– Слушаю, – отвечают ему после первого же гудка.
– Здравствуй, Юрий Антонович. Это Алданов, – говорит он. – Я узнал, что ты просил. Дело было двадцать второго февраля...
«Двадцать второе» – согласно кодовой таблице, означает «повышенную опасность». «Февраль» – затребование помощи.
– Здравствуй, Виктор Егорович. Я уже сам по другим каналам узнавал, – отвечает куратор. – Только относительно февраля есть сомнения. Может быть, это произошло в апреле? Может быть, не двадцать второго, а шестнадцатого. Кроме этого, были еще два случая с коллегами...
«Апрель» – согласно кодовой таблице, означает «работать автономно». Значит, надо проявлять сообразительность. «Шестнадцатого» – «разведка, сбор данных». «Два случая с коллегами», произнесенное после условной фразы «кроме того», отменяющей кодовые значения, просто говорит Алданову, что дело касается не его одного, а всей троицы...
– Может быть... – Виктор Егорович соглашается. – А кто там был, неизвестно?
– Какие-то приезжие с Кавказа...
– Я попробую уточнить... До встречи...
Он кладет трубку и смотрит на Людмилу Николаевну с благодарностью.
– Спасибо, Людмила Николаевна.
– Не за что, заходите, если что... Может, грамм по сто коньячка? – Она гостеприимно распахивает сейф, в котором стоит початая бутылка. – Греческий из Греции, не наши подделки... Друзья привезли. Очень даже не дурной...
– Благодарю вас, очень жарко... У меня сердце пошаливает... Воздержусь...
* * *
«Были еще два случая с коллегами»... Два случая с единственными двумя коллегами и товарищами, с которыми по понятным причинам, к сожалению, запрещено общаться и поддерживать связь. Даже при случайной встрече на улице незнакомого города, где судьба может свести их и где никто их не знает, они обязаны пройти друг мимо друга, отвернувшись и даже краем глаза не поведя, не моргнув, – они должны категорично не узнать друг друга. Даже если их пригласят на допрос в ФСБ, они не должны вспомнить, что вместе служили. Мало ли кто и когда служил вместе – всех не упомнишь. Более того, даже при приглашении ГРУ, оказавшись в одном кабинете, они должны вести себя точно так же, если им не назовут пароль, снимающий на время иго молчания.
И с ними происходит что-то аналогичное. Интересно... Вот это сообщение куратора весьма даже настораживает. Значит, против них работают не просто бандиты, ставящие себе целью лишить стариков жилья. Алданов легко просчитывает вариант с квартирными бандитами. Он правильно определил в них дураков. Дураков просто весело и играючи «подставляют», чтобы проверить боеспособность каждого из тех, кого называли когда-то «электрическими айсбергами». Виктор Егорович уверен, что и в двух других случаях кого-то «подставили» и жертвам пришлось худо. Впрочем, теперь им уже все равно... Такой исход неизбежен и закономерен. Если человека «подставляют», значит, он сам охотно идет на это и подобного достоин. Простой прохожий не в состоянии вызвать неаргументированную агрессию, если «человек-оружие» находится в естественном «спящем состоянии» и не начал «включение». Только полное «включение» делает его опасным для окружающих. Но это «включение» не может быть долговременным. Психика сама не выдерживает чудовищного напряжения внутренних резервов организма и сбрасывает его, вызывая усталость и сонливость, с которыми, впрочем, бороться намного легче. Их можно простым усилием воли победить, как победил сегодня Виктор Егорович, отделавшись несколькими аппетитными, почти кошачьими зевками.
Что же, если так складываются обстоятельства, следует работать... Работать «в автономном режиме», без поддержки и связи, без официального прикрытия. Это не новое положение вещей. Так всегда приходится работать ликвидаторам. Правда, ни одна операция не осуществлялась без группы поддержки. Сейчас, вероятно, тоже где-то будет эта группа, которая будет знать о том, что Алданов и два его коллеги по несчастью работают, но сами они присутствия группы ощущать скорее всего не будут.
Виктор Егорович с удовольствием читает детективные романы. И очень веселится, когда они рассказывают о работе ликвидаторов-одиночек. Как только не изощряются господа писатели, чтобы сделать из своих героев – героев настоящих. Но сам он знает прекрасно, что ни одна крупная серьезная акция не может быть осуществлена без группы поддержки. Как правило, в эту группу, в несколько раз превышающую численностью саму группу ликвидаторов, входят специалисты разных областей: от электронщиков до простых спецов из службы наружного наблюдения, попросту – «наружки». В самом деле, не будет же сам ликвидатор осуществлять слежку за «объектом». Это только возможность засветиться раньше времени и завалить всю операцию. Не будет же он подключаться к чужому телефону и несколько суток прослушивать все разговоры, чтобы поймать только одну фразу, дающую шанс на очную встречу с собственной смертью. Это сделает группа поддержки и передаст все данные ликвидатору, чтобы тот работал. В одиночку, да и то не всегда, действуют только примитивные киллеры. Но они, как правило, работают не против государственной машины и подготовленных противников, а против дилетантов.
* * *
Дверь магазина тяжела. Словно заранее предупреждает своей упругой силой старушек, живущих на одну пенсию, что им при нынешних ценах в таких магазинах делать нечего. Но эта же дверь обладает и одним полезным качеством – прозрачностью стекла. И, воспользовавшись этим качеством, еще за четыре шага от выхода Виктор Егорович выделяет три заинтересованных лица. Лица откровенно кавказские... Значит, продолжение тенденции...
Смотреть с улицы в дверное стекло гораздо труднее, чем изнутри на улицу. В первую очередь потому, что в магазине немало людей посторонних, которые не дают сосредоточиться на единственно нужном человеке. А этот единственно нужный человек легко может осмотреть всех с опережением. Он и осматривает. И разве трудно для профессионала понять, кто ищет его, кто внимательно всматривается во всех снующих за дверью покупателей в поисках нужного лица?
По большому счету, Алданов опять понимает, что против него работают не профессионалы. Настолько эти люди откровенны в своих стремлениях. Кавказцы... Скорее всего чечены... Хотя здесь легко ошибиться. Только еж, как говорится, может отличить ежа от ежихи... Русскому человеку трудно понять, кто перед ним – чечен, дагестанец, азер, кабардинец или кто-то еще. Только они сами смогут сказать точно. Значит – вывод напрашивается сам собой! – следует спросить у них со всей строгостью. И заодно необходимо проверить их профессионализм. Самым примитивным образом. Настоящий филер обязан предположить, что его вычислили. Тогда, если объект слежки заглянул в магазин, он постарается выйти через служебный ход...
Виктор Егорович знает, где в магазине служебный ход. Он опять проходит мимо отдела, где торгуют спиртным и сигаретами, на сей раз даже продавщица не обращает на него внимания, но поворачивает не в сторону кабинета директора, а в противоположную, в соседний коридор. Еще один поворот, за ним спуск в подвал-холодильник и служебный выход.
