– Соединяйтесь со спутником! Немедленно!
– А нету у нас, товарищ генерал, спутников. Они только в семидесятые летали и в начале восьмидесятых немножко. Потом перестали. Только у стратегических остались...
– Со стратегическими свяжитесь!
– Это другие войска, товарищ генерал. С ними только вы через Москву связаться можете.
– Олухи вы все! Службы не знаете! Олухи, одно слово!
Легкоступов, отстранив дежурного, вошел первым. Мы следом за ним. И оказались в большой подземной комнате со множеством приборов.
Местный генерал стоял спиной к нам. Офицеры командного пункта перед ним. И они первыми нас увидели. По тишине и сам командир догадался, что за его спиной что-то происходит. Он обернулся резко для своей более чем центнеровой туши.
– Что такое? Кто такие? – И всмотрелся с изменившимся лицом, узнавая генерала.
– Генерал Легкоступов, Федеральная служба безопасности, – сурово представился Геннадий Рудольфович. А еще говорил, что у него нет актерских способностей. – Генерал Сидоров, довожу до вашего сведения, что согласно приказу начальника Генерального штаба генерала Квашнина вы отстранены от занимаемой должности немедленно. А согласно приказу директора ФСБ я арестовываю вас по подозрению в государственной измене. Прошу сдать оружие и следовать за мной.
– Что?.. – Сидоров чуть собственным животом не поперхнулся, так он у него заколебался. – Да я вас в капустном подвале сгною... Как вы сюда вообще попали? Дежурный!
Но дежурный, естественно, слышавший прекрасно, что сказал Легкоступов, не поспешил войти вслед за нами. Вместо него к Сидорову, едва достигая макушкой его плеча, проскользнул Пулат, протянувший руку к генеральской кобуре.
Поднял свою лопатообразную лапищу и генерал. Всем, должно быть, кроме меня, показалось, что эта лапа, падая на маленького человечка, просто раздавит его. И не все поняли, что произошло. А произошла простейшая демонстрация классического приема айкидо. Пулат чуть сдвинулся в сторону, захватил генеральскую кисть двумя руками, довернул ее соответствующим образом и тоже соответствующим образом протянул по необходимой закругленной траектории. И в результате генерал, уже чувствуя боль в вывернутой руке, чтобы не сломать ее и не разорвать связки, вынужден был подчиниться инерции собственного неразумного тела, то есть перевернуться, как акробат, что со стороны выглядело очень несолидно, и неуклюже грохнуться правым боком на бетонный пол. А в правом боку у человека находится, как известно, печень. Я лично никому не рекомендую таким образом падать на правый бок. Гарантированная потеря сознания минимум на пять минут. Пулат тут же сел на Сидорова сверху, неторопливо и со знанием дела перевернул бездыханное тело лицом вниз и замкнул на руках наручники.
– Все в порядке, товарищ генерал, – доложил он Геннадию Рудольфовичу для поддержания авторитета последнего.
И, вытащив из кобуры местного генерала пистолет, отдал его Легкоступову чуть не с почтением. Наш же генерал стоял прямой как палка и оглядывал помещение.
– Кто старший смены?
– Подполковник Юсупов, – шагнув вперед, представился офицер.
– Откуда у вас позвонить можно?
Подполковник показал на свое рабочее место со множеством телефонных трубок.
– Мне нужна федеральная связь.
Юсупов взял трубку с цифровым диском посредине и протянул Легкоступову. Тот набрал длинный номер.
– Полковника Мочилова. Генерал Легкоступов. Где вы? Понял. Минутку подождите. – Он закрыл микрофон рукой. – Отбой боевой тревоги! – скомандовал офицерам пункта.
– Мы не знаем вас, товарищ генерал... – начал было Юсупов.
– Меня хорошо знает генерал Сидоров. Он хотел сбить самолет с группой захвата, которая вылетела на задержание опасных государственных преступников, в которую сам входил.
Легкоступов протянул свое удостоверение Юсупову. На сей раз офицер посмотрел только мельком.
– Что за группа преступников, товарищ генерал? – спросил он. – Надеюсь, из нашей части, кроме командира, в нее никто не входил?
– Здесь у вас под боком городок есть на берегу озера...
– Почтовый ящик?
– Какой почтовый ящик! Это просто шайка, хорошо финансируемая и хорошо вооруженная. Политическая шайка... – Похоже, нашему генералу и не надо было проявлять актерских способностей. Он раздухарился не на шутку, чуть не кричал на офицеров. – Отбой тревоги! Если вы собьете этот самолет, под суд пойдете вместе со своим генералом.
Юсупов посомневался еще пару секунд, затем щелкнул тумблером. Только и всего-то.
– Есть отбой боевой тревоги...
Где-то на территории, как слышно было в раскрытые двери, завыла сирена. Очевидно, она и привела Сидорова в чувство. Он заворочался на полу. Пулат проявил сердобольность и помог ему сесть.
– Товарищ генерал, – обратился Юсупов к Геннадию Рудольфовичу, – генерал Сидоров боялся, что самолет все же проскользнет к аэропорту, поэтому послал два взвода солдат для заслона. С боевым оружием. Приказ был – стрелять на поражение...
– Немедленно снимите заслон! – крикнул я, опередив Легкоступова. – Вы же солдат погубите. Их за две минуты уничтожат. Что матерям писать будете? За чьи интересы вы их под пули подставили?
– Это солдаты. Их сразу не уничтожишь, – сказал Юсупов почти с улыбкой. – Они тоже стрелять умеют.
Но все же взял трубку и стал набирать короткий номер местной связи.
– Поздно, – сказал Легкоступов, – самолет уже садится. Прямо с бреющего полета. – Он снова поднял трубку. – Полковник... Алло! Алло! Полковник... Черт!
И стал набирать длинный номер заново.
– Идиоты! – прокричал я. – Там спецназ ГРУ... Ваши солдаты понять не успеют, что с ними случилось, а их уже перебьют. Два взвода!
– Алло! Алло! – закричал Юсупов в трубку. – Ильдус, Ильдус, слышишь меня? Снять заслон. Не открывать огонь. Снять заслон немедленно. Это группа спецназа ГРУ. Покиньте взлетную полосу... Что?
Он, побледнев, положил трубку.
– Приказ я передал. Но самолет уже садится... Заслон выставлен с трех сторон. Ильдус не успеет всех предупредить.
– Кто такой Ильдус? – спросил я.
– Мой младший брат, старший лейтенант Юсупов.
– Проси прощения у отца, подполковник, – сказал я жестко.
– Мальчишек жалко, – сказал Пулат. – Сколько в Чечне положили! Но там-то боевики – не спецназ. Там еще и выжить могли. Здесь всех положат.
Легкоступов же набирал и набирал номер, но никак не мог дозвониться. Очевидно, что-то произошло со связью. Или просто Мочилов не имел возможности ответить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Мочилов просто не имел возможности ответить.
