Когда у меня возникла идея написать эту книгу, многие меня пытались отговорить, утверждая, что Виктор Суворов давно опровергнут. Ссылались на критические работы, в которых утверждения «капитана Ледокола» подвергались самой скрупулезной критике. В ходе подготовки работы я прочитал большую часть из этой критической литературы. В ней есть немало полезного, есть остроумная критика и неплохая эрудиция в малоизвестных теперь вещах.
Например, в сборнике «Неправда Виктора Суворова» 2007 года была хорошая статья Григория Пернавского «О самом заветном»
[328]
, в которой он довольно ловко разоблачил выдумки Виктора Суворова о горах сапог, в которые якобы переобували Красную Армию. Автор статьи напоминает, что основной летней обувью в РККА были кожаные ботинки с обмотками, хорошо известные по кадрам кинохроники и фотографиям. А потом он привел цитату из воспоминаний генерала Н.А. Антипенко, который начинал войну бригвоенинтендантом и описывал, как он приказал после получения 25 июня 1941 года приказа об эвакуации Львовского окружного склада вывезти кожаную обувь и летнее обмундирование и раздать отступающим через город войскам. Вывезти Антипенко склад не мог из-за отсутствия транспорта, летнее обмундирование и обувь раздали, а зимнее обмундирование пришлось сжечь.
Действительно, как можно было забыть такую очевидную и общеизвестную вещь, как солдатские ботинки и обмотки в июне 1941 года!
Неплохие разоблачения выдумок и фальшивок «капитана Ледокола» были у Алексея Исаева. Например, в своей книге «Антисуворов»
[329]
в главе 10 он показал, что Днепровско-Бугский канал вовсе не был «построен зэками», как утверждает Суворов, а был построен еще в Польше в 1775–1785 годах по указанию польского короля Августа Понятовского. В 1940 году он был реконструирован для пропуска судов класса «река — море», а также активно использовался в хозяйственных целях и после войны. В 2010 году канал стал частью трансъевропейского водного пути Днепр — Висла — Одер. В этой же главе Исаев показал, что Виктор Суворов полностью сфальсифицировал историю Дунайской и Пинской флотилий.
Стоит выделить также статью к.и.н. Сергея Случа, который убедительно показал, что «речь Сталина» на Политбюро 19 августа 1939 года является фальшивкой, изготовленной в недрах французских спецслужб для целей борьбы с деятельностью Коминтерна
[330]
.
Подобных примеров можно привести еще. Остроумных и дельных критиков, которые разоблачали выдумки и фальсификации чуть ли не в каждом абзаце книг Виктора Суворова, было немало.
Однако критика не достигала цели и не приводила к сокрушению вообще всей «концепции» и не привела к полной и безоговорочной капитуляции его сторонников. Это отмечали и сами критики: «Несмотря на то что цель статьи была указана явно, я получил множество отзывов от сторонников его «теорий», которые можно свести к нескольким основным: «Да, но в главном он прав!», «Ты придираешься к мелочам, в некоторых цифрах Суворов может и ошибаться», и тому подобное», — писал Василий Чобиток в статье «Кое-что о волшебных танках»
[331]
.
Тут-то надо было и задуматься, почему дело обстоит именно таким образом. Однако большинство критиков занималось лишь опровержением многочисленных частностей, совершенно не задумываясь о «концепции» Виктора Суворова в целом, даже более того, категорически отрицая такую необходимость. Тот же Василий Чобиток весьма откровенно написал: «Впрочем, я сам точно не знаю, в чем заключаются теории Резуна, поскольку его книг не читал… На самом деле, я и не стал бы читать его книг, но постоянные идиотские, непонятно каким образом всплывающие у некоторых собеседников вопросы, которые мне задавали относительно танков БТ (А зачем сбрасывали гусеницы? А зачем был нужен танк, не годящийся для нашей территории? А как же ограничитель мощности?), автострадных танков (А зачем коммунякам понадобился автострадный А-20?), порядком надоели и пришлось-таки поднять главу «Ледокола», посвященную танкам, чтобы разобрать этот бред по косточкам»
[332]
.
Вот в этом и было все дело. Основная причина провала противников Виктора Суворова состояла в том, что их критика не уделяла никакого внимания разбору и анализу критикуемой «концепции». Все внимание сосредоточилось на деталях, на частностях, а главное ушло из поля зрения. Спорили о броне и гусеницах, о калибрах и запасе хода, о бомбовой нагрузке и тому подобных мельчайших деталях. Споры эти в печатной литературе были велики, а в Интернете необозримы.
Потому-то критика, даже выполненная с большим прилежанием, с большой эрудицией и с большим талантом, била мимо цели и не наносила никакого вреда ни самому Суворову, ни его сторонникам. Даже напротив, Суворов, как весьма талантливый полемист, использовал критику для укрепления своих позиций, причем использовал оригинально и смело.
Мало, мало показать, что Виктор Суворов лжет и искажает факты. Для полной и окончательной победы над ним надо сломить всю его «концепцию» в целом, так ударить торпедами в борта его «Ледокола», чтобы у него переломился хребет и он пошел ко дну.
Главные тезисы Виктора Суворова
Многие критики пытались спорить с Виктором Суворовым как с историком, по правилам научного спора. Если автор базируется на неверных предпосылках, то его выводы также неверны.
Старания таких научных критиков были совершенно бесполезны, поскольку творчество Виктора Суворова не только ненаучное, но и совершенно определенно антинаучное. Первая его книга «Ледокол» начинается с обвинения: «Имею смелость заявить, что советские коммунисты обвиняют все страны мира в развязывании Второй мировой войны только для того, чтобы скрыть свою позорную роль поджигателей»1.
Уже предисловие к «Ледоколу» задает тон и этой книге, и всем последующим. Суворов обвиняет советских коммунистов в совершении неких преступлений, которые он хочет разоблачить. Этот факт совсем нелишне напомнить накануне 25-летия появления этой книги на свет. За время длительного спора многие из его участников, увлекшись «боями местного значения», уже успели подзабыть содержание книг Виктора Суворова, а в особенности их обличительный пафос.
Так вот, Суворов обвиняет, и вся его «концепция» есть обвинение. Этот факт ни в коем случае нельзя забывать, когда речь заходит о самом Суворове, о его книгах или о его сторонниках. Автор «Ледокола» не ставил перед собой задачи поиска истины, не ставил задачи научной реконструкции событий 1939–1941 годов на основе имеющейся информации. Он ставил задачу бросить тяжкое обвинение советским коммунистам.
Но только ли в разжигании Второй мировой войны Суворов обвиняет советских коммунистов? Нет, не только. Если прочитать «Ледокол» с карандашиком, то нетрудно увидеть, что таких обвинений несколько, и они взаимосвязаны между собой.
