И тут мои размышления прервал странный шум в глубине кузова. Будто кто-то всхлипнул и ругнулся, а потом протяжно, с присвистом захрапел.
Что за ерунда? Какой еще храп? Я взглянул на Чингиза, но тот выглядел совершенно спокойным, будто ничего не слышал. Я навострил уши. Все-таки есть звук. Точно: кто-то храпит. Выставив перед собой нож — стрелять-то нельзя, услышат водилы в кабине, — я выполз из укромной щели. Надо выяснить: вдруг к моим патологиям добавились слуховые галлюцинации? Не исключено. В последнее время я что-то начал сдавать.
Увидав в конце кузова спящего парня, я так и не понял, что испытал — облегчение или разочарование. Волосы светлые, коротко стриженные. Крепко сбит — спортсмен или привык ручками вкалывать до кровавого пота. А сопел и причмокивал он так уверенно, будто лежал на перине в собственной постели, а не пристроился между ящиками в грузовике, едва ползущем по самому опасному району планеты.
Я оторопел от такой беспечности. Ну ладно Чингиз да я: если один задремлет, второй покараулит. Но вот так внаглую?! Прирезать его, что ли? Приставить нож к горлу спящего и… Я никак не мог сообразить, что мне делать со своей находкой. Кто этот хлопец? Третий лишний, которому не хватило места в кабине? И потому он такой безмятежный, что рядом друзья?
Внимательней присмотревшись к парню, я отбросил эту мысль. Такого бугая в лишние не запишешь. Уж слишком блондин отличался от расфуфыренных попугаев, возомнивших себя сталкерами. Ни тебе комбеза из бутика для «реальных бродяг» (я видел в сети сайт одного такого в центре Киева), ни противогаза с тонированными стеклами, ни дробовика-слонобоя, из которого нельзя подстрелить даже тушкана…
Одежка на хлопце была не то чтобы бедненькая, но изрядно потасканная. Зона быстро оставляет свои отпечатки даже на дорогущих смокингах, а уж с вьетнамским ширпотребом расправляется враз. Тело спящего прикрывало нечто вроде спецовки заводского слесаря: темно-синие штанишки, куртка с карманами на груди. На ногах — плохонькие ботинки. И вот что бросилось в глаза: застиранные, не смытые до конца пятна крови, впитавшиеся в ткань. И натовские бандольеры, опоясывающие грудь. В бандольерах — магазины к «валу». АС лежал рядом.
Я поморщился. Во-первых, не уважаю эту игрушку: магазин маловат для действий в Зоне, патроны дорогие и приклад неудобный. Во-вторых, мне еще ни разу не попадались глупцы, которые в наших местах выпускали бы ствол из рук, каким бы хреновым он ни был. Разве что я проделывал подобный фокус — с одной целью: ввести в заблуждение врага.
Я похолодел от внезапной догадки.
И услышал шепот:
— Убери ножик. А то поранишь меня, я случайно дернусь и…
Что-то коснулось моего паха.
— Рот откроешь — яичницу сделаю.
Скосив глаза, я увидел знатный тесак, лезвие которого блестело у меня ниже пояса. Ну и влип же ты, Максимка. А еще опытный бродяга.
По прищуру блондина я понял, что кулинар из него отличный и, если надо, омлет он соорудит без малейших угрызений совести. А нож у него не просто хороший, но великолепный. И судя по тому, как блондин его держит, обращаться с холодным оружием его обучили на пятерку с плюсом.
— Ты это… не балуй, — подмигнул я парню и сразу почувствовал, как чуть сильнее прижалось лезвие к самой моей мужественности.
У меня дыхание сперло от такой наглости. Я замолчал, боясь пошевелиться. А вдруг грузовик наедет на кочку или выбоину на дороге?!.. Я заставил себя не думать о плохом. И не таких обламывали, Максимка. Забей, и это пройдет.
Потекли бесконечные мгновения тишины. Сплелись взгляды: глаза в глаза, кто кого.
У блондина глаза были голубые. Очень яркие. Прям неприлично яркие для мужчины. Уверен, его небесные радужки сводили с ума старшеклассниц, а вот рожа… С личиком мальцу не повезло. Оно выглядело… помятым каким-то. Будто кости черепа сломали, а потом наспех сложили в произвольном порядке.
Мне плевать на его внешность, но вот нож… дорога в поместье Профессора… Чингиз, до которого рукой подать, и водилы в кабине, которые обязательно услышат шум, начнись в кузове возня… Как некстати нарисовался этот блондин!
Вдруг помятое лицо парня исказила зловещая гримаса, губы дернулись, обнажив обломки зубов. И я понял: Максимка Краевой больше не товарищ ласковым девчатам в барах за Периметром. Я приготовился отомстить напоследок.
Терять-то мне уже нечего, верно?
* * *
И вдруг я понял, что парень давно опустил свой тесак. А гримаса, которую я принял за оскал, — добродушная улыбка. Просто у него с личиком конкретные проблемы. И проблемы те недавние, иначе он знал бы, что улыбаться ему противопоказано.
— Я тебя знаю, — заявил блондин, пряча кладенец в ножны. — Ты — Максим Краевой по прозвищу Край.
Я медленно кивнул, раздумывая, как реагировать на незнакомца, который видел мои портреты на столбах в Чернобыле-4.
— Ты ходил в Зону вместе с Вороном. Как он? Поклон ему от меня, — вдруг выдал парень.
Он говорил шепотом. Я едва слышал его сквозь шум мотора.
Интересно, как долго Чингиз будет дожидаться моего возвращения? Обнаружив еще одного «зайца», как бы военстал не начудил сгоряча. Чингиз может, кровь предков у него горячая.
— Поклон? От тебя? — прищурился я, заново разглядывая блондина, будто надеясь найти клеймо, подтверждающее, что тот имеет право передавать приветы. — А ты кто ему будешь?
— Я… — Парень замялся. — Считай, что зять.
Оп-па. Разговор становится интересней. Какой еще зять и почему «считай»? Значит, ненаглядная дочурка замужем. Но если у нее есть законный супруг да еще такой борзый, зачем Ворон потребовал с меня клятву во спасение кровиночки? Или блондин вовсе не тот, за кого себя выдает? Но на кой ему врать незнакомому человеку? Ведь оба мы — непрошеные гости в грузовике, едущем по Зоне, как по автобану. Мы — смертники. Если бы я не увидел, что с этой машиной ничего не случится, не сел бы в нее ни за что.
Внимательно наблюдая за реакцией парня, я медленно произнес:
— Погиб Ворон. В Припяти.
Блондин кивнул. Он ожидал услышать нечто подобное и удивился бы, узнав, что беглый сталкер отдыхает на Карибах в объятиях мулаток.
— Никто ей не поможет. Кроме меня… — задумчиво произнес хлопец, и лицо его при этом исказилось так, что смотреть было неприятно.
Я отвернулся. Определенно парню нужна помощь пластического хирурга. Очень опытного.
— Кому «ей»? — догадываясь, о ком речь, решил уточнить я.
— Не важно.
— Ээ, не скажи. — Я обернулся, чтобы посмотреть, как там Чингиз. Носок его ботинка выглядывал в центральный проход. — Один бродяга пообещал Ворону спасти его дочь, которую взял в заложники нехороший человек.
Яркие глаза блондина ослепительно вспыхнули — я не шучу: именно вспыхнули. Он попытался встать, но сделал это слишком резко и застрял между ящиками — широковаты плечи для такой узкой щели. Парень протянул мне ладонь, неожиданно маленькую для его габаритов. Такими пальчиками надо кошельки в трамваях тырить, а не ножом размахивать.
