Книга Столетняя война. Леопард против лилии, страница 26. Автор книги Наталия Басовская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Столетняя война. Леопард против лилии»

Cтраница 26

Факт возникновения франко-кастильского союза оказал серьезное влияние на расстановку политических сил в предстоящей борьбе двух сильнейших монархий Западной Европы, подтолкнул их к дальнейшему поиску союзников, активизировал дипломатическую деятельность Англии за Пиренеями. И, что особенно существенно, появление антианглийской направленности в союзе Франции и Кастилии оказалось вопросом сравнительно короткого времени. Она прозвучала уже в 1294 г. – на пороге англо-французской войны в Гаскони. Филипп IV и Санчо IV договорились о том, что в случае войны Франции «против байоннцев, гасконцев или других сторонников английского короля в Аквитании в ближайшие десять лет король Кастилии окажет ему помощь, предоставив в течение трех месяцев тысячу вооруженных всадников». [49]

Таким образом, политические весы на Пиренейском полуострове определенно склонялись в сторону преобладания влияния Франции. Наварра и Кастилия оказались на ее стороне. Территориальная близость пиренейских стран к Франции была, безусловно, серьезным аргументом в пользу их ориентации на сближение с Капетингами. Что же касается английской Гаскони, то события почти целого столетия (начиная с войн Филиппа II Августа в самом начале XIII в.) как будто бы свидетельствовали о том, что Англия рано или поздно должна будет отказаться от своего последнего континентального владения. Однако для Англии не все еще было потеряно. Во-первых, франко-кастильский союз не был реализован во время «крестового похода» против Педро III. Арагонская дипломатия, видимо, приложила какие-то усилия к тому, чтобы Альфонс X, а затем Санчо IV Храбрый воздержались от непосредственного участия в борьбе Франции против усиления Арагона в Средиземноморье. Во-вторых, Англии удалось в течение 80-х гг. укрепить династические связи с арагонским правящим домом (брак дочери Эдуарда I и короля Арагона) и добиться того, что Арагон по крайней мере теоретически считался союзником английской монархии. Судя по известным источникам, между Англией и Арагоном не было союзного договора, подобного франко-кастильскому. Их союз имел лишь традиционную династическую основу, что во второй половине XIII в. становилось уже анахронизмом, но все же свидетельствовало о наличии у английской монархии некоторых возможностей для политических маневров за Пиренеями. К тому же эти контакты не остались чисто декларативными. Во время франко-арагонской войны 1283—1302 гг. Педро III поддерживал связь с английским королем и его сенешалом в Гаскони. Послы арагонского короля получали из Гаскони ценные сведения о передвижении французской армии, англичане участвовали в мирных переговорах между Францией и Арагоном. На заключение официальной договоренности о союзе с Арагоном Эдуард I тем не менее не пошел, хотя такое предложение Англия, видимо, получила. В письме английского короля королеве Арагона о династических планах, датируемом 1283 г., «между прочим» сообщалось, что английские войска не могут выступать против короля Франции в связи с принесенной ему Эдуардом I клятвой верности: «Это нарушило бы наш долг». Из этого явствует, что в 1283 г. Англия не была готова к войне с Филиппом IV, но желала бы сохранять политические контакты за Пиренеями в расчете на будущее.

Английская корона не оставляла также надежды на переориентацию Кастилии. Опираясь на родственные связи, Эдуард I пытался под любым предлогом вмешаться в кастильские дела (предлагал свою помощь в борьбе короля с внутренней оппозицией, предоставлял небольшие отряды из Гаскони для этой цели и т. п.). Английские предложения союза были выдвинуты буквально перед самой англо-французской войной в Гаскони и не встретили поддержки. Наступило время относительно прочных межгосударственных союзов, вырастающих из глубоких внутренних потребностей и обусловленной этим общности целей. Поспешные личные договоренности между правителями для конкретной, сиюминутной цели (чаще всего войны) отходили в прошлое.

В целом дела у Англии на западноевропейской сцене обстояли хуже, чем у Франции. Времена бесспорного могущества английской монархии, претендовавшей на лидерство в Европе, давно прошли. В течение XIII в. Англия постепенно превращалась в островное государство, ее политические интересы мало сопрягались с проблемами, которые решали другие западноевропейские страны. Франция же за это время превратилась в сильную монархию, которая, в отличие, например, от первых Плантагенетов, практически не осуществляла экспансионистской политики и пока не создавала угрозы установления своей гегемонии в Европе. Традиционная же экспансия английской короны сосредоточилась в XIII в. на Британских островах. Ирландия и Уэльс непрерывно находились в поле зрения Эдуарда I; немало сил и средств было отдано подавлению их сопротивления и организации экономической эксплуатации. Возрастающее внимание во второй половине XIII в. уделялось Шотландии. После периода политического давления, достаточно ощутимого, но оставлявшего Шотландии надежду на сохранение независимости, английская монархия перешла к решительным действиям. Это окончательно подготовило почву для оформления давно назревшего франко-шотландского союза. Эдуард I воспользовался междуцарствием в Шотландии после смерти в 1286 г. короля Александра III. Сначала шотландцам был навязан договор в Биргхэме, по которому малолетняя наследница шотландского короля Маргарэт должна была стать женой наследника Эдуарда I. Это был верный и вполне традиционный путь к политическому подчинению Шотландии с помощью династического метода. После внезапной смерти Маргарэт в конце того же года английский король оказал на Шотландию грубое военно-политическое давление, и под угрозой английского вторжения шотландские бароны – «охранители трона» – были вынуждены признать право Эдуарда I на управление Шотландией в качестве ее сюзерена. Затем, воспользовавшись борьбой феодальных группировок в Шотландии, английский король вмешался в так называемое «Великое дело» – избрание преемника шотландской короны – и добился в 1292 г. утверждения своего ставленника Джона Бэлиола. Шотландия, которой на протяжении уже не одного столетия удавалось в нелегкой борьбе сохранять свою независимость, оказалась на грани ее утраты. В этих условиях, опираясь на прежний опыт сближения с Францией в антианглийской борьбе, шотландские придворные круги обратились к своему единственному потенциальному союзнику. В обстановке назревания англофранцузского конфликта это полностью совпало с интересами французской монархии и привело в 1295 г. к оформлению союза между Францией и Шотландией.

Договор между Францией и Шотландией был подписан в то время, когда в Гаскони уже начался давно назревший англо-французский конфликт (война 1294—1303 гг.). Документ носил откровенно антианглийский характер и предусматривал взаимные обязательства сторон в совместной борьбе против Англии [50] . Его основное военное условие заключалось в обеспечении войны на два фронта. Шотландские войска были обязаны «при необходимости как по суше, так и по морю прибыть в Англию». В случае англо-французской войны шотландский король «обещал объявить войну королю Англии и как можно сильнее и болезненнее опустошать земли Английского королевства». Франция же должна была «прочно стоять на стороне шотландского короля, оказав ему помощь путем захвата других частей Английского королевства, с тем чтобы тех, кто придет в Шотландию (т. е. английские войска. – Н. Б.), переслали в другое место». В качестве политического условия союза оговаривалось участие Франции в любых англо-шотландских мирных договорах.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация