Но ведь это были не придурковатые интеллигенты — журналисты, историки и писатели, — а летчики. Они летали с одних и тех же аэродромов, они интересовались подробностями любого боя своих товарищей, поскольку это касалось их жизни. Как можно было обдурить их глупыми приписками? Я уже обращал ваше внимание на вопрос, почему Рудель и Хартман сообщают в мемуарах о себе то, что им наверняка хотелось бы скрыть. Почему Рудель сообщил, что не справился с управлением «Шторха» и его снимали с дерева местные пожарные? Почему Хартман сообщил, что бросил в воздухе исправный самолет с горючим и боеприпасами и трусливо выпрыгнул с парашютом? Потому, что это было известно всему люфтваффе и, не напиши об этом они, об этом бы обязательно написали другие. И получалось, что, с одной стороны, Геббельс, приписывая и приписывая «сбитые» самолеты, призывает следовать примеру Хартмана, который «бьет русских как мух», а с другой стороны, все немецкие летчики знают, что Хартман трусливая скотина, не способная на открытый бой не только с советскими летчиками, но и с американцами.
Вы можете спросить, а как же в Японии? Ведь там летчики тоже смело приписывали себе победы, почему же там они отдавали жизнь за императора (за Родину) без колебаний? А это Азия, и здесь другая специфика. Если в Европе Гитлер и Геббельс до последних дней войны врали немцам о том, что еще чуть-чуть, и появится «чудо-оружие», которое решит все проблемы,
[8]
то Сталин советскому народу в приказе № 227 говорил правду: что нас уже меньше, чем немцев, что материально мы уже давно слабее, что если мы не перестанем отступать, то нам конец. А японцы в этом смысле еще круче.
Уже упомянутый мною офицер штаба ВВС Японии Масатакэ Окумия, человек «культурный», под чем и в Японии часто имеют в виду европеизацию, в своих воспоминаниях пишет (выделено им):
«Удивительно и, может быть, стыдно сознавать, что за всю Вторую мировую войну ни один живущий военнослужащий японских вооруженных сил не получил ни в какой форме государственные почести, награды или похвалы. И это несмотря на действия многих воинов за пределами своего долга перед страной». У японцев хватало красивых орденов, но, как видите, награждали ими только погибших, а живые получили бы их после победы. Поэтому «победные списки» японских летчиков служили делу запугивания врага и ничего лично летчику не давали, посему и воспринимались остальными без раздражения на начальство, без потери доверия к нему. Более того, движение камикадзе началось после того, как начальство в полном смысле этого слова пожалело летчиков, попыталось спасти их жизни. Если в Германии в привилегированном положении находились только пресловутые пропагандистские асы, верховное командование вооруженных сил Японии отдало такой приказ всем летчикам-истребителям: «В будущем от вас больше не требуется вступать в бой с вражескими самолетами, когда бы они ни встретились. Атакуйте или защищайтесь лишь тогда, когда боевые условия представятся вам особо благоприятными». Окумия пишет о том гнетущем впечатлении, которое произвела эта льгота на японских летчиков: «Даже сам выход такого приказа производил угнетающее действие, потому что для наших авиаторов такие слова явно означали официальное признание нашей слабости перед разбушевавшимися американцами». И летчики решили компенсировать слабость Японии своими жизнями, посему и первыми камикадзе были морские летчики-истребители, которых организовал их бывший командир вице-адмирал Ониси.
* * *
Да, пропаганда — это сильнейший род войск. Да, можно захватить все средства массовой информации и вбивать в головы толпы только то, что хочешь ты. Но абсолютной монополии на СМИ достичь невозможно, и если ты начал в своей пропаганде брехать, чтобы одурачить толпу, то эта брехня рано или поздно отбарабанит по шкуре самих пропагандистов, как она отбарабанила по шкурам пропагандистов КПСС, как она отбарабанила по шкуре доктора Геббельса. «Ты хочешь одурачить нас лживыми победами твоих пропагандистских «асов», чтобы мы бросились в атаку на русских? — задали Геббельсу молчаливый вопрос летчики-истребители люфтваффе. — Дураков среди нас нет, садись сам на Ме-262 и атакуй их!»
Поскольку изучение истории должно хоть в какой-то мере помогать нам в сегодняшнем дне, т. е. помогать предсказать, что может произойти в случаях, похожих на те, что уже были в нашей истории, то хочу заметить, что брехня еврейских расистов про холокост тоже когда-нибудь кончится тем, что во многих странах холокост станет национальным праздником. И не надо уповать на верность мирового СМИ еврейским расистам, советские СМИ тоже казались верными идеям коммунизма.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Какой тут нужно сделать для себя главный вывод по книге? Есть Дело и есть доклад о Деле. Дело объективно, а доклад пишут люди, очень часто почти сплошь заинтересованные в том, чтобы Дело осветить с позиции личной безопасности или тщеславия. А война — страшное Дело. Если в экономике твоя глупость приведет к денежным убыткам, то на войне — к смерти твоих соотечественников.
Например, у немцев в 1943 году была альтернатива Курской битве — они могли быстро откатиться за Днепр, очень сильно выровняв фронт, и зарыться на левом берегу в землю. И требовать переговоров о мире или перемирии. Но они полезли под Курском решать войну в свою пользу. И не в Гитлере там дело — там все фельдмаршалы пытались доказать «Иванам» свое превосходство. Готовились, готовились, два месяца откладывали битву, чтобы уж совсем хорошо подготовиться, наконец, поехали по шерсть и через две недели вернулись стрижеными. Тут дело даже не в наказаниях от Гитлера. Как немецким фельдмаршалам и генералам вообще об этом писать даже в письме самому себе? Угробили сотни тысяч немецких солдат. Зачем?!
Поэтому воспринимать за чистую монету любые документы немцев, любые мемуары, просто глупо. Надо уметь их читать, а для этого нужно образно представить себе Дело, которое описывается, и степень заинтересованности в брехне того, кто это Дело описывает. И считать более менее истинным только то, в чем автор совершенно не заинтересован.
