И правый уклон, и левый уклон есть два разных симптома одного и того же — низкого интеллекта. Просто одни простаки склонны к правизне, а другие к левизне. Одни (правые) хотят во имя идеи имманентного биологического неравенства лишить прав тех, кто на них не похож, и дать все права только «своим». Другие (левые) хотят во имя идеи тотального равенства лишить прав сильное большинство, чтобы уравнять не стартовые условия, а результаты забегов — чтобы никому не было обидно. Но и то и другое — разновидность веры.
При этом, что интересно, дураки могут дрейфовать в политическом море слева направо, не меняя своей внутренней сути. Самый яркий пример этому — американские неоконы. Сейчас я о них расскажу…
Есть такое весьма распространенное мнение, будто вера в бога является тем запалом, который поджигает имперскость. Вот, мол, Америка нынче самая религиозная страна, и потому в ней до сих пор не потух имперский запал, а ее авианосцы бороздят… На мой взгляд, это не совсем так или не всегда так. Я полагаю, что лишь та страна имеет имперский запал, в которой некая мессианская идея овладевает элитами, но эта идея вовсе не вытекает из религии.
Возьмем взлетающий Рим. Его экспансии не требовали ни Юпитер, ни Бахус. А имперскую идеологию вербализовал поэт Вергилий:
Смогут другие создать изваяния живые из бронзы,
Или обличья мужей повторить во мраморе лучше,
Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней
Вычислят иль назовут восходящие звезды, — не спорю:
Римлянин! Ты ж научись народами править державно —
В этом искусство твое! — налагать условия мира,
Милость покорным являть и смирять войною надменных!
Почему именно Рим должен править народами? Ну, видать, богам так было угодно…
Теперь положим на предметное стеклышко микроскопа средневековую Испанию. Вот как пишет о ней Егор Гайдар в книге «Гибель империи»: «В политической полемике конца XVI века прослеживаются идеи имперского предназначения Испании, ее священной миссии управлять Европой. Кастильская элита с конца XV века смотрит на Римскую империю как на модель для подражания, на себя — как на преемников римлян. Они — часть избранных, на которых возложена божественная миссия воссоздания мировой империи. Вне этого контекста трудно понять, зачем испанским королям нужно было тратить столько людских и финансовых ресурсов в войнах XVI–XVII веков, пытаясь распространить свое господство в мире».
Кто возложил на Испанию этот крест имперства? Иисус Христос? Нет, он свой крест отнес на Голгофу, где и передал в чуткие руки римских легионеров. Никогда Христос не говорил, что именно в испанских католиках видит основных распространителей своих идей. Испанские короли просто постулировали свое божественное предназначение — и все.
А какая из тысяч действующих на ее территории религиозных организаций заставляет Америку тратить миллиарды долларов на поддержание порядка в мире? Да никакая! Но, однако же, в головах американских элит гуляет та же римская и совершенно нерелигиозная мысль о том, что Америка избрана провидением, дабы нести свет отсталым и судить народы. Идея эта нерелигиозна в том смысле, что напрямую не вытекает ни из какой религии. Но она по природе своей религиозна, поскольку иррациональна. Можно еще сказать, что идея эта — а равно и любая имперская идея — является квазирелигией (по Назаретяну), как марксизм или национализм.
Многие люди почему-то полагают, что вторжение США в Ирак, где тиранствовал Саддам Хусейн, было связано с нефтяными интересами Америки. Я слышал это тысячекратно и порой даже задавал встречные вопросы:
— А американцы что — эту иракскую нефть вывозят в солдатских фляжках?…
Ответа не было. Потому что никто иракскую нефть не добывал, не крал, не вывозил. Напротив, вторжение США в Ирак привело тогда к скачку цен на нефть, что для импортирующих нефть Соединенных Штатов было не очень выгодно.
Так зачем же вторглись?
— Неоконы виноваты, — просветил меня один грамотный гражданин с философским образованием.
Неоконы… Это не мормоны. Неоконами называют новых консерваторов, которые тогда были у власти в Штатах. И идеология которых как раз в том и состоит, что США должны наводить в мире порядок. Иррациональная идея. То есть основанная на вере, а не на знаниях. И лежащая в русле прочих квазирелигиозных идей.
Откуда пошли эти неоконы? А это бывшие троцкисты! Троцкизм, как известно, политическая секта марксистского толка, и тем интереснее понять, как из нее вылупились современные американские неоконсерваторы с их имперскими идеями.
Жили-были в середине XX века в Америке троцкисты. Естественно, в большинстве своем это были еврейские интеллигенты леволиберального толка из университетской среды. Они не любили Сталина, поскольку полагали, что тот загубил левый проект, и очень любили марксизм в изложении Льва Давидовича.
Со временем взгляды этих людей дрейфовали, дрейфовали и постепенно додрейфовали до консерватизма. Но одно осталось неизменным — знаменитая троцкистская «перманентная революция», то есть несение отсталым народам счастья насильственным путем — при помощи железного кулака или авианосцев. Просто, поскольку понятия счастья у неоконов додрейфовали до «свободы и демократии», изменилась только оболочка снаряда.
Кого из более-менее известных нашему читателю людей стоит упомянуть из этих бывших троцкистов? Мадам Джоан Киркпатрик, например, — политолога и бывшего посла США в ООН. Еще можно упомянуть Пола Вулфовица — бывшего замминистра обороны и президента Всемирного банка. Последний прославился тем, что, будучи при Буше-старшем заместителем Дика Чейни — министра обороны США, написал «Руководство по оборонному строительству», в котором прописал необходимость американской гегемонии в однополярном мире.
Как же так вышло, что эти люди превратились из крайних леваков в консерваторов и ястребов? Эволюцию можно проследить на «пробном образце» — Максе Шахтмане. В молодости он был теоретиком троцкизма, возглавлял журнал «Новый Интернационал». Потом вступил в компартию США. Затем в Рабочую партию социалистов, члены которой сами называли свою партию марксистско-ленинско-сталинской. Поскольку теоретик он был заметный, администрация президента Линдона Джонсона в шестидесятых годах включила некоторые его мысли в свою программу по борьбе с бедностью. К семидесятым годам Шахтман посерьезнел и поправел, перейдя в стан социал-демократов. Потом он умер, не успев развиться до полноценного консерватора, но его ученики и последователи, шедшие с покойным плечо к плечу, уже самостоятельно, без патрона, докатились до правизны. Та же Джоан Киркпатрик, которая состояла в социалистической партии Шахтмана и активно учила марксизм, в конце концов зашлась в ястребином клекоте и прикатилась в Республиканскую партию, к Рейгану, но на этом не остановилась и основала неоконсервативную организацию «Empower America».
Одним из глашатаев и теоретиков неоконсерватизма в США считается Ирвинг Кристол. Он тоже начинал как социалист и левый либерал. Потом нырнул в контркультуру. В антивоенное движение. И, пройдя все это и разочаровавшись во всем этом, закончил убежденным консерватором. После чего изрек свою знаменитую фразу: «Неоконсерватор — это либерал, измордованный реальностью».
