Вой, который поднялся на Батыевом поле, где сотнями гибли монголы, достиг ханской ставки и переполошил всех — от самого завоевателя до последнего нукера. В сторону побоища мчались конные сотни, бежали пешие нукеры, забыв про все правила и обычаи, Бурундай лично повел в бой свою тысячу. Русские воины слишком увлеклись резней и упустили момент, когда можно было еще вернуться в город, а когда спохватились, то стало уже поздно. Окруженные со всех сторон превосходящими силами врага, они сражались до конца, вступая с нукерами в яростные рукопашные схватки — идя на вылазку, гридни не взяли с собой щиты, которые им бы просто мешали, и теперь умирали под градом вражеских стрел. Но Субудай не стал ждать, когда падет последний дружинник, а велел сразу начинать приступ и атаковать Козельск, поскольку был уверен — этот штурм будет последним. Монголы лавиной кинулись на город, вскарабкались на вал и вступили в бой с русскими ратниками — сеча в проломе длилась весь день, и лишь когда пал последний защитник, степняки ворвались в город и овладели вторым валом — Козельск пал.
* * *
Ну а теперь рассмотрим подробнее некоторые моменты последних дней героической обороны. В. Чивилихин считал, что главный штурм начался 9 мая и продолжался 3 дня, а С. В. Александров считает, что с учетом того, что монголы подошли к городу 4–6 апреля, то первый штурм должен был состояться лишь после 10 мая. При описании того, что произошло дальше, все летописи единодушны: «Татары же пришли и осадили Козельск, как и другие города, и начали бить из пороков, и, выбив стену, взошли на вал. И произошло здесь жестокое сражение, так что горожане резались с татарами на ножах; а другие вышли из ворот и напали на татарские полки, так что перебили четыре тысячи татар» (Тверская летопись). Ей вторит Ипатьевская: «Татары упорно бились, хотели взять город, разбили городскую стену и вошли на вал. Козляне на ножах резались с ними. Они решили выйти на татарские полки, и, выйдя из города, разбили пороки их и, напав на полки татарские, перебили четыре тысячи татар, но и сами были перебиты». Практически дословно передают события I Софийская летопись, Никоновская и ряд других — те же сведения находим у В. Татищева. «Выбили стены немало и хотели идти во град, но здесь козельцы учинили прежестокий бой и, долго бившись, принудили татар оставить оное. И видя татар многих побитых, ободрились и той ночью, выйдя из града, так храбро на татар напали, что все оные великие войска в смятении бежать принудили, где их более 4000 побили, а в плен никого не брали. Но татары, осмотревшись и увидев, что оных мало, обступив их, отошедших от града, всех порубили и в тот же день город, уже без обороны бывший, взяли». Как видим, все источники сходятся в одном — сеча была страшная, русские монголов в город не пустили, а обратили в бегство, затем сделали вылазку, ворвались на позиции, где стояли метательные машины, уничтожили их и перебили 4000 нукеров. Здесь летописцы проявляют редкое единодушие, причем, что особенно поражает, известия летописи Южной Руси практически полностью совпадают с летописным сводом Руси Северо-Восточной, что само по себе удивительно. Скорее всего, беспримерный героизм защитников Козельска произвел сильнейшее впечатление на современников и потому был увековечен на страницах летописей практически без изменений, поскольку некоторые подробности осады были хорошо известны и стали всеобщим достоянием.
Однозначно, что вылазка защитников не была спонтанной, а была тщательно подготовлена, и в ней участвовали лучшие воины Козельска — вне всякого сомнения, это были гридни княжеской дружины и воины, присланные Михаилом Черниговским. И именно их ночной удар по монгольским позициям привел к таким катастрофическим потерям, поскольку ханские военачальники ждали чего угодно, но только не этого. То, что вылазка была осуществлена ночью, засвидетельствовано у Татищева: «И видя татар многих побитых, ободрились и той ночью, выйдя из града, так храбро на татар напали». Косвенно об этом свидетельствует и Ипатьевская летопись: «Они решили выйти на татарские полки», значит, было проведено какое-то совещание, на котором и было принято это решение. Несомненно, что именно потому, что нападение было произведено ночью, когда враг не ждал и был совершенно к нему не готов, оно привело к таким огромным потерям у степняков. Не исключено, что на Батыевом поле располагались те монгольские отряды, которые вышли из боя и находились на отдыхе, нукеры сняли оружие, и многие из них просто спали. От городских ворот до этого поля было чуть больше 400 м, и отлично подготовленные дружинники могли очень быстро преодолеть это расстояние с учетом того, что основная масса монголов, которая стояла напротив южной стены, могла побежать в сторону Дешавок и Татарского поля. Ведь Батый и остальные монгольские царевичи и полководцы поняли, что непрерывный двухдневный штурм успеха не принес, а потому отвели свои войска и решили дать им отдохнуть и перегруппировать перед следующий атакой. Чем, собственно, осажденные и воспользовались.
