* * *
О самих боевых действиях во время первого похода против скифов известно очень немного, все из того же «Почетного декрета». Из его текста следует, что Диофант, «будучи же приглашен им (Митридатом) и приняв на себя ведение войны со скифами, он, прибыв в наш город, отважно совершил со всем войском переправу на ту сторону; когда же скифский царь Палак внезапно напал на него с большим полчищем, он, поневоле приняв битву, обратил в бегство скифов, считавшихся непобедимыми, и таким образом сделал то, что царь Митридат Евпатор первый поставил над ними трофей; подчинив себе окрестных тавров и основав город на том месте, он отправился в Боспорские местности и, совершив в короткое время много важных подвигов, снова воротился в наши места и, взяв с собою граждан цветущего возраста, проник в середину Скифии. Когда же скифы сдали ему царские крепости Хабеи и Неаполь, вышло то, что почти все сделались подвластными царю Митридату Евпатору; за что благодарный народ почтил его приличными почестями, как освобожденный уже от владычества варваров». Ну вот, собственно, и все. Но из этого небольшого сообщения можно составить представление о дальнейшем ходе кампании, о том, как именно полководец Митридата завершил боевые действия.
Судя по всему, его поход против тавров был удачен, а основывая в тех краях город и оставляя там гарнизон, Диофант брал их за горло, удерживая от помощи соседям скифам. Сообщение о том, что город основал понтийский военачальник, косвенно подтверждает и сообщение Страбона: «Была еще какая-то крепость — Евпаторий, основанная Диофантом, когда он был полководцем Митридата. Это — мыс приблизительно в 15 стадиях от стены херсонесцев, образующий значительной величины залив, обращенный к городу. Над этим заливом расположен лиман, где есть соляная варница». Археологические материалы подтверждают, что это в районе современного городища Кара-Тобе, которое находится на западном побережье Крыма, между городами Евпатория и Саки. Правда, это расходится с сообщением декрета о том, что город был основан в землях тавров, поскольку тогда это было бы значительно южнее.
А вот поход на Боспор был скорее дипломатической миссией с демонстрацией вооруженной силы, чем обыкновенным военным рейдом. Очевидно, Диофант хотел удержать правящие круги этой страны от необдуманных решений, к тому же в его пользу говорил и недавний разгром скифов, а также хорошие личные отношения с царем Перисадом V. Понтиец был не только великолепным стратегом, но и отличным дипломатом, а потому его миссия удалась блестяще, и правящая верхушка Боспора не стала вмешиваться в вооруженный конфликт. А затем было триумфальное возвращение в Херсонес, пополнение армии за счет местного гражданского ополчения и поход в глубь Скифского царства. И здесь ему тоже сопутствовал успех, царь Палак, очевидно, ушел на север, в район Борисфена (Днепра), а оставшись без защиты, города Хабеи и Неаполь открыли ворота перед армией Митридата. Диофанту блестяще удался его блицкриг, в течение короткого времени превосходящие силы противника были разгромлены, сам он изгнан из Тавриды, города его сдались без боя, а Херсонес свободен от осады. Подобные действия должны были произвести ошеломительное впечатление на причерноморских эллинов, наглядно показать им, чья теперь сила. Подчинение Тавриды царю Митридату становилось реальностью, и Диофант, оставив гарнизон в Херсонесе, с армией отправился за море, к своему повелителю. Но тогда никто и предположить не мог, что все его блестящие успехи окажутся временными, а сам он очень скоро вернется.
