Ни больше ни меньше… Мировой заговор! Ну а если обойтись без теории заговора, то суть работы Перкинса предельно проста: Джон трудился в агентстве по независимым экономическим экспертизам консультантом. И делал он следующее…
Представьте себе, что правительство некоей недоразвитой страны решило свою страну подтянуть в экономическом смысле. Перейти от аграрности к индустрии, от дикости к современности, от лачуг и керосиновых ламп к мегаполисам и башням из стекла. На это нужны деньги. Их можно занять у развитых стран. А чем расплачиваться?
Ну, ясно чем!.. Что происходит в стране, перебирающейся из аграрности в индустриал ьность, известно — урбанизация, утрата сельского населения и так называемых «национальных традиций». Городское население страны становится более «мировым» — оно перестает носить национальную одежду, переходя на интернациональные костюмы, осваивает компьютеры, начинает слушать «общечеловеческую» музыку и смотреть голливудские фильмы. Это «расплата» в социокультурном смысле. Ну а по деньгам расходятся просто: в недоразвитой стране начинают строиться фабрики и заводы, а бывшее сельское население подтягивается на эти самые заводы (в города), где трудится за копейки в сравнении с зарплатами западных рабочих. Страна развивается, богатеет, рассчитывается с долгами. И всем выгодно.
Почему же тогда книга носит столь угрожающее название?
Потому что название должно быть громким. И потому что в процессе поднятия окраин не обходится без некоторых коррупционных шероховатостей. Кому пойдут деньги, выделенные в виде кредитов развитым Западом недоразвитому Востоку? Ясный перец, они пойдут западным строительным корпорациям, которые будут строить в стране привлекательную для инвесторов инфраструктуру и которые заинтересованы в завышении объемов работ. И эксперты, оценивающие риски, тоже западные, хоть и независимые. В результате под прессингом крупных западных корпораций эксперты сильно завышали экономические перспективы развивающихся стран. Под эти раздутые перспективы давались сверхбольшие кредиты, которые диковатые страны отработать не могли и постепенно попадали в сферу политического влияния США — «контроль над голосованием в ООН, размещение военных баз…» Страны теряют свою маленькую гордую независимость!
Вот и все преступление.
Что страшного в том, чтобы «попасть в сферу политического влияния» и потерять «независимость»? Я не знаю.
По-моему, демонизация Америки здесь не просто избыточна, но и не верна в принципе — поскольку страдающей стороной здесь являются как раз Соединенные Штаты! Проблема ведь не у того, кто должен и отдать не может, а у того, кому должны…
А у того, кто должен, все в относительном шоколаде — им под завышенный прогноз построили в несколько раз большую инфраструктуру, чем надо было, с запасом возведя электростанции, дороги, порты, технопарки, плотины, сети электропередачи, международные аэропорты… И забрать это все за долги невозможно. Можно только хозяина поменять. А электростанция в каком-нибудь Эквадоре как была, так и останется. Раньше ее не существовало, зато Эквадор был свободен (в своей нищете). А теперь Эквадор в «сфере влияния», но с электричеством. Так когда было лучше — раньше или теперь? Что лучше: свобода с лучиной или жизнь «под пятой империи», но с лампой Эдисона?
Давайте вчитаемся в «Исповедь…» Перкинса, триумфально прокатившуюся по миру и переведенную на десятки языков, включая русский.
«Топ-менеджеры наших самых уважаемых компаний нанимают за почти рабскую заработную плату людей для работы в тяжелых условиях на азиатских предприятиях с потогонной системой», — горюет внезапно прозревший и кающийся автор. Ему неймется — он хочет высоких зарплат для нищих рабочих. И мне тут сразу вспоминается социалист Рузвельт, который хотел того же и потому законодательно установил нижний предел минимальной зарплаты, чем разом отсек от рынка труда огромное количество самых бедных людей. Не надо столь грубо регулировать такой тонкий механизм, как экономика! Поломается…
Еще одно модное ныне обвинение Перкинса, которое он бросает в лицо системе — разрушение экологии в странах третьего мира: «Нефтяные компании тоннами качают отраву в реки дождевых лесов, сознательно убивая людей, животных и растения, совершая геноцид древних культур… Протечки нефти в дождевые леса с их хрупкой экологией из трансандского нефтепровода… достигли более полумиллиона баррелей… Обширные области дождевых лесов погибли, попугаи и ягуары почти исчезли, три эквадорских туземных культуры приведены на грань исчезновения, а древние реки превращены в сточные канавы…»
Обратите, кстати, внимание, что туземцы со своими культурами у этого розового либерала идут через запятую с попугаями и другими животными, коих надо охранять. Проговорка по Фрейду, что называется. О туземных культурах мы еще скажем пару слов, а сейчас вернемся к загрязнению окружающей среды.
Да, господа! Загрязнять окружающую нашу среду не есть гуд. Портить экологию — это фи! Гораздо приятнее жить в чистенькой, окультуренной, цветочной Европе, чем в стране, где из заводских труб валит рыжий дым. Но, увы, не падая, не научишься ходить. И загрязнение среды — неизбежный этап взросления страны, неприятное следствие индустриализации. Все через это проходили, в том числе и Европа. Причем совсем недавно!
Еще в семидесятых годах XX века Рейн называли сточной канавой Европы, там пропала вся рыба, над Рурским районом стоял постоянный смог, а кислотные дожди поразили до 40 % немецких лесов. Это все было еще на моей памяти. А теперь в Рейн снова вернулась рыба (при этом средний житель Германии потребляет энергии в сто раз больше среднего филиппинца). И из 105 крупных городов мира немецкие города по загрязнению занимают места в конце списка, потому что на охрану природы там тратятся миллиарды евро. Это признак богатства. Ну а тем странам, которые пока не столь богаты, как Германия, не до наведения марафета, у них забота о красоте еще впереди. И забегать вперед в этом деле, как любят нетерпеливые социалисты, совершенно неправильно. Нельзя от детей ожидать той же аккуратности, что и от взрослых.
В основном же обвинения Перкинса против капитализма вполне стандартны для американских и европейских леваков. Вот, например, с каким ужасом он описывает то, что творят кошмарные американские цивилизаторы в бедном Эквадоре:
«Мой «субару» замедлил ход, пробираясь по улицам красивого курортного городка Баньос, знаменитого горячими источниками у подножия очень активного вулкана Тунгура-гуа. Дети бежали впереди машины, махая руками и пытаясь продать нам жевательную резинку и печенье. Затем Баньос остался позади. Захватывающий пейзаж оборвался резко, когда «субару» вырвался из рая в современное воплощение дантовского ада.
Из реки поднимался гигантский монстр — огромная серая стена. Этот мокрый бетон со стекающими каплями выглядел совершенно неуместно и никак не сочетался пейзажем. Конечно, этот вид не должен был бы удивить меня. Все это время я знал, что он ждет в засаде. Я сталкивался с ним много раз прежде и раньше, почитая символом достижений ЭУ (экономических убийц. — А. Н). И все равно по моей коже побежали мурашки».
