Однако для преподобного Нила Сорского добровольный отказ Церкви от владения селами являл собой выражение высокого духовного совершенствования церковных людей; о насильственном же отъятии сел он и не помышлял, ибо никакого совершенствования при этом и не могло произойти – скорее, или даже наверняка, наоборот…
И тем не менее преподаватель истории религии в Московской духовной академии в 1993 году без каких-либо оговорок «констатирует»: «…заволжский старец Вассиан (в миру – князь Василий Патрикеев), ближайший ученик преподобного Нила Сорского…».
[67]
Руководствуясь этим заведомо несостоятельным представлением, те или иные действия и слова Вассиана совершенно неправомерно «приписывают» преподобному Нилу; тезис же о его «противоборстве» с преподобным Иосифом целиком и полностью исходит из поступков и высказываний князя-инока или, точнее, князя-старца.
Князь Василий Патрикеев в обличье «старца Вассиана» явно сумел надолго завоевать себе положение первого (или по крайней мере одного из самых первых) лица в государстве. Василий III, называвший своего любимца «старец Васьян княж Иванов» (то есть объединяя два «достоинства»), говорил о нем – ни много ни мало! – что он «подпор державе моей… и наставниками».
[68]
Власть «старца» в 1510 – 1520-х годах была поистине безграничной: именитый придворный книгописец Михаил Медоварцев рассказывал позднее: «…блюлся есми… преслушати князя Васьяна старца, занеже был великой и временной человек у государя великого князя, и так и государя великого князя не блюлся, как его блюлся и слушал».
[69]
Еще бы не блюсти! Это ведь только в XIX веке был сконструирован образ Вассиана – «либерала» и «гуманиста». Когда из Заволжья до Василия III дошла «грамота», в которой сообщалось, что среди тамошних церковных людей – сторонников Вассиана – завелась ересь, князь-старец настоял на допросе доставившего грамоту священника Серапиона:
«И поп сказал так, как в грамоте писано. И старец Васьян князь попа просил на пытку, и попа пытали, и ногу изломили, и поп и умер, а не заговорил…»
[70]
Апологеты князя-старца стараются умалчивать о подобных его поступках; так, об этом предании священника жестоким мукам, окончившимся смертью, – причем молчание на пытке явно свидетельствовало, что священник говорил правду, – Н.А. Казакова в своей весьма подробной биографии Вассиана даже и не упоминает…
Нельзя не сказать и о том, что «либерал» Вассиан, прежде чем он начал распространять свои яростные сочинения против преподобного Иосифа, добился от Василия III запрещения преподобному отвечать письменно и даже устно на все хулы и обличения князя-старца! И преподобный Иосиф тщетно просил близкого ему царедворца В.И. Челяднина «печаловаться» Василию III, дабы «ослободить противу его (Вассиана. – В.К.) речей говорити и писати».
[71]
Впрочем, и многие позднейшие «либералы» – вплоть до наших дней – понимали свободу (liberty) как только исключительно свободу для самих себя и с этой точки зрения нередко превосходили самых нетерпимых деспотов…
Все это ясно показывает, что Вассиана недопустимо считать действительным учеником и последователем Нила Сорского и тем более недопустимо судить о святом старце на основе поступков, стремлений и высказываний Вассиана – в частности, приписывать преподобному Нилу ту борьбу с преподобным Иосифом, которую на самом деле развязал и вел Вассиан.
* * *
В связи с вышеизложенным целесообразно обратиться к той трактовке событий, которая представлена в ряде работ Я.С. Лурье. В отличие от преобладающего большинства историков, он отдает все свои симпатии тогдашним еретикам – «жидовствующим» (прежде всего посольскому дьяку Ф.В. Курицыну), рассматривая их в качестве выразителей «светлого ренессансного начала», противостоявших «мрачному» русскому Средневековью. О ереси и борьбе с ней у нас еще будет идти речь; сейчас же затронем только вопрос об отношении преподобного Нила Сорского к еретикам.
Одним из первых Я.С. Лурье с полной убедительностью доказал, что это отношение по существу ничем не отличалось от отношения к еретикам Иосифа Волоцкого. В своей книге, посвященной еретику Ф.В. Курицыну, который высоко превозносится, Я.С. Лурье, исходя из действительных фактов, пишет, что «Нил Сорский еще в Кирилловом монастыре (то есть до создания своего скита. – В.К.) выступал против «растленных разумом» вольнодумцев и чтения «небожественных писаний»…» и что очень широко распространенное мнение о его «терпимости» к еретикам – выражение созданной историками (и в наибольшей мере публицистами) XIX века «своеобразной легенды, чрезвычайно стойкой, но совершенно ни на чем не основанной… не известно ни одного случая, когда бы Нил выступал против наказания еретиков».
[72]
Кто-либо может предположить, что эти высказывания Я.С. Лурье обусловлены его отчужденным или даже враждебным отношением к русской Церкви в ее целом, в силу чего он стремился, так сказать, «дискредитировать» с либеральной точки зрения не только Иосифа Волоцкого, но и Нила Сорского.
Однако и современный исследователь совершенно иного направления, Г.М. Прохоров, подводя в написанной им «энциклопедической» статье итоги своего многолетнего – одновременно и подлинно глубокого, и предельно тщательного – изучения наследия преподобного Нила Сорского, перечислил целый ряд неоспоримых доказательств (цитирую) «положительного отношения Нила Сорского к литературной борьбе Иосифа Волоцкого с еретиками».
[73]
Необходимо, правда, учитывать, что многозначительное выделение слова «литературной» едва ли уместно: ведь если исходить из всех известных нам фактов, и Иосиф Волоцкий вел именно и только литературную борьбу с еретиками: никаким иным «оружием», кроме письменного и устного слова, он не пользовался. Это совершенно ясно, в частности, из подробнейшего исследования деятельности преподобного Иосифа в объемистой книге Я.С. Лурье,
[74]
который – что в данном случае весьма важно – относится к преподобному с очевидным и даже крайним недоброжелательством, но все же в основном следует реальным фактам.
Вместе с тем нельзя не сказать, что в другой книге Я.С. Лурье, где доказывается единство преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского с точки зрения отношения к ереси, намечена, с другой стороны, определенная «перекличка» в этом плане между еретиком Федором Курицыным (кумиром Я.С. Лурье) и князем-старцем Вассианом.