* * *
Царь Палак был не из тех людей, которые опускают руки при первой же неудаче, наоборот, он умел делать выводы из своих ошибок, а потом стремился их исправить и больше не повторять. Он был не менее талантливым правителем, чем его отец, грамотным военачальником, просто та сила, с которой он столкнулся, в тот момент была неодолима. Сразившись в открытом бою с регулярными подразделениями армии Понта, скифский царь пришел к выводу, что его собственных сил явно недостаточно для борьбы с войсками Митридата. Он прекрасно видел все недостатки скифской военной организации, но в данный момент ничего с этим поделать не мог и потому пошел другим путем — он решил найти себе такого союзника, с помощью которого он мог бы переломить ситуацию в свою пользу. Но такого союзника еще надо было найти. После успеха миссии Диофанта Боспор отпадал из числа возможных противников Митридата, а потому Палак направил свои усилия в другом направлении. Как это ни покажется парадоксальным, но ему удалось практически невозможное — он заключил союз со смертельными врагами скифов — сарматами. Царь роксоланов Тасий посчитал возможным оказать вооруженную поддержку своим недавним врагам, судя по всему, его больше устраивало соседство со скифами, чем с Черноморской державой Митридата. Это был огромный дипломатический успех Палака, и теперь всю свою энергию царь направил на освобождение своей страны от иноземной зависимости. И как только поздней осенью 111 г. до н. э. Диофант погрузил свое войско на корабли и отплыл в Понт, огромное объединенное войско скифов и роксоланов вторглось в Тавриду. И сразу ситуация для эллинов изменилась в худшую сторону, союзники захватывали одну за другой их крепости, и в итоге все скифские города, которые подчинил понтийский стратег, включая и Неаполь, были освобождены. Но Палак понимал, что времени у него очень мало — в лучшем случае до весны, когда откроется навигация по Понту Эвксинскому, поскольку плавание зимой было очень опасно, и в это время года в море никто не выходит. И потому Палак не медлил — как только закончилось освобождение его земель, он собрал все силы в кулак и повел свое огромное войско на Херсонес, чтобы раз и навсегда покончить с ненавистным врагом.
Но и граждане Херсонеса не собирались сдаваться и решили биться насмерть, а заодно снова послали к Митридату за помощью, хотя шансы получить ее до весны были равны нулю. Город начали активно готовить к обороне, а часть солдат понтийского гарнизона, оставленного Диофантом, перешла на противоположную сторону бухты и заняла гавань Ктенунт, перегородив стеной перешеек, который соединял ее с Тавридой. Таким образом, через бухту, прямо напротив Херсонеса был создан еще один опорный пункт защитников, оборона которого имела в дальнейшем решающее значение. «Здесь была также гавань Ктенунт. Осажденные воины царя, чтобы удержаться, разместили на упомянутом мысе сторожевое охранение; они укрепили это место и засыпали вход в залив до города, так что можно было легко пройти туда сухим путем, и из двух получился некоторым образом один город. С этого времени им стало легче отражать скифов» (Страбон). Споры о том, где же находился этот Ктенунт, ведутся и по сей день, но к единому мнению исследователи так и не пришли. А. Л. Бертье-Делагард считал, что Ктенунтом называлось в античности «все северное побережье Гераклейского полуострова от Херсонесского маяка до Инкермана». По мнению же В. А. Анохина, Ктенунт находился на мысу напротив современной Графской пристани, которая разделяет Севастопольскую бухту на Северную и Южную. И едва успели закончить все приготовления, как под стенами города появилась огромная армия скифов и роксолан, ведомая двумя царями, — битва за Херсонес началась.
* * *
Солдаты понтийского гарнизона стояли на сложенной из камней стене, которая отделяла Ктенунт от остальной Тавриды, и смотрели на приближающееся к ним войско скифов и роксоланов. Тысячи пеших и конных лучников темной волной катились к стене, в надежде засыпать противника стрелами, а потом в едином натиске перевалить через укрепления и захватить гавань. Приблизившись на расстояние выстрела, они натянули луки, и дождь стрел обрушился на головы защитников. Но понтийцы были готовы к такому повороту событий, они укрывались за большими плетеными навесами, которые специально заготовили на такой случай, и стрелы врагов практически не причиняли им урона. В ответ в скифов полетели метательные снаряды со стороны укреплений, и многие стрелки, защищенные лишь кожаными доспехами, повалились на холодную землю Тавриды. Но ливень стрел атакующих не ослабевал ни на минуту, и под его прикрытием пошла в атаку скифская пехота — прикрывшись щитами, они тащили с собой лестницы и веревки с крюками, надеясь быстро вскарабкаться на стену и скинуть с нее понтийцев. Но у самой стены путь им преградил глубокий ров, и степняки попрыгали в него, приставили лестницы, забросили крюки и, как муравьи, полезли наверх. Но из-за рва лестницы не доставали до гребня, натиск скифов остановился, и воины Митридата забросали их заготовленными камнями, а веревки обрубили мечами. Теряя людей, степняки отхлынули от рва и бросились назад, под защиту лучников. А многие понтийские солдаты, отразив приступ, спустились со стены и начали собирать скифские стрелы, которыми в огромном количестве была утыкана земля.
