Но капитан Уэйн слышал о привычках хакеров и потому позаботился заранее, загрузив в машину две упаковки с пивными жестянками. На время испытаний этого должно хватить, поскольку, согласно тем же легендам, хакеру принципиально важно, чтобы пиво стояло на столике, но сам он пьет мало. Так, несколько глотков. Но наличие пива – это уже означает принадлежность к клану, а своей клановостью хакеры гордятся.
– Звиад, окажи услугу, попроси принести. Пиво в багаже второй машины.
Пачория вышел.
– Ну что, прочитал? – спросил Уэйн.
– Прочитал.
– Все разобрал?
– Тебе можно каллиграфию преподавать. Видел бы ты мой почерк!
– И что скажешь по вопросу?
– А что говорить, я уже делаю. Пока только ищу. Найду – буду думать.
– Сколько это времени займет?
– Я в тюрьме, честно говоря, сильно отстал от жизни. Мало знаю, что сейчас в российских сетях творится. Несколько часов покопаюсь – смогу что-то сказать. Пока же я, как первый астронавт на Луне... Не представляю, что меня ждет. И не понимаю еще, зачем тебе сразу все каналы. Разве недостаточно той станции, против которой мы работаем? На Министерстве обороны легко нарваться на неприятность. В такие ведомства следует соваться или резко, или хитро. Но надолго там застревать рискованно. Значит, одной станцией точно не обойдемся?
– Эта станция будет подробно рапортовать своему начальству по окончании первого сеанса. Сам процесс, когда они пошлют несколько кодированных сигналов, нам первоначально будет малопонятен. Но по коротким сообщениям мы сумеем составить общую картину. Для профессора Сибелиуса этого могло бы хватить. А вот что будет дальше, как быстро будут разворачиваться события и какая реакция последует с российской стороны, как далеко зайдут сообщения, будет ли поставлено в известность руководство страны? Это все мы здесь узнать не сможем. А ты не забывай, что мы не просто испытатели новой техники. Мы сотрудники Центрального разведывательного управления. И нас процесс интересует не только в узком специальном коридоре, а значительно шире. Быстрота реакции потенциального противника для любой страны является определяющим моментом при формировании военной доктрины.
