Анализируя предвоенную обстановку, конечно же, необходимо учитывать интересы и намерения всех втянутых в войну стран. Давайте это сделаем и мы. Германии было выгодно, чтобы на нас напали Япония и Турция. Войну на три фронта мы бы, безусловно, не выдержали. Германии также крайне необходимо было перемирие с Англией. Вспомним прыжок Гесса на "территорию условного противника". А Япония? Ее действия будут в значительной степени зависеть от поведения Англии. Выйдет она из войны — и Япония в связи с усилением ее флота на Тихом океане, вероятнее всего, нападет на СССР, остается Англия в состоянии войны с Германией — Япония нападет на США.
Получается, что для нас на первое место выходит позиция Англии. Если она воюет — у нас один фронт и автоматический союзник Англия, а в перспективе — и тесно связанные с ней США. Если она заключает перемирие, наше поражение становится неизбежным. Но вероятнее всего, что Англия не выйдет из войны, если Германия нападет на СССР. Для нее это будет просто позорно! А если наоборот? А если мы нападем на Германию?
Как видим, судьба нашей страны стала зависеть от, казалось бы, сакраментального вопроса "Кто на кого нападет?". Мы нападать не собирались, но нас могут сделать агрессорами искусственно. Накануне войны с Польшей немцы разгромили собственную радиостанцию, подбросив трупы в польской военной форме, и дали все это запечатлеть корреспондентам. Кто хотел поверить в агрессию Польши, тот поверил. Англичанам будет очень выгодно поверить в нашу агрессию против Германии и с полным правом заявить о нейтралитете.
Следовательно, на месте Сталина надо сделать все возможное, чтобы не попасться на такую провокацию. По сравнению с тем, что поставлено на карту, никакие антипровокационные мероприятия не являются дорогими, никакие сбитые самолеты не компенсируют поражения в войне.
И насколько этот вопрос важный, видно даже из попыток Резуна (Суворов) в книгах "День М", «Ледокол» и т. д. даже сейчас, через столько лет, когда уже установлен факт вероломного нападения фашистской Германии, убеждать нас в обратном!
22 июня весь мир ясно увидел, что Гитлер является агрессором. И в этом величайшая заслуга Сталина.
Вот и давайте решать, что делать. Поднимать войска по тревоге и даже напасть первыми, как это предлагал Жуков? Или поднимать их со многими оговорками и тогда, когда провокация уже не могла осуществиться? Сталин ставил своей целью выиграть войну, Жуков — сражение. К сожалению, Жуков эту разницу не понял даже ко времени написания своей книги.
Сталин имел полное право на эту дипломатическую игру еще и потому, что колебания Гитлера по поводу нападения на СССР продолжались вплоть до 21 июня! В тот день он пишет своему «другу» Бенито Муссолини: "Если я Вам, Дуче, лишь сейчас направляю это послание, то только потому, что окончательное решение будет принято сегодня в 7 часов вечера. Я пишу Вам письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжелые раздумья, а также нервное ожидание закончились принятием самого трудного в моей жизни решения".
ВОЙНА!!! Знал ли Сталин о ее приближении, если еще в 1927 году на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) высмеивал Зиновьева: "Кто «толкнул» Зиновьева написать статью о возможности войны теперь, когда война становится неизбежной? (Смех)"?
На оборону шла почти половина бюджета.
Троцкий в том же 1927 году, потерпевший на навязанной им же дискуссии сокрушительное поражение, также знал о приближающейся войне. Именно тогда он выдвинул программный тезис, что брать власть в стране следует, когда враг подойдет на 80 км к столице.
Готовился ли Сталин к войне, если была проведена скрытая мобилизация и уже за десять дней до нее началось минирование мостов и дорог, вывод фронтовых управлений на основные командные пункты?
Готовился ли Сталин к войне, если даже Гальдер 7.04.41 года записал в своем дневнике: "Анализ группировки русских войск заставляет признать, что их группировки вполне позволяют быстро перейти в наступление".
Как-то, собрав своих троих сыновей, Сталин сказал: "Ребята, скоро война, и вы должны стать военными". Яков и Сергеев (приемный сын Сталина) стали артиллеристами, Василий — летчиком. "В первый же день войны Сталин позвонил, чтобы нас немедленно взяли на фронт. И это была единственная привилегия от него, как от отца", — впоследствии напишет один из них.
Для нападения Гитлер выбрал самый длинный день в году. Это как бы символизировало величие и вечность Третьего рейха.
Сталин в насмешку Парад Победы проведет 24 июня 1945 года, когда день начнет сокращаться…
* * *
Вот как описал состояние Сталина в начале войны придворный историк Волкогонов: "В течение нескольких дней был подавлен и потрясен, находился в глубоком психологическом шоке, почти параличе".
Мы разгадали секрет этой фразы. Дело в том, что в своей жизни генерал-пропагандист не командовал ни одним солдатом, но, чтобы вжиться в образ Сталина, представил, что ему предложили командовать ротой. Свое состояние и перенес на вождя, даже не заметив от потрясения, что уже обнародован дежурный журнал приемной Сталина, в котором с 21 июня 1941 года зафиксированы сотни посещений. Принимались десятки важнейших решений, отдавались один за другим приказы и распоряжения. Сталин не только не сложил ни одной из прежних высоких обязанностей (Генерального секретаря ЦК, Председателя СНК), но именно в эти первые, самые страшные дни войны взял на себя новые ответственнейшие обязанности председателя ГКО, члена, а затем и председателя Ставки, Народного комиссара обороны и Верховного главнокомандующего.
3 июля Сталин произнес мужественную, исполненную веры в победу речь. Если это шок и паралич, то что такое твердость, энергия и мужество?
Может быть, Сталину надо было воспитывать войска в духе пораженчества? Нет! И еще раз нет! Ведь именно об эту несокрушимую веру в Победу, об эти яростные крики: "За Родину! За Сталина!" разбились хваленые армии Гитлера.
Странно получается. Кутузов, сдавший Москву, — герой, а Сталин, ее отстоявший, негодяй?!
"Если мы примем все это во внимание, то нам не покажется проявлением глупости или недальновидности тот факт, что Сталин не спешил дать отпор врагу до тех пор, пока Гитлеру не удалось, благодаря внезапному нападению, продвинуться далеко в глубь России… Вскоре после начала войны военные обозреватели заявили, что русские разгадали секрет блицкрига. Гитлеру была навязана затяжная война, которую вряд ли могла выдержать экономика Германии". (Анна Луиза Стронг, "Эра Сталина").
А наша не только выдержала, но и убедительно доказала свои преимущества. Именно экономикой социализма, а не "завалив немцев трупами", выиграли мы ту войну.
Сталинград
Страх и одновременно вера в непогрешимость Верховного сыграли свою роль. Главный порок принятого решения состоял в несоединимости двух одновременных задач: сразу и наступать, и обороняться. Что же касается определения летнего наступления германских войск, то Сталин считал, что оно снова будет на Москву. Видимо, здесь успешно поработала гитлеровская разведка, которая провела операцию по дезинформации под кодовым названием «Кремль». Сложными путями до Сталина дошли сведения, что якобы главный удар летом 1942 г. будет нанесен группой армий «Центр» на Москву. Поверив этому, Сталин распорядился сосредоточить под Москвой значительную часть танковых сил и авиации и тем самым обескровил наступавшие части на юго-западном и других направлениях.