А защитники поняли, что главную опасность для них представляют метательные машины, поскольку, разбив стену в одном месте, они смогут это сделать и в другом. И главное, вылазка удалась, поскольку русские воины «разбили пороки их», но атакующие слишком увлеклись избиением врагов и попали в окружение. Последний бой дружинников произошел на Батыевом поле, и тому есть веское подтверждение. Вот что сообщает об этом В. Чивилихин: «Когда в конце XIX века тянули через Козельск железную дорогу на Тулу, то при земляных работах посреди Батыева поля тронули груду человеческих черепов. Очевидно, задолго до Тамерлана, увенчивавшего свои победы пирамидами из голов побежденных, такая пирамида была сооружена близ стен Козельской крепости в мае 1238 года. Рабочие, десятники, инженеры тщательно собрали все трагические свидетельства события и с честью перезахоронили». Всего было обнаружено 267 черепов, что в принципе соответствует тому количеству воинов, которые приняли участие в вылазке и погибли за городскими стенами. И это стало поворотной точкой в осаде — потеряв лучших воинов, защитники оказались сильно ослабленными и не смогли выдержать вражеского непрекращающегося натиска: «и в тот же день город, уже без обороны бывший, взяли» (В. Татищев). Великий русский историк сообщает, что завоеватель лично въехал в Козельск, и косвенным подтверждением этого служит сообщение Рашид ад Дина: «Тогда они (Ччингисиды) расположились в домах и отдохнули». А это свидетельствует только о том, что во время штурма Козельск сожжен не был, и расправа над ним произошла немного позже.
Что же касается потерь, то и с той, и с другой стороны они были страшные — практически все жители были перебиты, что дружно и засвидетельствовали все летописцы: «Батый же, взяв город, перебил всех, не пощадил и детей, даже грудных младенцев» (Ипатьевская летопись). «Батый, въехав во град, так рассвирепел, что велел во оном всех, не щадя жени детей, порубить и повелел его не Козельском, но Злым градом называть (калмыцкое Мау Балгасун), поскольку в течение семи седмиц доставая оный, потеряли трех знатных начальников от детей княжеских, и много войска их было побито» (В. Татищев). Эти самые «три сына темников» скорее всего погибли во время ночной вылазки, когда везде царили паника и суматоха, вполне возможно, они и доспехов-то надеть не успели, по которым их могли бы опознать: «здесь погибло три сына темников, и не нашли их среди множества мертвых» (Тверская летопись). Что же касается князя Василия, то его смерть выглядит поистине легендарной — «О князе Василии ничего не известно; некоторые говорят, что он утонул в крови, так молод был» (Ипатьевская летопись). О том же говорят практически все летописи, причем в Никифоровской и Супральской четко указан возраст князя — 12 лет. «А о князи Васильи неведомо есть; иныи глаголаху яко во крови утопль есть, понеиже маль бе, 12 лет» (Супральская летопись). Я даже не знаю, как такое заявление о подобной смерти можно объяснить, и можно было бы его просто отвергнуть как нелепое, но опять-таки летописи в этом вопросе единодушны. Конечно, в эти дни Козельск был залит кровью, но не до такой степени, чтобы мальчик в ней утонул — единственное, что приходит на ум, так это то, что маленький князь был захвачен живым и Батый придумал ему такую изуверскую казнь — утопить в чане с кровью, благо вокруг ее было много. Сам город был разграблен и сожжен дотла, а орда двинулась дальше на юг — «Оттуда пошел Батый в Поле, в Половецкую землю» (Тверская летопись). Но гибель Козельска и героизм его защитников не были напрасны — С. В. Александров считает, что именно благодаря длительной обороне многие города избежали разорения и гибели, поскольку хан очень спешил в степь, где уже бушевала война с половцами. «Батый и Субудай уходили от Козельска по восточной окраине Черниговского княжества. Этот район Черниговской земли был довольно хорошо заселен. На пути монголов стояли города: Кром, Спать, Мценск, Домагощ, Девягорск, Дедославль, Курск. Все они не пострадали. По всей вероятности, Батый спешил в степь, у него уже не было времени штурмовать крепости. Осада Козельска должна была нанести урон монгольским лошадям, которые страдали от бескормицы. Их нужно было как можно скорее вывести в степь, на свежую траву, В то же время Батый спешил в степь, чтобы до осени разгромить половцев. Это объясняет тот факт, что, все вышеперечисленные города не были уничтожены монголами» (С. В. Александров).
