Местом для наблюдательной точки я выбрал кухню, поскольку там темнее и меня видно хуже. Но даже при этом я не выставился грудью вперед перед всеми, а осторожно стал присматриваться к стоящим вдалеке машинам из-за угла оконного проема. Но, наведя соответствующую случаю резкость, я на мгновение отпрянул – в одной из машин человек на правом переднем сиденье тоже держал бинокль в руках и рассматривал мои окна. Однако мне показалось, что рассматривает он окно комнаты, а не кухонное окно, и потому я снова поднял бинокль.
Да, теперь сомнений не осталось. Это кто-то пожаловал по мои душу и тело, а вернее, по наши с Онуфрием... Чесс-слово, нервы защекотало, когда я сумел рассмотреть людей в машине более подробно. Физиономии откровенных уродов и отморозков, которых мне лично жалко никогда не будет. Таких только за одни рожи сажать следует сразу и навсегда... Возрастом только один с нами ровня, тот что с биноклем. Остальные помоложе...
Интересно, а сколько человек прилепил ментовский подполковник к Онуфрию? Я набрал номер. Он ответил сразу и генералом меня теперь не обозвал, из чего я сделал справедливый вывод, что свою девицу он уже отправил на поиски денег.
– Ты, я слышу, в гордом одиночестве стоишь перед зеркалом? – спросил я.
– Ты угадал, прорицатель... Анжелина вызвала с работы машину и уехала, озабоченная финансовыми проблемами. Попросила несколько часов на поиск денег. Гарантировала, что во второй половине дня расплатится. Я Петрову уже сообщил, чтобы готовился... А ты, по голосу чувствую, находишься в состоянии лошади перед стартом...
– Не-а... Я бежать никуда не собираюсь... Старт уже дан, и я только думаю, какую хитрость применить, чтобы не только первым к финишу прийти, но прийти к нему в единственном числе, без конкурентов...
– Старт дан? – переспросил Онуфрий.
– Да. У меня во дворе две «Ауди» с полным боекомплектом отморозков...
– Десять рыл?
– Да. Подполковник нас очень уважает, если на каждого натравливает по пять человек. Ты сегодня впечатлил его показом пистолета. К тебе никого, кстати, в довесок не приклеилось? А то он и на твои поиски может десяток отправить...
– Я смотрел внимательно. Никого не видел... И что ты думаешь?
– Я думаю, подполковник Петров надеется, что мы пригласим его ко мне в гости, как обычно. И он появится со своей бригадой. Это для них лучший вариант. Я буду подполковника впускать или выпускать, и в это время они войдут в открытую дверь... Со стволами, наставленными мне в пузо... Может быть, сразу и стрелять начнут... На более сложную комбинацию, судя по рожам, они не способны. Мне так почему-то кажется...
– Сам подполковник тоже фантазией не наделен. Он слишком приземлен... Будем ждать или попробуем зачистить?
– Зачистка всегда хорошо работает... – мне почему-то вспомнились зачистки чеченских сел, где обязательно находили чуть не целую машину оружия и пару коробок с фальшивыми долларами.
– Варианты есть? – Онуфрий в дело включился решительно. Еще бы не включиться, когда какой-то ментовский подполковник желает сделать из тебя дичь, не понимая, что волки всегда сами были охотниками...
– Есть мысль... Не знаю только, как мне из дома выбраться... Но они за подъездом наблюдают...
– Выкладывай... Я могу со своей стороны подобраться...
– Они там, в машине, пиво сосут... Я сейчас в бинокль смотрел, рядом с машиной только с одной стороны пять бутылок валяется. Наверняка с другой тоже есть... На улице, помнится, не жарко... Пиво сработает, как арбуз... Скоро в кусты побегут... К школе... Там кусты густые...
– Дело... – согласился Онуфрий. – Я выезжаю срочным порядком, а ты перед окном изредка маячь, чтобы раньше времени не отъехали... И жди звонка подполковника...
– Будет проверять реакцию?
– Обязательно... Начнет разговор с тетради, потом про меня спросит...
– Добро, будь осторожен... – без всякой ревности к предстоящему богоугодному делу согласился я. – Около школы место тихое, но все же от прохожих хорошие люди никогда не защищены... Посматривай по сторонам...
Онуфрий сделает, что сможет, сейчас, я сделаю, что смогу, когда мое время подойдет...
* * *
Постоянно смотреть из окна, чтобы меня фотографировали, я вовсе не был намерен. Можно лишь время от времени демонстрировать себя, чтобы дать возможность оппонентам иногда и соскучиться. Когда человек скучать начнет, выпив предварительно бутылочку-другую пива, ему еще пива захочется. Благо киоск совсем рядом. Там какие-то армяне торгуют и пивом, и стабильно вонючей, из падали сделанной шаурмой, которую, чтобы вонь потребителю нос не расквасила, обильно поливают всякой испорченной же всячиной типа майонеза и кетчупа. Иногда и торговцы гадостями могут оказаться полезными, поэтому ругать их постоянно тоже не стоит.
А пока, дожидаясь ругани среди пассажиров двух «Ауди», я могу потратить время и на чтение тетради капитана Петрова...
Я приготовил тетрадь, повернул кресло боком к окну, чтобы было светлее, но начать чтение не успел, потому что позвонил на мобилу подполковник Петров.
– Слушай, я у тебя, кажется, тетрадь брата оставил... – Конечно, вопрос – это только причина звонка. Подполковник проверяет мою наблюдательность и реакцию на появление двух машин во дворе – не заметил ли я чего...
– Ты забрал... В карман сунул... В правый, помнится... – подробности всегда бывают убедительными. – Я хотел прочитать, но ты забрал...
– Нет, – настаивал мент, – я помню, ты ее на стол бросил...
– Я помню, что бросил... И помню, как ты со стола ее взял... У тебя что, карманов так много, что найти не можешь? Найми частного сыщика...
– Меня сослуживцы брата трясут... Какой-то подполковник Угаров...
Подполковник Угаров – это очень хороший повод...
– Правильно делают... Надо было мне оставить, тогда никто бы не тряс...
– Ладно, найдется... – подполковник умело переменил фальшивый тон на еще более фальшивый. – Онуфрий не звонил?
– Пока не звонил... Да он сам тебе позвонит, не переживай... Мы утром еще раз виделись... Сказал, что сегодня...
– Ладно. Он мне тоже говорил, что сегодня... Тогда все...
Он отключился от разговора, лишний раз подтвердив мне правильность моих и Онуфрия подозрений. А я с чистым сердцем открыл тетрадь, опять в месте случайном, потому что подряд читать все написанное – значит самому погружаться в мысли капитана, а это чревато непредвиденными последствиями, которые не могут выглядеть эффектно, поскольку живу я не на четырнадцатом, а на втором этаже. Но оказалось, что тетрадь сама открылась на том же месте, на котором я прервал чтение утром, – наверное, сильно перегнул переплет...
* * *
...«Полевой командир занервничал. Несмотря на высокомерный и самодовольный взгляд, уверенности в себе он не чувствовал.
