Неправы и те, и другие.
Вот, например, что по поводу беспримерного прорыва беспримерной линии укреплений говорит тот, чьим именем эта линия была названа: «Невыгодное общее впечатление от действий советских вооруженных сил подпортило престиж тех кругов, которые находились у власти, и потребовало пропагандистских мер в противовес этому. Так, русские еще во время войны пустили в ход миф о „линии Маннергейма“. Утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники железобетонный оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала. Прорыв русских войск явился „подвигом, равного которому не было в истории всех войн“, как было сказано в одном из официальных заявлений русской стороны. Все это чушь; в действительности положение вещей выглядит совершенно иначе. Как я уже говорил, оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Да, оборонительная линия существовала, но у нее отсутствовала глубина. Ее прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений».
С другой стороны, нельзя сказать, что, упершись в слабую линию Маннергейма, Красная Армия показала свое полное неумение воевать. Скорее это свидетельство того, что любая оборонительная линия с дотами – даже не очень мощная – прорывается с большим трудом. Что же касается итогов войны, то, во-первых, все, что Советский Союз требовал от Финляндии до войны, он в результате этой войны получил. А во-вторых, якобы продемонстрированная Сталину «слабость» Красной Армии ни на гран не уменьшила сталинского азарта и не помешала Сталину сразу же начать готовить новую финскую кампанию – для захвата уже всей Финляндии. И, в-третьих, у Сталина было одно непобедимое оружие – трупы. Он воевал с противником, закидывая его трупами своих солдат.
Товарищ Сталин любил войну. Он продавал за границу зерно, отобранное у своих голодающих крестьян, и, не скупясь, покупал оружие и военные заводы. Щедр был на народные деньги товарищ Сталин. Не жалел их для большого дела.
И ни перед какими жертвами он никогда не останавливался. Нужно прорвать линию обороны противника? Гоните людской скот вперед, пусть первые послужат щитами для последних. Пятьдесят тыщ угробите, значит пятьдесят. Сто, значит сто… Берия просит расстрелять талантливого человека, который худое слово сказал? Другой бы пожалел, вдруг пригодится еще человечек, а товарищ Сталин дает отмашку: расстреливай. Еще воспитаем! Щедр был на людей товарищ Сталин. Не жалел их для большого дела.
Есть такие граждане – следопыты-копатели. Они ездят по местам боев и производят раскопки – ищут оружие, солдатские медальоны, незахороненные кости. Один из таких копателей однажды поделился в интернет-форуме своими многолетними наблюдениями: «Рою, в основном, места прорывов линий немецкой обороны. Соотношение потерь, как правило, 1 к 10 не в нашу пользу. Везде. Фактура страшная и убедительная…»
В конце войны один из американских генералов поделился с русским коллегой – Жуковым проблемой: они ищут и испытывают разные технические средства разминирования вражеских минных полей, ведь это настоящая головная боль! А вы, товарищ Жуков, как разминируете минные поля противника?.. Как-как, не понял вопроса Жуков, – пехоту на них гоним, да и все, она и разминирует. Своими телами.
Жизнь подсказывала товарищу Сталину: у него есть хорошая техника, и ее очень много. Но если вдруг где-то не хватит техники, а его полководцам мастерства, русские возьмут другим – не качеством, а количеством. В крайнем случае, товарищ Сталин поставит сзади своих войск пулемет и будет гнать вперед серую солдатскую скотину, волна за волной.
За несколько месяцев Зимней войны финны потеряли 24 923 человек убитыми и 43 557 ранеными. А вот Красной Армии эта война далась гораздо большей кровью.
Поскольку советская статистика – самая советская статистика в мире, верить товарищу Молотову, который 29 марта 1940 года озвучил своему народу цифры наших потерь в Финской войне, нельзя. Молотов сказал, что убитыми мы потеряли около 50 тысяч человек, а ранеными 150 тысяч. Вообще, советская пропаганда – штука удивительно бесцеремонная. После нападения немцев на СССР, когда Красная Армия напоминала лермонтовского Гаруна, который «бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла», сводки Совинформбюро ежедневно приводили ужасающие цифры немецких потерь. Если им верить, то к осени под Москвой немцев уже не должно было остаться вовсе. А товарищ Молотов сразу после финской войны, наряду с нашими потерями, озвучил и финские, причем потери финнов, согласно правдивому товарищу Молотову, превышали всю финскую армию в полтора раза!
Поэтому лучше поверить флегматичным финнам. Они дают такую оценку: примерно 200 тысяч русских было убито. Немецкая разведка, у которой в данном случае врать вообще никакого интереса нету, эту цифру подтверждает, уточняя: общие потери СССР составили 430 тысяч человек, из которых половина убитые, остальные – раненые и обмороженные. Поэт Сергей Наровчатов, воевавший в финскую войну, вспоминал: «Из батальона в 970 человек осталось нас 100 с чем-то, из них 40 человек невредимыми».
Около шести тысяч красноармейцев попали в финский плен. И их тоже нужно присовокупить к общим потерям Советского Союза в финской кампании. Не потому, что финны их замучили или сгноили в лагерях. Нет, Маннергейм пленных вернул. А в лагерях их замучил совсем другой человек. Любопытно, кстати, что около двух сотен пленных красноармейцев отказались возвращаться на столь ждущую их любимую родину. Подозревали, видимо, что любовь советской родины носит несколько извращенный характер.
Возвращенных Маннергеймом пленных по советской территории везли словно прокаженных – в санитарных поездах, к которым никого не подпускали. Домой они не вернулись, и больше их никто не видел. И члены их семей тоже были сосланы – как члены семей предателей родины.
А к финским потерям нужно прибавить сотни гражданских лиц, погибших под сталинскими бомбежками. К сталинским потерям аналогичные жертвы прибавить нельзя: финны не бомбили русские города, поскольку не видели никакого смысла в массовом убийстве мирного населения.
…Как же отреагировало на сталинскую агрессию мировое сообщество? Самую точную оценку происходящему дал Рузвельт: «Более двадцати лет назад… я решительно симпатизировал русскому народу… надеялся, что Россия решит свои собственные проблемы и что ее правительство в конечном счете сделается миролюбивым правительством, избранным свободным голосованием, которое не будет покушаться на целостность своих соседей. Сегодня надежда или исчезла, или отложена до лучшего дня. Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире».
Попробуйте сейчас на минутку отрешиться от стереотипов второй половины XX века и перенестись в тот год, когда еще не началась Большая война, еще не было Нюрнберга, и Гитлер еще не назначен вселенским кошмаром, а Сталин еще не числится невинной жертвой агрессии. В этом мире 1940 года существуют два совершенно одинаковых, невероятно агрессивных и необычайно кровавых тирана, каждый из которых стои т другого. И весь мир с ужасом смотрит на них, слившихся в дружественных объятиях и на пару делящих Европу.
