– Я сорвался, нагрубил, вел себя совершенно неподобающим образом.
– Нет, это у меня с утра нервы не в порядке. Я ведь совсем не такая, правда… Сама не понимаю, почему все время на тебя кричу?!
– Потому что я виноват!
– Ты не виноват!
– Вы просто устали. Мы словно попали в какую-то дьявольскую свистопляску. Мелькают миры, как пестрые платья цыганок, со всех сторон бросаются неведомые враги, за нами гонятся, мы не успеваем даже отдышаться и удивиться нереальности всего происходящего.
– Я очень устала. Ты не сердись на меня, пожалуйста…
– Нет, нет, это вы простите меня!
– И ты меня прости.
– Господи, да за что же?! Во всем виноват только я.
– И я!
– Вы не виноваты!
– Нэд, не заводи меня снова. Если я говорю, что виновата, значит, я это чувствую.
– Значит, ваши чувства вас обманывают. Я, и только я…
– Слушай, ну не надо меня добивать своим самобичеванием! Не делай из меня дуру! Я просто косею от твоего навязчивого благородства.
– Из вас – дуру?! Но позвольте…
– Не позволю! С тобой просто нельзя по-хорошему… – Илона резко отпрыгнула в сторону. – И руки свои убери! Если я такая вот стервоза бессовестная, что ж ты со мной обниматься лезешь?!
Нэд Гамильтон кротко вздохнул и сугубо деловым тоном поинтересовался:
– Может быть, мы отложим выяснение отношений хотя бы до вечера? Вы ведь хотели спасти сэра Люстрицкого.
– Да, и сейчас хочу! И спасу несмотря ни на что. А вечером мы к этой теме еще вернемся, не думай, что я все позабуду.
Еще с минуту эти милашки напряженно сопели друг против друга, потом одновременно развернулись и быстрым шагом потопали в сторону Лебединого озера. По дороге было достигнуто фронтовое перемирие, и после дипломатического рукопожатия Илона вспомнила о том, что им бы стоило переодеться. После чего они еще немного поспорили, но коротко и по существу. Илона считала, что лучший способ заполучить белые накидки детей «Обновленного Мира» – это напасть, угрожая мечом, и попросту ограбить первых же встречных адептов. Нэд, в свою очередь, рассказал о методике любовной магии Рады, когда стражники сами отдали все, да еще и были при этом безумно счастливы. Рыжий рыцарь сдержанно пояснил, что он не разбойник и заниматься уличным грабежом – ниже дворянского достоинства. Илона так же деликатно дала понять, что, несмотря на отсутствие некоторых комплексов, лично она нисколько не намерена очаровывать до такой степени, чтоб разные любвеобильные типы раздевались у нее на глазах. После недолгих прений стороны пришли к разумному компромиссу. Леди Щербатова просто идет по своим делам, никого специально не задевая, но как только к ней пристанут маньяки в белом – из засады появляется храбрый Нэд, отважно крушит злодеев и в качестве боевых трофеев забирает требуемые костюмчики.
– Только никого не убивай! Стирать нам негде, а в заляпанных кровью накидках нашу маскировку раскусят в два счета.
– Я приложу все старание. Возможно, для негодяев будет достаточно одного блеска доброй английской стали…
Блеска оказалось недостаточно. За следующим же поворотом друзья нарвались на большой отряд боевиков из «Обновленного Мира». Не меньше сотни хорошо вооруженных молодых парней и четыре боевых динозавра преградили им дорогу. Любое сопротивление было бы совершенно бесполезным, Илона и Нэд, переглянувшись, подняли руки. Их обоих связали, и то, как с ними обращались, говорило о несомненном уважении к нашим героям, как к очень серьезным противникам. Это давало повод для гордости.
До дворца преподобного Вшивамбапшипутры они добирались, болтаясь, как подсумки, на жестком боку шипящего динозавра. Зверя наверняка сто лет не мыли, и белые джинсы Илоны были перепачканы. Она ругалась сквозь зубы, стараясь не привлекать к себе особенного внимания. Закаленному в походах крестоносцу приходилось гораздо легче, хотя в глубине души он очень переживал за брошенного в невозможном далеке своего верного коня. Бред ведь так и остался у подъезда девятиэтажного дома, под присмотром бдительной старушки. Он, конечно, и сам в состоянии о себе позаботиться, но все равно Нэд предпочел бы никогда не расставаться с боевым другом. На пару-тройку часов еще куда ни шло, однако неизвестно, на какой срок они задержатся здесь. Почему же все пошло наперекосяк? Леди Илона о чем-то спорила, что-то доказывала, вертела в пальцах свой необычный медальон, и вдруг – ап! Они вдвоем посреди пустынной улицы, тусклое солнце встает из-за крыш серых зданий, вокруг ни души, любимого коня тоже нет, хорошо хоть меч из рук не выпустил… Впрочем, его уже отобрали. Веселенькое начало спасения сэра Люстрицкого.
Илону и рыжего рыцаря беспрепятственно доставили по месту назначения. Осторожно опустили вниз, тщательно проверили узлы и вежливо сопроводили в подвальные помещения дворца. Их усадили на пол в полутемной комнатке, освещаемой лишь тускло горящей лампочкой. Несостоявшаяся фотомодель с напряженным интересом осматривала какие-то блоки, веревки и цепи, набор разнокалиберных клещей на стене, широкий стол с непонятными зажимами, тиски в углу и высокое кресло на манер гинекологического.
– Очень похоже на столярную мастерскую, – поморщилась Илона, пытаясь пошевелить связанными запястьями. – Вон пила двуручная и топоры, две штуки.
– Это камера пыток.
– Что-о?! Ты меня разыгрываешь.
– Не хотел бы вас разочаровывать, но боюсь, все равно скоро появится палач и быстро развеет все иллюзии, – хладнокровно ответил Нэд Гамильтон. – Я не раз видел такие в моем мире. Вон та веревка в кольце на потолке – это дыба. Человека на ней вздергивают вверх, выворачивая плечевые суставы. На столе распинают, удерживая руки и ноги в железных зажимах. Тело терзают клещами, пилят или рубят топором. В тисках дробят кости, а кресло служит для…
– Не надо, я сама догадаюсь. Нэд, ты все это серьезно?
– Увы, леди Илона.
– А если я буду орать?
– Палачей это не остановит, даже, скорее, порадует. Крики жертвы свидетельствуют о мастерстве истязателя. Палач ни в чем не виноват, он причиняет боль не по причине личной неприязни или злобного нрава, просто у него такая работа, ему за нее платят.
– Спасибо, ты меня успокоил…
Дверь заскрипела, и в помещение молча вошли три человека. Двое были повыше ростом, третий – маломерок, все одеты в одинаковые белые накидки «Обновленного Мира», а лица скрыты уже знакомыми металлическими масками. По тому, как надежно они прикрыли дверь, как хозяйственно проверили инструмент, Нэд Гамильтон понял, что разговор будет долгим…
* * *
Карлик слушал подробный план проведения в жизнь революционных реформ и преобразований. По мере того как Валера все больше распалялся, наученный горьким опытом Щур все более и более четко понимал: эти идеи не доведут до добра. Они никогда не навербуют в замке «угнетенный пролетариат», не смогут успешно проводить «пропагандистскую деятельность», не найдут «сочувствующих в высших эшелонах власти», не создадут «тайную типографию с расклейкой листовок» и не свергнут с трона «сумасшедшую деспотичку с ее прихвостнем». Заговор заранее обречен на провал. Щур даже удивился, как это он сидит тут, слушая крамольные речи, а не спешит к Королеве с докладом о готовящемся мятеже.
