Книга Катынь. Ложь, ставшая историей, страница 96. Автор книги Елена Прудникова, Иван Чигирин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Катынь. Ложь, ставшая историей»

Cтраница 96

Зачем всё это делалось, стало ясно спустя несколько дней. В ночь на 17 марта Польша, получив предварительно добро из Берлина, предъявила Литве ультиматум с требованием восстановить дипломатические отношения и убрать из конституции упоминание о Вильно как столице государства. Иначе — война.

Целью всей комбинации, естественно, были не добрососедские отношения с Литвой, отсутствие которых угнетало нежную панскую душу, а предмет более прозаический — Виленщина, захват которой Литва так и не признала, а Варшаве ну очень этого хотелось. (Зачем? СССР вот признал захват украинских и белорусских земель — а толку?).

Выбора не было — литовцам пришлось уступить. Эта операция стала первым следствием отсутствия системы коллективной безопасности в Европе — но далеко не последним.

Британия тем временем реализовывала идею, высказанную ещё в 1923-м — экспансия Германии на восток. В 1935 году Гитлер озвучил лозунг следующего этапа становления фашистского Рейха: Германия хочет равенства, а не войны, она готова отказаться от войны, если её справедливые требования будут удовлетворены. В качестве ответного хода последовала так называемая «политика умиротворения», сутью которой являлась известная фраза: «Всё, что угодно, только бы не было войны». Вместо того чтобы создавать системы коллективной безопасности, Англия и Франция предпочли подкармливать Гитлера — авось насытится. В принципе они верно оценивали ситуацию — он действительно собирался приобретать земли именно на востоке. Они не учли другого: немецкий фюрер хорошо знал характер соседей и не собирался оставлять за спиной никого, кто мог бы вцепиться ему в зад, когда его армия увязнет на русских пространствах.

Под флагом «политики умиротворения» итальянцы схарчили Эфиопию, Франко устроил мятеж в Испании, в котором ему помогали итальянские и немецкие военные. Затем Германия вышла на сцену сама. Пока что она не нарушала ни законов, ни обещаний. Это было почти точное повторение украинской аферы Пилсудского — с той разницей, что на сей раз дело увенчалось успехом.

12 февраля 1938 г. канцлер Австрии Шушниг был вызван в резиденцию Гитлера Бертехсгаден. Там его под угрозой войны вынудили подписать ультиматум, одним из пунктов которого министром внутренних дел страны назначался лидер австрийских нацистов Зейсс-Инкварт. 11 марта 1938 г. Шушниг подал в отставку в пользу последнего, а тот немедленно пригласил на территорию страны немецкие войска. 13 марта Гитлер торжественно въехал в Вену, и в тот же день был издан закон «О воссоединении Австрии с Германской империей». Как видим, всё разыграли просто и чётко. Правда, Гитлер сделал то, на что едва ли решился бы Пилсудский — он провёл плебисцит. И в Германии, и в Австрии за воссоединение проголосовали более 99 % населения. Едва ли эта цифра соответствует действительности — но «да» сказали явно больше 50 % населения, ведь Австрия тоже испытала все удовольствия военного поражения и тоже хотела реванша…

СССР расценил случившееся как агрессию и призвал к коллективным действиям против Германии, однако премьер Великобритании Чемберлен осудил военное вмешательство, которое-де чинит помехи дипломатии. Австрию съели. Если посмотреть на карту, нетрудно определить и следующую жертву. После аншлюса Третий Рейх полукольцом охватывал Чехословакию — кстати, мощный европейский центр военной промышленности. Имелся у Гитлера и хороший предлог для начала разборок — в пограничной Судетской области жило много немцев.


11 марта Геринг устраивал в Берлине грандиозный приём по случаю своего производства в рейхсмаршалы. На этом приёме он имел беседу с чехословацким посланником Маетны.

«— Даю вам слово чести, — заявил фельдмаршал, — что Чехословакия не имеет ни малейшего основания испытывать какие-либо опасения в отношении Германии. Германское правительство будет и впредь проводить политику улучшения отношений между двумя странами. Но при этом Германия желала бы получить заверение от чехословацкого правительства, что оно не намерено в связи с событиями в Австрии проводить мобилизацию.

За полчаса Маетны успел съездить в посольство и связаться по телефону с Прагой. Когда он привёз желаемое заверение, Геринг открыл ему небольшой „секрет“. „Фюрер“ отлучился на несколько дней из Берлина и возложил на него все заботы по руководству рейхом. Таким образом, сделанное фельдмаршалом заявление следует рассматривать как официальную позицию правительства, а сам „фюрер“ является поручителем его „слова чести“» [108] .

В полном соответствии с этим заявлением уже в конце марта в Берлин был вызван лидер Судетской немецкой партии Гейнлейн. Он получил задание: выдвигая неприемлемые для чехословацкого руководства требования, спровоцировать политический кризис. Что и было добросовестно исполнено. Гейнлейн потребовал предоставления судетским немцам национальной автономии, свободы «немецкого мировоззрения» — то есть нацизма, «реконструкции» государства на федеративных началах, изменения его внешней политики (и прежде всего отказа от договора с СССР). При этом последний пункт был едва ли не самым важным, поскольку Чехословакию и Советский Союз связывал договор не о ненападении, а о взаимопомощи. Реально СССР, не имея общей границы с Чехословакией, помочь не мог, но если бы он объявил Германии войну, Гитлер попал бы в крайне неприятное положение: Красная Армия могла бы без всяких дипломатических проволочек нанести удар в любой момент, который покажется подходящим. Например: сентябрь 1939 года, триумфальное окончание польско-германский войны — и тут на уже расслабившийся, вкусивший победы вермахт наваливается Красная Армия. И ведь никакой агрессии, вот как здорово!

Поэтому Германия развернула совершенно бешеную антисоветскую пропаганду, представляя Чехословакию как очаг «красной опасности» в Европе, вплоть до того, что она-де предоставляет свою территорию для советской агрессии.

20 мая ресурс провокации был исчерпан. Гейнлейн по-прежнему рвался в бой, однако остальные лидеры судетских немцев, осознав, к чему дело клонится, отказались продолжать нажим на правительство. Последнее, в свою очередь, объявило призыв резервистов. Франция, также связанная с Чехословакией договором о взаимопомощи, заявила, что в случае войны вмешается в конфликт. Гитлер рисковал в самом начале своих великих планов получить полноценную войну на два фронта (точнее, полтора — на востоке живым щитом стояла Польша).

А потом в дело вступил хитрый европейский политик. СССР с самого начала выражал готовность оказать Чехословакии военную помощь. Правда, договор о взаимопомощи был составлен настолько хитро, что вступал в силу только после того, как Франция сделает то же самое. Но, несмотря на это условие, уже 26 апреля Калинин, формальный глава Советского государства, заявил, что Советский Союз может помочь и без Франции. В середине мая Сталин попросил руководителя компартии Чехословакии Готвальда передать Бенешу, что СССР поможет, если правительство его об этом попросит.

Что касается Англии и Франции, то, в полном соответствии с «пактом четырёх», они стремились ни в коем случае не допустить войны. Да, но почему? Эти два государства никогда драки не боялись. Впрочем, полно, какая война! Объединёнными усилиями с двух сторон гитлеровский режим загасили бы прежде, чем в Берлине успели бы понять, что происходит.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация