Основным тезисом большевиков был такой: вслед за Мировой войной последует Мировая революция. Это, товарищи, неизбежно! И все происходящее их в этом только убеждало. В Германии и Венгрии устанавливались советские республики, из других стран приходили радостные новости. Например, в 1918 году английским солдатам в Европе раздали бюллетени для выборов в английский парламент. А они эти бюллетени жгли, приговаривая: «Не нужен нам буржуазный парламент! Скоро вернемся в Англию и наведем там порядок, как наши русские товарищи!» Это ли не прекрасная новость?! Из Швейцарии поступает известие о том, что, якобы, всеобщим требованием швейцарцев является немедленное установление советской власти.
В 1918—19 годах в мире все дышало коммунизмом! Казалось, еще чуть-чуть. Одно усилие и.
По счастью, не сбылось. Переболев революционной болезнью, Европа выздоровела. В Венгрии Советская власть продержалась всего два месяца. И в Германии ей быстро свернули шею. Однако это было воспринято большевиками не как симптом выздоровления общества (у них были свои понятия о здоровом обществе), а как временное поражение, вынужденное отступление революции перед лицом мировой реакции.
Но реакции нужно сопротивляться! Поэтому венгерским товарищам большевики помогали не только революционными эмиссарами. В Венгрию через Румынию контрабандой доставлялось оружие, а к границам Румынии на всякий случай были подтянуты несколько советских дивизий (тогда у Советской России общей границы с Венгрией не было). На дело мировой революции работал Иностранный отдел ВЧК, а также международная организация, которая была специально создана большевиками для продвижения мировой революции – Коминтерн. Коминтерн был не чем иным, как штабом мировой революции.
Как мы уже знаем, все это венгерским товарищам не помогло. Революционные эмиссары даже не успели доехать до Венгрии, когда там все уже было кончено. А одна из дивизий, которые красные подтянули к границе с Румынией, взбунтовалась. Это был так называемый «григорьевский мятеж», по фамилии командира дивизии. Пришлось лояльным частям Красной Армии вместо венгерской революции заниматься подавлением собственной контрреволюции. А пока занимались, венгерская советская власть приказала долго жить.
Слабы еще были большевики, не могли они помочь братьям по классу, хоть и очень хотели. Вот у товарища Сталина дивизии в 1945 году не бунтовали, и потому товарищу Сталину удалось установить социализм практически везде, куда вошли его дивизии.
Но упорству послереволюционных большевиков можно было только позавидовать. Они для дела мировой революции ничего не жалели – ни людей, ни денег. У дедушки Ленина в стране голод, а дедушка Ленин пишет своим товарищам по партии: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления…»
Товарищ Ленин смутно подозревает, что народ будет сопротивляться родной советской власти, которая несет ему счастье, изобилие, равенство и избавление от кровопийц-эксплуататоров. И поэтому рекомендует членам политбюро патронов не жалеть.
А на что же планировал добрый дедушка Ленин пустить награбленные ценности? На разные нужды. В том числе и на дело мировой революции. Большевики никогда не стеснялись продавать за границу церковные и культурные ценности, зерно, отнятое у крестьян, а полученную валюту опять отправляли за границу – на дело мировой революции. Периодически, снабдив очередного проверенного партийного товарища тугой мошной, они отправляли его в Европу возбуждать революцию. И порой бывало, что проверенный товарищ исчезал из поля зрения Москвы со всеми деньгами.
Ну что я могу за это сказать? Деньги обладают огромной очеловечивающей силой! Не каждый революционер, после того как в его руках оказывается солидная сумма, продолжает думать о революции. Чаще он превращается в нормального человека и, сменив паспорт, начинает жить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. И этот порыв нельзя не уважать…
Впрочем, фанатиков среди любителей мировой революции тоже хватало. И когда в 1920 году приключилась война с Польшей, большевики рассматривали ее как прекрасный повод занести в Европу инфекцию революции. 2 июля 1920 года был издан приказ № 1423 по Западному фронту, в котором четко ставилась политическая задача Красной Армии: «Через труп Белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству, на Запад». Конники Тухачевского шли под лозунгами «Вперед, на Варшаву» и «Вперед, на Берлин».
Так что знаменитый лозунг Советской армии 1945 года «Вперед, на Берлин!» точнее было бы написать так: «Опять вперед, на Берлин!»
Товарищ Ленин радовался войне с Польшей как ребенок. В своей речи в 1920 году он сказал, что после советизации Польши Красная Армия начнет наступательную войну против Запада, неся Европе свободу от тирании: «Мы сформулировали это не в официальной резолюции, записанной в протоколе ЦК… Но между собой мы говорили, что мы должны штыками пощупать – не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше?»
В том же 1920 году Ленин направил Сталину, тогда члену РВС Юго-Западного фронта, телеграмму: «Положение в Коминтерне превосходное. Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию».
На «освобожденной» территории Польши решительно закрывались костелы и монастыри, шла ускоренная советизация и даже создавались колхозы – и это за десять лет до коллективизации в СССР! Видя столь грандиозные успехи, в августе 1920 года товарищ Зиновьев, возглавлявший штаб мировой революции (Коминтерн), торжественно пообещал французским трудящимся, что к марту следующего года Франция станет советской республикой.
В общем, творя по пути невероятные зверства, оставляя за собой красный след, Красная Армия упорно продвигалась вперед, неся немилосердное счастье всему трудящемуся человечеству.
Трудящееся человечество спасли три обстоятельства: слабость Тухачевского как командира, нарастающее сопротивление поляков и вмешательство Запада, который решительно потребовал остановить вторжение Красной Армии на так называемой «линии Керзона». Эта линия разделяла православный мир и католический. Вроде бы справедливо рассудил лорд Керзон. Но коммунистам-то религия была до фонаря! Тем не менее большевики заспорили – останавливаться или нет? Неугомонный певец мировой революции Троцкий был за то, чтобы остановиться и немного погодить с мировой революцией: за спиной Красной Армии нарастало внутреннее сопротивление – это глупый польский народ никак не хотел осчастливливаться. Кроме того, растянутые коммуникации чрезвычайно затрудняли снабжение Красной Армии.
Товарищ Ленин с этими доводами Троцкого соглашаться не хотел, он считал, что годом ранее в Венгрии революция была подавлена только потому, что большевикам не удалось тогда поддержать ее войсками. А теперь такой шанс удобный – наши войска уже в Европе. Надо наступать! Надо спровоцировать новый виток нестабильности в Европе. А нестабильность – это и есть мировая революция! Вперед! Ура!
