Книга Катынь. Ложь, ставшая историей, страница 16. Автор книги Елена Прудникова, Иван Чигирин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Катынь. Ложь, ставшая историей»

Cтраница 16

В середине августа староста деревни Борок, что находилась в четырёх километрах от Козьих Гор, направил на дачу для работы на кухне трёх молодых жительниц деревни: А. М Алексееву, 1916 г. р., О. А. Михайлову, 1924 г. р., и 3. П. Конаховскую, 1926 г. р.

Им было запрещено уходить от дачи в лес, без вызова заходить в комнаты, оставаться на ночь. Приходили и уходили они по одной и той же дорожке под конвоем. Однако наблюдательные девушки многое замечали, а кое-что и выведывали. Ни привидений, ни изучения параллельных миров они не заметили — а вот стрельбу слышали. И часто.

Из показаний А. М. Алексеевой:

«На даче в Козьих Горах постоянно находилось около 30 немцев, старшим у них был оберст-лейтенант Арнес, его адъютантом являлся обер-лейтенант Рекст (дальше девушка называет имена ещё нескольких немцев. — Авт.). Переводчик Иоганн, от имени Арнеса, нас несколько раз предупреждал о том, что мы должны „держать язык за зубами“ и не болтать о том, что видим и слышим на даче. Кроме того, я по целому ряду моментов догадывалась, что на этой даче немцы творят какие-то тёмные дела…

В конце августа и большую часть сентября месяца 1941 года на дачу в Козьих Горах почти ежедневно приезжало несколько грузовых машин.

Сначала я не обратила на это внимания, но потом заметила, что всякий раз, когда на территорию дачи заезжали эти машины, они предварительно на полчаса, а то и на целый час, останавливались где-то на просёлочной дороге, ведущей от шоссе к даче.

Я сделала такой вывод потому, что шум машин через некоторое время после заезда их на территорию дачи, утихал. Одновременно с прекращением шума машин начиналась одиночная стрельба. Выстрелы следовали один за другим через короткие, но примерно одинаковые промежутки времени. Затем стрельба стихала, и машины подъезжали к самой даче.

Из машин выходили немецкие солдаты и унтер-офицеры. Шумно разговаривая между собой, они шли мыться в баню. После чего пьянствовали. Баня в эти дни всегда топилась.

В дни приезда машин на дачу прибывали дополнительные солдаты из какой-то немецкой воинской части. Для них специально ставились койки в помещении солдатского казино, организованного в одной из зал дачи. В эти дни на кухне готовилось большое количество обедов, а к столу подавалась удвоенная порция спиртных напитков.

Незадолго до прибытия машин на дачу эти солдаты с оружием уходили в лес, очевидно, к месту остановки машин, так как через полчаса или через час возвращались на этих машинах вместе с солдатами, постоянно жившими на даче.

Я, вероятно, не стала бы наблюдать и не заметила бы, как затихает и возобновляется шум прибывающих на дачу машин, если бы каждый раз, когда приезжали машины, нас (меня, Конаховскую и Михайлову) не загоняли на кухню, если мы находились в это время на дворе у дачи, или же не выпускали из кухни, если мы находились на кухне.

Это обстоятельство, а также то, что я несколько раз замечала следы свежей крови на одежде двух ефрейторов, заставило меня внимательно присмотреться за тем, что происходило на даче. Тогда я заметила странные перерывы в движении машин, их остановки в лесу. Я заметила также, что следы крови были на одежде одних и тех же людей — двух ефрейторов. Один из них был высокий, рыжий, другой — среднего роста, блондин.

Из всего этого я заключила, что немцы на машине привозили на дачу людей и их расстреливали. Я даже приблизительно догадывалась, где это происходило, так как, приходя и уходя с дачи, я замечала недалеко от дороги в нескольких местах свеженабросанную землю. Площадь, занятая этой свеженабросанной землей, ежедневно увеличивалась в длину. С течением времени земля в этих местах приняла свой обычный вид.

Вопрос. Кого же, по вашему мнению, немцы расстреливали на даче?

Ответ. Я твёрдо убеждена в том, что немцы расстреливали военнопленных поляков. Это убеждение сложилось у меня ещё тогда же, осенью 1941 года, и основывалось на следующих моих наблюдениях:

Были дни, когда машины на дачу не прибывали, а тем не менее солдаты уходили с дачи в лес, оттуда слышалась частая одиночная стрельба. По возвращении солдаты обязательно шли в баню и затем пьянствовали.

И вот был ещё такой случай. Я как-то задержалась на даче несколько позже обычного времени. Михайлова и Конаковская уже ушли. Я ещё не успела закончить своей работы, ради которой осталась, как неожиданно пришёл солдат и сказал, что я могу уходить. Он при этом сослался на распоряжение Розе. Он же проводил меня до шоссе.

Когда я отошла по шоссе от поворота на дачу метров 150–200, я увидела, как по шоссе шла группа военнопленных поляков, человек 30, под усиленным конвоем немцев.

То, что это были поляки, я знала потому, что ещё до начала войны, а также и некоторое время после прихода немцев, я встречала на шоссе военнопленных поляков, одетых в такую же форму, с характерными для них четырёхугольными фуражками.

Я остановилась у края дороги, желая посмотреть, куда их ведут, и увидела, как они свернули у поворота к нам на дачу в Козьи Горы.

Так как к этому времени я уже внимательно наблюдала за всем происходящим на даче, я заинтересовалась этим обстоятельством, вернулась по шоссе несколько назад и, укрывшись в кустах у обочины дороги, стала ждать. Примерно через минут 20 или 30 я услышала характерные, мне уже знакомые, одиночные выстрелы.

Тогда мне стало всё ясно, и я быстро пошла домой.

Из этого факта я также заключила, что немцы расстреливали поляков, очевидно, не только днём, когда мы работали на даче, но и ночью в наше отсутствие. Мне это тогда стало понятно ещё и потому, что я вспомнила случай, когда весь живший на даче состав офицеров и солдат, за исключением часовых, просыпался поздно, часам к 12 дня.

Несколько раз о прибытии поляков в Козьи Горы мы догадывались по напряжённой обстановке, которая царила в это время на даче…

Весь офицерский состав уходил из дачи, в здании оставалось только несколько караульных, а вахмистр беспрерывно проверял посты по телефону…»

Из показаний О. А. Михайловой:

«В сентябре месяце 1941 года в лесу Козьи Горы очень часто раздавалась стрельба. Сначала я не обращала внимания на подъезжавшие к нашей даче грузовые автомашины, крытые с боков и сверху, окрашенные в зелёный цвет, всегда сопровождавшиеся унтер-офицерами. Затем я заметила, что эти машины никогда не заходит в наш гараж и в то же время не разгружаются. Эти грузовые автомашины приезжали очень часто, особенно в сентябре 1941 года.

Среди унтер-офицеров, которые всегда ездили в кабинах рядом с шофёрами, я стала замечать одного высокого, с бледным лицом и рыжими волосами. Когда эти машины подъезжали к даче, то все унтер-офицеры, как по команде, шли в баню и долго в ней мылись, а потом сильно пьянствовали на даче.

Однажды этот высокий рыжий немец, выйдя из машины, направился в кухню и попросил воды. Когда он пил из стакана воду, я увидела кровь на обшлаге правого рукава его мундира.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация